Алена Даркина - Растущая луна: зверь во мне

Сегодня Бернт иначе взглянула на аристократов, собравшихся здесь. Всем далеко за сорок, а некоторым и за пятьдесят. Что они чувствуют сейчас, когда приходится служить несовершеннолетнему королю, который еще долго не будет иметь никакого веса в стране? Неуверенность, страх, желание показать себя умнее, сильнее, чем другие. Хорошо Фирхану — он постельничий, да еще умудрился попасть в совет лордов, надежное, теплое место. Говорят, он один из немногих, кто не хотел казнить леди Бернт и принцессе старался помочь, но разве с магом справишься? Что если его тоже можно будет привлечь на свою сторону?

— Господа, — Элдад напомнил себе, что не стоит затягивать паузу. — Сегодня я буду краток как никогда. Большинство из вас гораздо старше меня, и вы прекрасно знаете, что от вас требуется. Если я замечу, что вы служите его величеству без должного усердия, я буду принимать меры, но подобные собрания по утрам пока прекращаются. Прошу приступить к своим обязанностям.

Он развернулся и вышел из салона, не желая слушать возмущенные или насмешливые возгласы. Хорошо, если бы недолго ему пришлось играть роль в этом спектакле. Долго он, пожалуй, и не выдержит. Он направлялся прямиком к спальне короля. Гофмейстер всегда рядом с ним. Иногда он важнее любого министра, хотя это, конечно, не о Бернте.

Он не сразу заметил, что следом идет Фирхан. Что ж, это понятно. Время постельничего. Но у дверей королевских покоев граф преградил путь Бернту и приблизил к гофмейстеру багровое лицо с длинной широкой бородой, похожей на лопату.

— Вы, кажется, немного оправились, граф? — доброжелательно поинтересовался он.

До сорока лет Гуний Фирхан был пьяницей и забиякой, но Бернт тогда был слишком молод, чтобы обращать внимание на подобное. Теперь на прежний образ жизни указывал только нездоровый цвет лица. После казни леди Бернт граф, как и он сам, вернулся в лоно церкви Хранителей Гошты — Элдад встречал его несколько раз. Неожиданный вопрос застал гофмейстера врасплох. Чудовищным усилием он взял себя в руки, чтобы не выдать чувств, но Фирхан заметил его состояние и так же участливо продолжил:

— Не говорите ничего. Я не мог смотреть на то, что они сделали, и благодарил Эль-Элиона за то, что мне пришлось уйти раньше, чтобы помочь бедняжке принцессе. И знаете что? Я это так не оставлю. Они заплатят. И за свою трусость, и за свою жадность.

Гуний, не дожидаясь ответа, вошел в спальню короля, а Бернт стоял в галерее, приходя в себя. Затем сердце наполнило не очень уместное в данный момент ликование. Он не один. У него найдутся сторонники. Если не здесь, во дворце, то в городе, в других провинциях найдутся люди, которые его поддержат. Достаточно вспомнить, как они встречали принцессу Мирелу. В одно мгновенье перед ним пронеслись сцены из грядущего мятежа, а главное то, что будет после победы. Когда Мирела станет регентом при короле Еглоне, когда Рекем вернется…

Лицо его на мгновение омрачилось. Рекем не простит его. Что бы он ни сделал, Рекем не простит… Но об этом думать рано. Об этом значительно позже придется думать.

Элдад вслед за Фирханом шагнул в распахнутые двери.

— Доброе утро, ваше величество. Какие будут распоряжения на сегодня?

27 ухгустуса, Фарала, Западный Лейн.

Загфуран добрался до восточного Лейна на следующий день: он вволю поохотился, восстанавливая силы и готовясь к встрече с регентом "королевской" части Лейна. До Фаралы он добрался в обед двадцать четвертого и еще половину дня посвятил сбору сведений о Девире Тештере: следовало как-то устроить их встречу.

За полдня узнал он немало: столица, да и вся страна, любила посудачить о регенте — порождении Шереша. Как еще назвать человека, который неведомым образом завоевал расположение короля настолько, что он назначил почти незнакомого человека присматривать за страной и за единственным сыном. Человека, который за несколько лет жизни в Лейне ни капли не изменился. На котором не сохранилось ни одного шрама после двух или трех покушений, в одном из которых участвовало десять дворян — и не выжил из заговорщиков ни один. Внешность у регента была очень необычна: черноволосые и черноглазые встречались и в Лейне, и в соседних странах, особенно в Ногале, но вот такого цвета кожи — золотисто-коричневого, будто его из клена вытесали — не было нигде. Огромный рост, широченные плечи и даже борода — широкая полоса под квадратным подбородком — все поражало лейнцев. Регент казался чужаком и стать своим не пытался. Он не имел никакого почтения к титулам и зачастую обращался с дворянами хуже, чем с простолюдинами. Частенько он приговаривал: "С богатством можно родиться, но уважение нужно заслужить". Загфуран мог подписаться как под этими словами, так и под многими действиями, которые совершал регент, чтобы восстановить страну, разрушенную междоусобицами.

К вечеру Загфуран узнал и еще одну подробность жизни Тештера: в Фарале у него была содержанка, которую он посещал раз или два в неделю. Неплохо было бы подобраться к регенту через женщину, но это бы сильно задержало минарса в Лейне: надо подкупить его любовницу, надо дождаться, когда Тештер к ней придет… Можно прийти на прием к регенту: он каждый день принимал посетителей, но это вряд ли поразит его воображение настолько, что он пожелает встать на сторону минарса. Загфуран решил, что попробует воздействовать на Девира Тештера, когда он поедет из своего дома в городскую ратушу — именно там он проводил большую часть дня, разбирая жалобы.

Фарала мало отличалась от городов Энгарна и Кашшафы. Те же узкие, извилистые улочки, становившиеся чуть шире к центру. Иногда они петляли так, что буквально каждые поллавга делали крутой поворот. Вонь сточных канав била в ноздри, и единственное, что возвышало эту столицу над другими городами Герела — Тештер из государственной казны оплачивал масляные фонари на улице: едва смеркалось, фонарщик зажигал их на стенах домов. Загфуран, следуя путем Тештера, встретил этого старика, носившего штаны виллана, кожаную обувь на деревянной подошве и потрепанную ливрею королевского лакея.

Маг заранее нашел удобное место на пути регента: улица делала здесь небольшой зигзаг. Если он встанет в образовавшийся угол, то с одной стороны, не будет мешать охране, сопровождающие Тештера (интересно, зачем она нужна, если регент неуязвим? неужели только для статуса?). С другой стороны, тут легче обратить на себя внимание, если понадобится.

Все продумав, минарс отправился на поиски постоялого двора, где можно будет переночевать. Он вновь путешествовал как послушник ордена Избранных: темно-коричневый плащ и закрытое капюшоном лицо не привлекали внимания в странах, где главенствовала церковь Хранителей Гошты. В Энгарне путешествовать значительно сложнее. Особенно после того, как Полад приказал носить странствующим проповедникам особые знаки, форму и изображения которых знала лишь городская стража. Загфуран мог раздобыть знак, но это, как и многое другое требовало определенных усилий. В Энгарне он постоянно встречал какие-то препятствия.