Юлия Фирсанова - Отдыхать, так по-божески!

— Ну и стерва же ты, милая. За что мы только тебя любим? — 'задумался' Рэт.

— А Творец вас, мужчин, разберет, — чистосердечно откликнулась Элия и тут же с превосходно разыгранным высокомерным самодовольством прибавила, поворачиваясь к мужчине лицом и проводя пальчиком по его острым скулам: — Может, за то, что я самая красивая, желанная и умная женщина, какую вы только знаете?

— Тогда за что же ты любишь нас, недостойных? — лукаво поинтересовался шпион, лаская богиню взглядом.

— Ну, за разные места, — таинственно ответила Элия и, откинув одеяло, склонилась над Греем. — Вот за эти, к примеру…

Принцесса нежно коснулась языком соска на груди своего любовника, чуть куснув его, поцеловала второй. Рэт лежал неподвижно, ловя мгновения сладостных ласк.

— Но за это все-таки больше, — прошептала богиня, опускаясь ниже. Когда ее голова склонилась над животом шпиона, а язычок двинулся ниже, Грей запрокинул голову и закричал, утопая в экстазе…

К обеду Элия вспомнила о своем намерении задать взбучку Нрэну и, оставив изрядно утомленного любовника валяться в постели, пошла принять ванную и одеться.

Для психологической атаки на великого воителя необходимо было декольтированное платье и большое нахальство. Второе при принцессе было всегда, а за первым дело не стало. Дефицита в туалетах этого покроя богиня никогда не испытывала, ибо, смирившись со строго регламентированной длиной юбок в Лоуленде, с энтузиазмом убирала излишки ткани сверху.

Декольте средних размеров, оставляющее место фантазии, показалось молодой женщине вполне подходящим. Серебристо-голубое платье облегало фигуру как замшевая перчатка. Подаренный кузеном гарнитур с сапфирами тоже пригодился. Нижний камешек уютно устроился у самой границы ткани, прикрывающей грудь. Пару браслетов богиня надела на запястья. Распущенные волосы окружила звездная сетка. Спустя двадцать минут принцесса закончила все приготовления к атаке и телепортировалась к апартаментам Нрэна. Приблизившись к двери, властно постучала. Странный слуга брата тут же распахнул ее.

— Принц у себя? — небрежно поинтересовалась богиня.

Слуга кивнул, но, тем не менее, не посторонился.

— Я хочу его видеть, — подчеркнуто терпеливо пояснила принцесса, начиная заводиться.

— Он не принимает, занят беседой с воителем Ларсом в курительной комнате, — безразличным тоном подробно ответил сухонький мужчина, но Элия чувствовала, что он нервничает. Еще бы — все слуги Нрэна превосходно знали: если сестре господина приспичит его увидеть, то несчастного воителя не спасет даже глухая бетонная стена и ров с крокодилами вокруг апартаментов.

— Меня примет, — как всегда в таких случаях ответила богиня, легко, будто котенка, приподняла мужчину за ворот рубахи, переставила в коридор, освобождая дорогу, и вошла…

Нрэн и Ларс с утра отлично поразмялись в спарринге и теперь, переодевшись после душа в халаты, отдыхали довольные и умиротворенные. Расположившись на подушках, воины прихлебывали крепкий горячий чай и вели спокойную беседу о новой книге их общего знакомого.

— Да, ты прав, эта строфа особенно проникновенна: 'сиянье лезвия во тьме, души по…', - при виде кузины, ворвавшейся в его комнаты, прервал свою речь на полуслове Нрэн. Рука принца, сперва рефлекторно метнувшаяся к метательному ножу, резко изменила траекторию и проверила, насколько хорошо запахнут черный халат.

— Прекрасный день, кузен, нам надо поговорить, — приказала богиня.

Ларс пристально смотрел на нахальную женщину, бесцеремонно прервавшую их беседу, размышляя, как отреагирует на такое хамство Нрэн. И все-таки закономерное возмущение неподобающим поведением отступало перед восхищением красотой и решительностью родственницы друга. Мало какая женщина, даже богиня, могла бы столь бесстрашно вести себя с Богом Войны.

'Да, действительно очень норовистая кобылка', - удовлетворенно решил воин и подумал, что Нрэну все-таки придется представить его принцессе немедленно, не дожидаясь официального бала.

— Прекрасный день, сестра, конечно, — автоматически ответил принц, отчаянно пытаясь сообразить, чем на сей раз он рассердил Элию. Может, тем, что до сих пор не познакомил ее с товарищем, как обещал?

Нрэн сел еще прямее, проглотивший кол бедолага показался бы в сравнении с мужчиной горбуном, и продолжил:

— Познакомься, Элия, мой друг — Ларстренд, Бог Войны из миров Аристен. Ларс, моя кузина — принцесса Лоуленда.

Элия небрежно кивнула воителю, рейтинг которого существенно упал в ее глазах после происшествия с бульоном.

— Честь для меня, принцесса, буду счастлив служить вам, — вежливо высказался Ларс. Он посчитал, раз друг не указал сестре на недостойное поведение, значит, в Лоуленде оно считается вполне обычным, и ему, гостю, возмущаться не подобает.

— Спасибо, не утруждайтесь, мне вполне хватает Нрэна, — кисло ответила богиня, не удостоив представленного мужчину взглядом, и продолжила, обращаясь к родичу:

— Нам надо поговорить НАЕДИНЕ.

— Да, конечно, — пробормотал кузен, совсем сбитый с толку поведением Элии. Она не кокетничала с Ларсом и, вообще, похоже, не желала с ним общаться. Наверное, пробовала какой-нибудь новый маневр по охмурению мужчин. Но зачем же пришла, раз все еще настаивает на разговоре и, видимо, продолжает сердиться? Воин отчетливо чувствовал, что добром беседа для него не кончится.

Теперь Ларс совершенно четко осознал, что ему хамят и хамят намеренно, но абсолютно не представлял, как сможет выразить свое неудовольствие этой странной красивой и, очевидно, слегка чокнутой женщине, которая обращается с ним и с собственным братом, как с рабами-слугами. Обычно он убивал или насиловал стерв, осмелившихся не то что дерзить, а просто перечить ему, невзирая на знатность рода оскорбительницы. Но сейчас мужчина оказался в тупике. Законы гостеприимства не позволяли ему поступить таким образом с сестрой друга. Оставалось лишь удалиться и подумать над происшедшим, чтобы выработать стратегию поведения или, быть может, возмездия. Воин поднялся, коротко поклонился принцессе, кивнул принцу и вышел, бросив:

— Я буду в оружейной.

— О чем ты хотела поговорить? — несмело поинтересовался Нрэн, когда за Ларсом закрылась дверь. Принц мельком подумал, что человек, запертый в одной клетке с дюжиной мантикор, сейчас счастливее, чем он.

— О бульоне, — строго ответила Элия, плавно опускаясь на подушки напротив брата.

— О чем? — в замешательстве переспросил воитель, думая, что ослышался.

— О бульоне, о твоих взглядах на воспитание сестры, о твоих дружках, которые, стоит на них капнуть пару капель, начинают биться в истерике и бегут жаловаться, — процедила принцесса, сузив заледеневшие серые глаза.