Наталия Андреева - Когда падают листья...

В нескольких метрах от них, на полуразвалившихся ступенях лежал труп. И, судя по всему, лежал уже не первый день. По одежде, ставшей бурой от крови, можно было судить, что это такой же наемник, как те двое, которых Дар убил несколькими волнами раньше.

Веля хотела было что-то сказать, но не успела: ее вывернуло. Ждан сдержал рвотные позывы неимоверным усилием воли, а потом, так и не дождавшись голоса войника снизу, крикнул, стараясь выказать как можно меньше тревоги:

— Дарен, что там у тебя?

— Не вижу ничего. Посвети, — путник настороженно вглядывался в темноту, справедливо ожидая подвоха: не могло все быть так легко; Карстер в любом случае не стал бы рассчитывать лишь на силу одного чаровника, а значит… нет, не думать об этом, — да не спускайся, а посвети!

— Давай я лучше тебе сам факел кину? — неуверенно предложил парень, — поймаешь?

— Кидай.

Огонь опасно мигнул, но вскоре снова зализал предложенное угощение.

Дарен стал осторожно пробираться вглубь подвала, и, чем дальше он шел, тем острее чувствовал тревогу. Наверное, если бы он случайно не оглянулся на звук кашля девушки, то и вовсе бы прошел мимо той ниши.

Войник глухо зарычал и со злостью рубанул мечом по цепям, сковавшим руки пленника.

— Яр! — но тот, казалось, даже не дышал, — Яромир!

Но пленник продолжал молчать. Дар в сердцах зашвырнул факел в груду каких-то обломков, которые тут же вспыхнули и взвалил друга на плечи. На ощупь пробравшись до места, где обрывались ступени, и чудом ничего не задев, он хрипло прокричал:

— Веревка есть?

— Ага! — Ждан стал лихорадочно рыться в торбе.

Жар от огня, идущего по следам войника, усиливался с каждой пылинкой все сильнее, но зато бывший пленник на плече издал нечто, напоминающее тихий стон. Дарен не выдержал:

— Что ты копаешься?! Тут сейчас все вспыхнет к дьяболовой матери!

Почти сразу же после крика вниз рухнул моток веревки. Дар подергал за конец: не гнилая ли? И сразу же стал обвязываться и привязывать к себе раненого. Проклятые пальцы тряслись и узлы не вязались, Дарен ругался, но ничего поделать с собой не мог. Когда он закончил, огонь уже вовсю бушевал за спиной.

— Быстрее! — поторопил Ждан.

— Сам знаю, — огрызнулся войник.

Но первая балка, за которую можно было ухватиться, как назло находилась выше того места, до которого он мог дотянуться.

— Подтяните меня!

— Чего? — оторопел парень.

— Подтяни, говорю, дурень! — злился Дар, — у меня уже волосы дымятся!

Ждан, скептически поглядев вниз, плюнул на ладони и ухватился за обратный конец.

— Давай, я помогу! — засуетилась Велимира.

— Тебя только здесь не хватало, — буркнул парень, но гнать девушку не стал: вдруг и действительно чем поможет.

— Ну?! — раздалось снизу.

И они потянули. Сначала ничего не вышло, но потом вроде веревка поползла наверх: медленно, но верно.

Огонь уже перебрался на стены и жадно лизал верхние ступеньки.

— Веревка вот-вот загорится! — проорал Ждан.

И в этот момент она действительно загорелась. Да и почти тут же оборвалась.

— Да-арен! — истошно взвизгнула Велимира и ринулась вперед.

Она так и знала, так и знала, что нельзя отходить с тропинки, намеченной Осенью!

— Куда?! — Ждан успел ухватить ее за рубаху, — сгоришь, дура!

— Отпусти!

— Дьябола с два! — парень потянул ее за руку наружу, — задохнешься!

— Но он там!

Справа с грохотом упало что-то горящее и рухнуло вниз. И почти сразу же за этим раздался кашель и сиплый крик где-то совсем рядом:

— Руку!

Ждан, не раздумывая, сунул руку в дым, в котором уже копошились языки пламени. За нее тут же ухватились цепкие пальцы, а через пару пылинок наружу вылез Дарен с чем-то на спине, натужно кашляющий и отплевывающийся. Веля тут же вцепилась в него, но войник отпихнул девушку:

— Что стоите?! Наружу! Быстро!

И, наверное, боги сегодня все-таки благоволили путникам, потому как балка обвалилась сразу же за их спинами.

— Да ты горишь! — охнула девушка.

— Знаю! — прорычал Дар, захлопывая огонь руками, — не стойте дубами, снимите его с меня, ну?!

Ждан с руганью бросился отвязывать бывшего пленника.

— Да зачем тебе вообще понадобилось поджигать этот дьяболов дом?!

— Эти с-суки там… разделочную себе оборудовали!

— А ты тут причем?

— Я — причем?! А притом, что мой друг чуть не погиб у этих мясников!

— Ну сначала можно было выбраться!

— Можно было, — на этот раз Дарен ответил спокойнее, бережно укладывая нечто, бывшее человеком, на траву, — я не сдержался. Дай мне все фляги с водой.

— Но у нас же больше нет…

— Я сказал: дай.

Парень, ругнувшись, все-таки полез в сумку и вытащил попрошенное. Вот нашелся командир! Это дай, то принеси, туда пойди, сюда беги…

— Да оставь ты его! Он не жилец…

Ждан еще не успел договорить, а Дарен уже дал ему в челюсть и в мгновение ока оказался сверху, зажимая руки войника-недоучки.

— Еще одно слово — и я за себя не отвечаю.

— Да ты чего, взбесился?! Отпусти!

Войник отпустил, но перед этим как следует прижал парня коленом, так, что тот застонал. А сам, оторвав от рубахи кусок, стал аккуратно отмывать раненого от засохшей крови. Это было сделать необходимо, чтобы хотя бы понять, насколько сильны повреждения. Тот по-прежнему был без сознания.

Кровь сухой коркой покрыла все тело друга, лица за ней видно вообще не было, а волосы слиплись в ком, с которым Дар решил повременить, памятуя о том, как трепетно Яр относился к своей шевелюре: даже если придется отрезать, пусть он сам сначала убедится в этом. После того, как войник отмыл друга (Велимира целомудренно отвернулась), то обнаружилось, что у того много не особо страшных порезов, в общем-то не сильно угрожавших его жизни. Гораздо сильнее Дарена напугало несколько переломанных пальцев, на одном из которых отсутствовала одна фаланга, и глубокая рана на спине, начинавшаяся на плече и заканчивающаяся около поясницы. Из нее по-прежнему шла кровь: уже как-то лениво, безразлично.

— Иголка у кого-нибудь есть?

— Д-да… — девушка судорожно стала рыться в собственной сумке и вскоре вытащила обещанное, но потом с сомнением оглянулась: — а ты уверен, что…

— А что ты можешь предложить? — со злостью перебил ее Дар.

"Добить, чтоб не мучился" — с досадой подумал Ждан, поднимаясь и потирая челюсть: уже второй раз получает от этого!

Веля протянула войнику иголку с ниткой и снова отвернулась.

Наступила напряженная тишина, нарушаемая лишь обиженным сопением Ждана да треском горящего дома неподалеку.

— А если он очнется? — шепотом рискнула поинтересоваться Велимира.

Парень пожал плечами.

— Не знаю.

Веля передернула плечами: в детстве ей мама рассказывала о том, как она была сестрой милосердия в военном лагере. Но тогда все ужасы были, если не приемлемы, то более менее понятны — война ведь. А сейчас, сейчас же нет никакой войны? Как же такое может происходить?