Юлия Фирсанова - Отдыхать, так по-божески!

Мысленные комментарии к любезностям хоть немного скрашивали мучительный приветственный церемониал.

Гости проходили чуть дальше в зал, где слуги подносили мужчинам венки из лоз, а дамам броши из листа винограда и грозди ягод — символы праздника. Хрупкие на первый взгляд украшения отличались особой прочностью, благодаря заклинаниям твердости и сохранности.

Для особо почетных гостей у Элегора были припасены броши и венки из серебра и драгоценных камней. Эти украшения бог создавал в своей мастерской лично. А к категории "почетных" герцог причислял короля Лимбера и принца Рика по необходимости, а так же, по зову сердца, своих друзей, среди которых числились Лейм и Кэлер, Элия относилась к особому разряду "Леди Ведьма" и должна была получить драгоценную брошь.

Запас улыбок и вежливых фраз стремительно убывал, остатки терпения таяли как тонкий ледок под жарким солнцем экватора, а поток гостей все не иссякал. В какой-то момент герцогу начало казаться, что число прибывающих дворян превосходит количество разосланных приглашений как минимум в пять раз. Элегор дал себе зарок обязательно "поговорить по душам" с секретарем.

А неумолимый, убеленный сединами мажордом старой закалки, доставшийся юноше в наследство от отца, продолжал провозглашать новые титулы и звания вновь прибывших, стук его церемониального жезла, увитого лозами, звучал как молоток, вгоняющий в гроб последние гвозди. Пусть в Лоуленде и была принята кремация, но про гробы герцог слышал достаточно, чтобы сравнение упрямо лезло на ум.

Но вот, заслышав громогласное "Принц Лейм Элиар дель Элларен", герцог оживился и шагнул к дверям.

— Лейм, дружище! — искренняя радость прозвучала в голосе Элегора впервые за последние полчаса. — Наконец-то!

— Привет, Гор, — улыбнулся принц и, оглядев друга, увешанного фамильными побрякушками, не удержался от шпильки:

— Продолжаем маскарад, изображаешь Рика?

— Хоть ты бы не подкалывал, — словно пес встряхнулся Лиенский, передернув плечами, от чего зазвенела тяжелая фамильная цепь — виноградная лоза. — Самому противно!

Скосив взгляд себе на грудь, герцог подумал, что и впрямь похож сейчас на породистую собаку, только вилять хвостом перед гостями почему-то желания не возникало, вот если бы укусить.

Прибытие Лейма и мысленный обмен ехидными комментариями по поводу прибывающих гостей теперь развлекали молодого бога, несколько скрашивая самый нудный период праздника, близившийся к завершению.

Мало-помалу поток гостей превратился в тонкий ручеек. А Элии все не было. "Неужели эта вредина сорвет мой гениальный план?" — забеспокоился герцог. Не ведая о заботах друга, Лейм веселил его презабавной историей о своем утреннем "похищении". Через десять минут тревога Элегора настолько усилилась, что он задал принцу шутливый вопрос:

— Слушай, а твою драгоценную кузину, часом, не похитили эти ужасные Демоны из Межуровнья? Ох, не завидую я им, бедным!

Лейм почему-то слегка вздрогнул и поспешно ответил:

— Ты же знаешь, на такие мероприятия Элия предпочитает приходить последней, чтобы никого не ждать.

— Ага, — согласился Элегор и поперхнулся следующей фразой при торжественном вопле мажордома:

— Принц Энтиор Эллиндер Грандер дель Ард!

Надеясь, что ослышался, молодой бог уставился на двери и увидел своего недруга. Энтиор в роскошном бирюзовом костюме небрежно кивнул герцогу. Сверкнула милостивая улыбка. И в этой улыбке принца Элегор увидел издевку и свое грядущее унижение. Больше всего на свете герцогу хотелось послать к драным демонам все условности и броситься на врага с мечом в руке, чтобы стереть с лица вампира это самодовольное выражение, заставить его харкать кровью, молить о пощаде, пожалеть о том, что он убил Ирилейну. Герцог скрипнул зубами, сдерживая бешенство. Он еще не настолько силен, чтобы сойтись с Дознавателем в открытом поединке. Элия права, драка только позабавит принца. Остается только месть, и ее он продумает тщательно! Но пока долг Хозяина Праздника обязывал его любезно приветствовать вновь прибывшего…

Но тут случилось чудо! Недаром же говорят, что чудо — это то, что неожиданно случается именно тогда, когда оно нужнее всего. Мажордом восторженно объявил:

— Принцесса Элия Ильтана Эллиен дель Альдена!

— Граф Рэт Грэй дель Делавас!

И, сверившись с карточкой, врученной ему незнакомым гостем, продолжил:

— Лорд Злат Линдер дель Ша" тиан дель Кродеорх дель Анворвальн!

— Дивная богиня! Я бесконечно счастлив лицезреть вас и ваших спутников! Лорд Злат! Граф Грэй! — с наисердечнейшей из улыбок ринулся герцог к гостям, "случайно" не заметив Энтиора и наскоро переводя про себя титулы Злата. Получалось что-то странное и страшное.

Вежливо кивнув спутникам богини, Элегор склонился перед принцессой и запечатлел на ее руке страстный долгий поцелуй.

— Какой вы сегодня темпераментный, герцог, — улыбаясь для толпы, ехидно бросила принцесса. — Я уже испугалась, что укусите.

— Да собирался, — с такой же лучезарной улыбкой тихо "признался" молодой бог. — Но никак не мог выбрать место. Все такое соблазнительное!

Внимательно наблюдая за процедурой этикетного приветствия, в которую герцог вложил куда больше пыла, чем следовало бы, Злат в очередной раз, после веселенькой болтовни с Рэтом, задумался над тем, какой смысл вкладывает его очаровательная спутница в понятие "друг". И сомнения еще более окрепли, когда герцог, продолжая играть на публику, воскликнул:

— Позвольте, принцесса, я помогу вам приколоть брошь!

Самолично взяв с подноса украшение из бархатной коробочки, Элегор принялся неторопливо размещать его на небольшом кусочке ткани, прикрывающем грудь принцессы.

Зубовный скрежет и гневные взгляды мужчин, рука Нрэна на рукояти меча, завистливые вздохи дам ясно дали понять Повелителю, что интимная эта ситуация далека от типично теплого приема, оказываемого гостеприимным хозяином. Даже ироничная улыбка принца Лейма, следившего за кузиной и лучшим другом, стала несколько неуверенной, а потом и вовсе поблекла под гнетом сомнений.

Когда-то после учебы в Сейт-Амри юноша прямо спросил у друга о его отношении к Элии. Элегор несколько раз повторил, что не питает к богине страсти. "Да я скорее в мантикору влюблюсь, чем в твою милую кузину", — честно признался герцог Лиенский романтичному принцу, чем снял изрядный камень с его души. Ведь ревновать друга к любимой для Лейма было очень мучительно.

Но сейчас терзания ревности вернулись вновь. Нет, конечно, юноша вовсе не считал Элегора лжецом, но по опыту знал, как прихотливы пути любви. "Бывает, что время идет, ты живешь и ни о чем не подозреваешь, а потом вдруг однажды понимаешь, что уже давно любишь ее и не можешь жить без этой любви", — так печально рассуждал юный романтик, пока его друг ломал комедию.