Стивен Эриксон - Охотники за Костями

— Не Глашатай, — бросила Т'амбер, — а его неактивная версия. Деталь, возможно, критически важная.

Приглушенные досками крики с палубы возвестили о прибытии в гавань Малаза. Адъюнкт обратилась к Кенебу: — Кулак, вот приказы на сегодняшнюю ночь. Вступаете в командование Четырнадцатой. Никому не сходить на берег, кроме тех, кого вызову лично я. Все корабли, кроме "Пенного Волка", встанут на рейде — приказы причалить к молам или пирсам следует игнорировать, пока я не разрешу.

— Адъюнкт, такие приказы придут от самой Императрицы. Их тоже игнорировать?

— Их неправильно понимать, Кулак. Детали неправильного понимания оставлю на ваше усмотрение.

— Куда вы, Адъюнкт?

Она молча смотрела на него; наконец приняла решение. — Кулак Кенеб, Императрица ожидает меня в Замке Обманщика. Полагаю, что она не будет медлить до утра. — По лицу ее пробежал след эмоций. — Похоже, солдат Четырнадцатой Армии не встретят как победителей. Я не подвергну их жизни неоправданному риску. В особенности я имею в вид виканов и хундрилов. Что до Напасти, сущность нашего союза будет зависеть от мнения Императрицы. Учитывая обстоятельства, я думаю, что Лейсин одобрит их помощь — но следует получить ее личное согласие. Решать Смертному Мечу Кругхеве — сойдут ли представители Напасти на берег и представятся Императрице, как я, или — обернись дело неладным образом — уплывут. Я считаю, Кенеб, что решать они должны сами.

— А мнение Адмирала Нока?

— Мы с ним согласны.

— Адъюнкт, — сказал Кенеб, — если Императрица решит остановить Напасть, дело может кончиться битвой в гавани Малаза. Малазане против малазан. Мы можем устроить клятую гражданскую войну.

Тавора нахмурилась: — Не предвижу ничего столь экстремального, Кулак.

— Но, — настаивал Кенеб, — Боюсь, вы не всё понимаете. НАПАСТЬ ПРИСЯГНУЛА ВАМ, А НЕ ИМПЕРАТРИЦЕ.

— Она не прислушается, — сказала Т'амбер тоном, полным неожиданного разочарования. Она подошла к Бутылу и пнула его. Последовал стон, затем кашель. — Встать, солдат, — произнесла Т'амбер, не обращая внимания та то, что Тавора прожгла ее недовольным взглядом.

"А ты не дурак, Кенеб. Но не забывайся".

— Вы получили приказы, Кулак, — бросила Адъюнкт.

— Так точно, Адъюнкт. Прикажете также вытащить морпеха?

— Нет. Я должна потолковать с Бутылом наедине. Идите, Кенеб. Благодарю за помощь этой ночью.

"Чертовски уверен, что меня не выпустили бы". От двери он снова посмотрел на карты. Повелитель Волков, Пряха Смерти, Королевы Тьмы и Жизни, Король-в-Цепях. "Повелитель Волков… Это, должно быть, о Напасти.

О боги! Думаю, началось".

Жемчуг стоял на обращенной к гавани стене замка, следя за медленно вползающими в спокойные воды темными формами кораблей имперского флота. Большие транспорты — словно неуклюжие бхедрины; юркие дромоны эскорта — как волки по бокам стада. Глаза Когтя сузились, когда он начал разглядывать иноземные суда в середине строя. Громадные, с двумя корпусами… необыкновенно. Их, как кажется, очень много.

Как они дошли столь быстро? И откуда Императрица успела узнать об их прибытии? Единственный возможный ответ на первый вопрос: через садок. Однако кто из приближенных Адъюнкта способен создать проход такой величины и силы? Быстрый Бен? Жемчуг так не думал. Ублюдок любит играться с тайнами, любит изображать слабака — и одновременно сверхмогущественного чародея. Жемчуга ни та, ни другая ложь не впечатляют. Нет, Верховный Маг Таворы не способен на открытие такого разрыва.

"Остаются проклятые иноземцы". Что само по себе очень тревожит. Возможно, настал момент для некоего предупредительного, скрытного действия. Раз Императрица самолично прибыла сюда, такое вполне вероятно. И целесообразно. "Ибо мы не имеем малейшего представления, кого же они привели в сердце империи. Иностранный флот, вышедший без сопротивления… на расстояние прямого удара по Императрице".

Ночка предстоит хлопотливая.

— Жемчуг.

Голос был тихим, однако ему не понадобилось поворачиваться, чтобы узнать говорившую. Он к тому же сознавал, что Императрица Лейсин недовольно нахмурится, если он увидит ее лицо. Старые привычки. "Нет, просто паранойя".

— Добрый вечер, Императрица.

— Нравится вид?

Жемчуг скривил губы: — Она прибыла. Точно вовремя… для всех заинтересованных лиц.

— Ты ждешь новой встречи?

— Я много путешествовал в ее компании, Императрица.

— И?

— И… отвечая на ваш вопрос… остался равнодушным.

— Моя Адъюнкт не вызывает доверия?

— Во мне — не вызывает, Императрица. Как и в солдатах Четырнадцатой Армии. На мой взгляд.

— Но разве она хоть раз ошиблась и подвела их?

— И'Гатан…

Бесплотный голос прервал его: — Не будь дураком. Мы с тобой говорим начистоту и наедине. Случившееся в И'Гатане никто не мог бы предвидеть. Учитывая это — действия Адъюнкта Таворы были разумны и вполне достойны похвалы.

— Очень хорошо, — ответил Жемчуг, вспоминая ночь огня… далекие вопли, слышанные им из палатки… "в которую я, разгневанный и испуганный, спрятался, словно малое дитя". — Факты зависят от угла зрения, Императрица.

— Совершенно верно.

— Адъюнкт Тавора редко выходит из событий — даже случайных или благоприятных — без нового пятна на репутации. Лично я не понимаю, почему.

— Наследие Колтейна.

Жемчуг кивнул темноте. И нахмурился. "Ах, Императрица, я начинаю понимать…" — Итак, павший герой… оскоплен. Его имя стало проклятием. Его подвиги — ложью. "Нет, будь все проклято! Я видел достаточно, чтобы понимать истину!" Императрица, это не сработает.

— Почему же?

— Нет. Мы сами запачкаемся. Вера и преданность падут. Наша гордость станет грязью. Малазанская Империя останется без героев, а без героев она начнет разрушаться.

— Тебе недостает веры, Жемчуг.

— Во что же?

— В прочность цивилизации.

— То, что вы назвали "верой", Императрица, скорее походит на сознательное неведение. На отказ узнавать симптомы болезни, ибо так спокойнее. Самодовольство приводит только к слабости.

— Я могу быть всякой, — заметила Лейсин, — но только не самодовольной.

— Простите, Императрица. Я не имел в виду…

— Флот тех катамаранов, — сказала она, помедлив, — выглядит зловеще. Ты можешь ощутить текущую от них силу?

— Частично.

— Не следует ли заключить, судя по очевидности, что инородцы заключили союз с Таворой, увидев в ней нечто, чего мы не видим? Интересно, что.

— Не могу вообразить их мотивов, Императрица. Я с ними еще не встречался.