Софья Ролдугина - Жертвы обстоятельств

Ксиль странно глянул, но ничего не сказал.

— Князь Максимилиан, — робко пискнула Мэри из-за плеча пирсингованного шакаи-ар. — Вы злитесь?

Кажется, этот вопрос ее очень волновал.

— Нет, — солнечно улыбнулся Максимилиан. — Но если вы или кто-то другой еще хоть раз к нему руки протянете — оторву. Без злобы, милая. Тебя не учили чужого не брать?

— Намек уловили, — нервно передернул плечом Эшли. — Ты, это… Короче, больше не повторится, зуб даю.

— Верю, — вздохнул князь. — Идем, Дэйри, я устал, как собака.. Да, Ирвина уговорил только на одну комнату, но, похоже, это и к лучшему. Будешь все время под рукой… то есть на глазах.

— Хорошо, — вяло согласился Дэриэлл. Спорить не хотелось, цепляться к оговоркам — тоже.

— Ты точно в порядке? — Ксиль осторожно поддержал его под локоть и увлек по темному коридору. — Они не успели тебе кровь пустить?

— Нет, — Дэйр тяжело мотнул головой. — Это нормальная реакция. Сначала — сильное нервное возбуждение, потом, когда опасность исчезает — утомление. У меня тоже есть предел выносливости.

— Уж вижу, — констатировал князь.

Больше он не проронил ни слова, пока довел засыпающего на ходу Дэриэлла до комнаты, не запер изнутри дверь на ключ и не усадил аллийца на кровать.

— Ты в состоянии говорить или лучше отложим серьезные беседы до утра? — без тени насмешки поинтересовался Ксиль, усаживаясь на ковер перед Дэйром.

Тот посмотрел на князя сверху вниз и честно ответил:

— Я устал, но если что-то серьезное — поговорим сейчас. Не хочу на завтра оставлять какие-то проблемы.

— Хорошо, — Максимилиан склонил голову к плечу и сощурился — то ли слова подбирал, то ли просто исподтишка разглядывал целителя. — Силле, то, что я сейчас скажу, тебе не понравится.

«Да неужели», — мрачно подумал Дэриэлл, борясь с желанием заснуть прямо здесь, не раздеваясь и даже не снимая ботинки. Тоже, к слову, мокрые насквозь.

— Сейчас ты полностью зависишь от меня.

«Какая новость, подумать только».

— И хочешь верь, хочешь не верь — я действительно хочу тебе помочь.

«Да ну?»

— Но возможно это только в том случае, когда ты беспрекословно слушаешься моих указаний.

«Да неужели?»

— Ты повторяешься, — не сумел сдержать улыбку Ксиль. — Ладно, не в этом дело, — в синих глазах блеснула сталь. — Сейчас ты нарушил все три правила — ушел в уединенное место, был небрежен, не позвал меня на помощь. А если бы я опоздал? Если бы задержался у Ирвина?

От мягкого укора в его голосе Дэйру хотелось выть и лезть на стену.

— А зачем ты вообще оставил меня наедине с обращенными в «кровавом безумии»? — не сдержался бывший целитель. — Что, не предполагал, чем дело кончится?

Максимилиан плавным движением поднялся с пола и сел рядом с Дэриэллом. Кровать мягко прогнулась.

— Дэйри, — прохладная ладонь ласково скользнула по затылку, поглаживая по волосам. Медленно, осторожно, успокаивающе… — Не сердись. Конечно, я догадывался. Поэтому и просил в любой сомнительной ситуации звать меня на помощь. Почему ты молчал?

Дэриэлл почувствовал, что опять краснеет.

«Дурацкий день. Все кувырком. Нервы уже никакие», — он прикрыл глаза, чувствуя кожей пристальное внимание князя.

— Я просто забыл.

— Чего? — от неожиданности Ксиль рассмеялся.

— Забыл, — угрюмо повторил Дэриэлл, всем сердцем желая провалиться под землю. — Я не привык надеяться на кого-то. Почти восемь тысяч лет своим умом живу, знаешь ли.

— Не привык надеяться? — эхом откликнулся Максимилиан. — Скажи уж лучше — не привык доверять.

— И это тоже.

Некоторое время в комнате царило молчание.

— Силле, ты должен научиться мне доверять, — наконец произнес Ксиль, почти робко касаясь плеча целителя.

— Я постараюсь, — тихо произнес Дэриэлл. И добавил: — Ксиль, а ты не скажешь никому, что меня чуть не…

— … чуть не изнасиловали? — как ни в чем не бывало закончил князь, и Дэйр начал испытывать такое знакомое, почти родное желание прибить мерзавца на месте.

Ну, или — на крайний случай — просто окунуть в сугроб.

— Чуть не убили, обвели вокруг пальца, что я попал в глупое положение, — слова давались с трудом, но потом становилось легче — будто Дэйр перекладывал свои проблемы на плечи Максимилиана.

Князя. Его князя, если быть точным.

— Не скажу, — по-доброму усмехнулся Ксиль. — Буду нагло врать, что эти мелкие кровососы у тебя по струнке ходили. Главное, не проболтаться, язык у меня без костей. Ну, ты и сам это прекрасно знаешь.

— Если что — напомню «правильную» версию, — вернул ему усмешку Дэйр и почувствовал… нет, наверное, ему просто показалось… что на секунду между ними проскочила искра взаимопонимания.

Но какая же мягкая здесь кровать…

— Эй, не спать! — рассмеялся князь, усаживая завалившегося на бок Дэйра. — Сначала — душ. Вон, за той дверкой. Я взял на себя смелость распотрошить твои вещи, так что рядом с душем, на вешалке, найдешь белье, тренировочные штаны, футболку и это свое дурацкое травяное мыло. В общем, разберешься… Что? Что ты на меня так смотришь?

— Ничего, — Дэйр смущенно отвел глаза. И тихо добавил. — Спасибо. Я пойду, пожалуй.

— Помощь не нужна?

— Ну что я, джинсы, что ли, не расстегну? — Дэйр устало махнул рукой, скрываясь в ванной комнате.

— Застегнуть их у тебя сил не хватило… — в пространство заметил Ксиль.

Скрипнули краны — полилась вода.

«Ужасный день, — думал Дэриэлл, намыливая голову. Ломило, кажется, все, даже волосы. От горячих водяных струй, стекающих по спине, его разморило еще больше. — Еще несколько таких дней — и нервный срыв мне обеспечен. Надо выбираться… Мятные капли, успокоительный сбор и много-много здорового сна…»

«Чудесный день, — ухмылялся Максимилиан, застилая себе постель на диване. — Еще пара таких дней — и наше строптивое солнце у меня в кармане. Эшли просто алмаз, так сыграть, да еще и команду подключить… Надо будет обратить на него внимание Ирвина».

Из душа раздался такой звук, какой бывает, когда мокрое тело медленно сползает по стеночке, роняя с полок шампуни и мочалки.

— Готов, — с удовольствием констатировал Ксиль. — Даже глинтвейна с успокоительным не понадобилось. Пойду-ка я спасать бедняжку, пока он не утонул…

На город опустилась ночь. Вьюга стихала. И ей не было абсолютно никакого дела ни до аллийца, погруженного в беспокойный и чуткий сон, ни до счастливого до неприличия князя, осторожно расчесывающего влажное золото волос, ни до растерянной черноволосой равейны, дремлющей в маленькой кухоньке под грустным материнским взором.

Все было правильно .

Через три месяца мне исполнится двадцать.

Кошмар. Я стара, как мир.