Алексей Егоров - Повелитель механизмов

Это было приятней, чем зацикливаться на проблемах. Моя работа подходила к финалу, я должен был думать только о хорошем, чтобы воплотить все свои лучшие чувства в куколке. Она достойна большего, чем тревоги и страхи. Пусть лучше познает любовь. Да и мне приятней было витать в облаках воспоминаний, в которые я не пускал сомнения и неуверенности.

Сон должен приносить облегчения, вот пусть и выполняет свои функции. Впервые, за столь долгое время, я смог почувствовать облегчение и умиротворение.

Разбудил меня стук в дверь, я тяжело поднялся с помятой постели. Одеяло было отброшено на пол, подушка оказалась в ногах, а покрывало скатано. М-да, никогда еще я так не ворочался во сне, словно полковой жеребец, возжелавший молоденькую кобылку. Если это Асани стучалась ко мне, то ей очень не повезет. В данном состоянии я был готов на все, даже на нарушение запретов.

В дверь настойчиво стучали, и вызывать гнев посетительницы было бы не умно. Я успел только умыть лицо и все.

За дверью оказалась Асани, как я и предполагал. Она оделась неброско, но как всегда легко и удобно — мягкие сандалии без каблуков, узкие штаны, свободная рубашка с кружевными манжетами и поверх нее короткий пиджак, который слегка скрывал револьвер. Волосы Асани торчали во все стороны, создавая соблазнительный ореол дикости.

— Выглядишь просто превосходно! — сказал я вместо приветствия.

— Заткнись и пропусти даму, — прошипела она.

Ее настроение было красноречивей даже прически, Асани была не в духе, но я только радовался ее раздражению. За воротами маячила пара молодых парней бандитской наружности — новые телохранители, как я понял. Гибель Джеронимо была страшной потерей, даже я невольно расстроился, осознав, что он уже никогда не вернется. Было в этом парне что-то интересное, какая-то нечеловеческая притягательность. Пожалуй, он точно был демоном в человеческом обличии. Не зря же его голова так преобразилась после смерти.

Я размышлял, а Асани уже хозяйничала на моей кухне. Не думал, что она умеет готовить. Я тихонько подошел сзади и подглядел — нет, она готовить не умела.

— Что ты делаешь? — спросил я.

— Готовлю чай, страсть как пить охота, — ответила она, гремя посудой.

— Может лучше…

— Замолчи и иди в гостиную.

Я понял, что лучше молчать, но не ушел. Асани ругалась и постоянно норовила разнести что-то вдребезги, несколько стеклянных бокалов уже рассыпались осколками. Она не обратила на это внимания, а я лишь забавлялся и посматривал на нее.

Сегодня она выглядела как нельзя лучше, словно дикарка, явившаяся на огонек. Не хватало только раскраски на лице и обнаженности, впрочем, узкие брюки и свободная рубашка не сильно скрывали ее тело.

Последние жарки дни сезона, затем холода поглотят не только ночи, но и дни, а там и снег скоро. Самое отвратительное время года, не только погода, но и многие чудища донимают людей.

Асани с горем пополам умудрилась разжечь огонь в печи и поставить чайник. Заварку она нашла, но, на мой взгляд, насыпала слишком много.

— Как ты? Выглядишь, будто недавно проснулась, — заметил я.

— Что я похожа на растрепу? — спросила она несколько смущенно.

— Нет, почему, просто я теперь понимаю, почему ты просителей принимаешь рано утром. Начать день, никого не помучив, разве это дело для госпожи Асани?

Она бросила в меня пустой стакан, но не попала.

— Вот я и говорю, — покивал я, когда грохот упавшей посуды стих.

— Лучше сразу покончить с твоим делом, — объяснила она, — а то будем мучиться весь день.

— Звучит то как! Я только хотел показать, чего добился.

— Вот я и погляжу, — пренебрежительным тоном бросила Асани. — Посмотрим, что ты такого там наделал, что на нас готовы натравить весь Город.

Я подошел поближе, от чего Асани сжалась. Хотелось к ней прикоснуться и не только, но я сумел сдержаться. Еще не время, развлекаться будем потом. Я только добавил воды, чтобы чай не был слишком горьким и немного пряностей для аромата.

— Так будет лучше, — пояснил я, продолжая колдовать.

— Прямо заботливый муж, — фыркнула она и ткнула локтем мне в живот.

Я только ухмыльнулся.

За чаем мы обсудили ничего не значащие дела, точнее, говорила только Асани. Я узнал, что прошло не более месяца со времени моего отсутствия. Не сказать, что я был поражен этим известием. За это время не произошло ничего интересного для меня, Асани сообщила, что умело отвертелась от обвинений и даже смогла выторговать компенсацию. Ее противники явно рассчитывали, что она не переживет атаку. Асани смогла их неприятно удивить. В Городе все чаще стали говорить о том, чтобы вернуть потерянные поселения в лесу. Это были только слухи, но я не сомневался, что до этого дойдет.

Я поморщился, жаль было тех парней, которым посчастливится вернуться в лес. Никакая прибыль не стоит таких потерь. И уж если весь мой полк не смог отстоять поселения, то шайка новобранцев точно не сотворит чуда. Похоже, что Совету просто понадобилось куда-то деть всю подросшую молодежь, которая буянила на улицах. В последнее время это стало проблемой, квалификации у них не было, ленивой работы тоже. Конечно, они не согласились бы и на службу, но кто их спрашивать будет? Или призыв, или вербовщики с усыпляющими зельями и тяжелыми дубинами — милости просим в армию.

Асани выслушала мои соображения на этот счет с деланным любопытством. Уверен, что ее не волновала судьба тысяч ребят, чья смерть неминуема. Она и сама знала обо всем этом. Единственное, что ее волновало, так это личная выгода, Асани рассчитывала получить прибыль от поражения врагов в Совете. Но это ее игра, я не лез в нее.

Бывшие командиры пытались связаться со мной, но так как я пропадал неизвестно где, у них это не вышло. Да и проще было заказать оружие у цеховиков, это и дешевле, и проще. Нойм более не пытался вступиться за меня. Я не расстраивался.

— Но ты лишился последней поддержки. Ты это понимаешь? — заметила Асани.

— Это теперь не так важно, — отмахнулся я, — я могу позволить себе бросить все это. Мой дом, мою мастерскую.

— Ты уверен в этом? Ты вложил столько сил, — Асани с грустью посмотрела по сторонам.

— Не менее уверен, чем ты, когда хотела подорвать свой дом, — прищурившись, ответил я.

— Это точно, — Асани хихикнула.

— Этот дом уже выполнил свое предназначение, пора покинуть его. Пусть меня обвинят в нарушении "самого главного закона", я не против. Меня в любом случае не поймают. Только несколько вопросов заботят меня.

— Какие?

— Библиотека и мои записи.

— Можешь отдать мне, — предложила Асани. — Я смогу укрыть твои записи, а для книг всегда найдется место.

— Это хорошо, я благодарен тебе, — я пожал ее горячую ручку.