Наталия Андреева - Когда падают листья...

— Прощай, жрец, — Дарен поклонился и добавил: — ты помог мне.

— Такова моя роль, — развел руками старец, — и тебе прощай, сын мой.

Войник усмехнулся и пошел к друзьям, которые сидели на лавке около выхода.

— Пойдем.

— Уже все? — все трое вскочили одновременно.

Дарен посмотрел на каждого, чуть дольше задержавшись взглядом на взволнованном лице чаровницы, а потом отвернулся и отрывисто сказал:

— Да. Идем. У нас мало времени.

А жрец, услышавший его слова, лишь повернулся спиной и, вздохнув, что-то пробормотал.

И если бы только Дарен понимал яцирский, он бы перевел последнюю фразу так: "Ты ошибаешься, Подаренный, у тебя совсем нет времени…"

Кони нетерпеливо бежали к востоку от Тальмана, солнце неспешно плыло в своей огненной лодке, ведомое умелыми руками Сонны. Низкие кучевые облака, казалось, были нанизаны на высокий горный пик вдалеке, как лохматые бусины — на нитку. Красно-синий свет окутал небо и рисовал на нем немыслимые узоры.

Справа тянулась темнеющая полоска леса — насаженного ельника, слева — сухая, выжженная солнцем земля, на которой временами сиротливо жались друг к другу маленькие убогие домики-лачужки. Впрочем, может быть только Дарену, привыкшему к крепким деревянным избам, они казались убогими.

— Да-а, — протянул, наконец, Яромир, — не знаю, куда мы едем, но до темноты мы вряд ли успеем добраться туда. Давай сворачивать в лес.

— Может быть, попросимся к кому-нибудь? — робко предложила девушка, с неприязнью и даже страхом осматривая неприветливый черный ельник.

Но их прервал Дарен грубоватым высказыванием:

— Будем ехать до самого вечера, а там посмотрим.

Ждан что-то пробормотал себе под нос, и вряд ли что-то приятное для войника, но тот был слишком занят своими мыслями, чтобы услышать парня.

— Интересно, что он ему сказал, — сказал вдруг Ждан над ухом у Вели.

— Кто?

— Ну, старик этот, жрец.

— Не знаю. Хочешь, чтобы я спросила? — Велимира осторожно покосилась на задумчивого Дарена.

— Было бы неплохо, — честно признался парень.

Девушка вздохнула:

— И чего ты такой любопытный?

Тот почесал за ухом и хмыкнул:

— Таким уж вот вышел…

Закон подлости и на этот раз подтвердил всю свою репутацию. Когда стемнело настолько, что не представлялось возможным разглядеть дорогу даже в метре от себя, Дарен скомандовал останавливаться на ночлег. Но, естественно, никаких домиков уже рядом не было и в помине. Да даже если бы и были — высмотреть их в эту безлунную ночь было нельзя.

— Я боюсь идти в этот лес, — девушка поежилась, и Ждан физически почувствовал, как по ее телу победно пробежали мурашки.

— Мы не будем далеко заходить, — отозвался Дар, — только чтобы от дороги сильно не было видно.

Яромир покачал головой, но в кромешной тьме никто не мог заметить этого жеста: что поделать, южные ночи всегда отличались своей непроглядной чернотой…

Шли, спешившись, в полной тишине, нарушаемой лишь беспокойными вскриками птиц, вспархивающих с веток, да охами Велимиры, которая не переставала оглядываться по сторонам.

— Не нравится мне этот лес, — снова пробормотала она.

— Ты что-то чувствуешь? — насторожился Яромир, — что-то плохое?

Девушка нахмурилась, пытаясь отделить свои кошачьи чувства от простого девчачьего страха.

— Пока не могу разобраться.

Шатренец, повернувшись в сторону, заметил:

— Дарен, может быть, нам и правда стоит?..

— Нет, — раздался голос с совершенно противоположной стороны, — никаких возвращений. У нас слишком мало времени.

Веля лишь тихонько вздохнула, покрепче сжав руку идущего чуть впереди Ждана.

— Костер будем разжигать? — подал голос парень.

— Только если ненадолго, — помедлив, отозвался войник, — нам не следует привлекать внимания.

— А ужин? — вскинулся Ждан.

— Перебьешься. Веля, сделаешь бутербродов? У нас вроде должен был оставаться сыр.

— Представляю, во что он превратился после дня на таком пекле, — проворчал белобрысый и огрызнулся в сторону Дара: — сам жри свой сыр!

— Я сварю кашу! — пискнула девушка, пытаясь предотвратить начинающуюся перепалку, — это быстро!

— Хорошо, — проговорил войник, изо всех сил пытаясь не раздражаться на парня, — здесь остановимся, мы уже достаточно прошли.

Ветки собирали Ждан с Яромиром, оставив Велимиру около Дарена, напряженно застывшего на месте и держащего руку на рукояти меча.

— Ты что-то видишь? — тихо спросила девушка.

— Нет.

Когда вспыхнул огонь, на душе у нее стало чуть спокойнее, и она проворно стала вытаскивать из своей сумки котелки, миски и крупы.

— Быстрее, — поторопил ее Дар, не оборачиваясь.

Веля бросила на него короткий взгляд, и ее руки еще быстрее запорхали над котелком, в которой уже вылилась вода из огромной фляги, которую девушка таскала с собой еще со столицы.

— Откуда вода? — удивился Ждан.

— Я набрала с утра, — немедленно отозвалась Веля, и чтобы увести тему от кошки-Йены, сжавшейся у нее около ног, как бы невзначай спросила: — Дарен, а что тебе сказал жрец Осуд?

— Неважно.

— Почему неважно? — гречка вся оказалась в котелке с уже кипящей водой.

— Тебе не надо этого знать, — с нажимом повторил войник, не оборачиваясь.

Велимира насторожилась: ей с самого выхода из храма показалось странным его поведение. Неужели — все?

— Но тогда…

Дарен вдруг резко повернулся: его темные глаза сейчас горели, как у безумца.

— Что тогда, Веля? Что — тогда?! Почему ты вечно лезешь не в свое дело? Если тебе что-то не нравится — иди! Я тебе в няньки не записывался.

Яр и Ждан вскочили одновременно.

— Да как ты смеешь?! — парень сжал кулаки.

— Не мешай, — Яр неприязненно подвинул его и повернулся к Дарену: — Отойдем?

Войник, бросив короткий взгляд на Яромира, повернулся и пошел, провожаемый изумленным взглядом Ждана.

— Ты, паршивец, — с неожиданной злостью в голосе сказал вдруг Яромир, когда они отошли на достаточное расстояние, — у тебя с головой не все в порядке? Зачем ты на девчонку набросился?

— Она лезет не в свое дело, — нахмурился Дар.

— Так значит, ей вовсе не обязательно знать, во что она ввязывается благодаря тебе?

Войник досадливо скривился.

— Ты бы лучше спросил, во что мы ввязываемся благодаря ей!

— Эльга с тобой, Дар! — сузив глаза, прошипел шатренец, — не Велиной рукой было написано это пророчество! И не Веля создавала этот артефакт!

— Если бы я ее не встретил…

— …то гнил бы уже в тюрьме!

Дарен замолчал, зло глядя на друга, а потом нарочито спокойно бросил:

— Я не звал ее с собой.

— Ах, не звал? — прошипел шатренец, — тогда посчитай, сколько раз она спасла наши с тобой задницы!

— Дело не в этом, — глаза Дарена потемнели: его ответы больше походили на оправдания, а оправдываться ему было не за что.