Олег Бубела - Адепт

Так что в итоге все вернулось на круги своя. Я усердно занимался, радуя успехами преподавателей, конфликт, подавленный в зародыше, не думал продолжаться, Ресик, через два дня выпущенный на волю из лекарского кабинета, ходил на занятия с новенькими частями тела, выращенными стараниями Велиссы, а Керисан, судя по всему, так и не догадался, почему его безупречный план потерпел неудачу, но был весьма доволен сведениями, которые я ему предоставил. И только незадачливая целительница потеряла всех своих ухажеров и осталась в одиночестве, не понимая, отчего же с ней больше никто не желает общаться.

И снова потянулись учебные будни. Надо отметить, что сейчас они уже не казались мне такими однообразными, как раньше. Видимо, сказывалась меньшая скорость «проглатывания» новых знаний, поэтому у меня еще оставалась возможность подмечать разные интересные моменты в жизни Академии. А ведь их была масса! Например, как-то раз целители перемудрили с экспериментальным составом и устроили в лаборатории взрыв, выбросивший недоучек в окна и перепортивший половину травяных запасов Велиссы. А днем ранее ученики Массвиша упустили из-под контроля один особо мерзкий экземпляр неживого помощника, который потом обнаружился в женской общаге. Намеренно это произошло или случайно, я не знаю, но возмущенных криков было много.

Или еще случай был — главный повар в момент приема товара что-то недоглядел, и в одном мешочке вместо стандартных приправ оказалась совсем другая травка. В общем, после обеда те, кто попробовал наваристый суп, внезапно обнаружили, что туалеты в Академии рассчитаны на прием лишь определенного количества посетителей, которое явно не соответствует числу обучающихся в ней адептов. А незадолго до этого комендант нашей общаги решил устроить генеральную уборку, да что-то перепутал в стандартном плетении и два дня адепты заходили к себе в комнаты исключительно через окна, пока вызванная из Кальсота бригада плотников в спешном порядке восстанавливала все разрушенные лестницы. Отметился и Хор, умудрившись за одну ночь трижды попасться на глаза Марве и с позором выгоняться из женского дома. Причем каждый раз из разных комнат.

Случаев было много, какие-то откровенно меня забавляли, какие-то веселили, некоторые заставляли задуматься, но ни в одном из них я участия не принимал. Самый максимум — выступал в роли наблюдателя. И даже при коллективном отравлении я умудрился остаться в стороне, в тот день больше налегая на фруктовый десерт, так что мог только следить за тем, как Велисса разносит пострадавшим свежеприготовленный отвар, и в меру своих сил помогать ей. Керисан на это время то ли затаился, то ли ждал подсказок сверху, но пока не беспокоил меня серьезными заданиями, да и подлянок не устраивал. А обычные периодические просьбы выяснить какие-то мелкие детали из жизни Фалиано и его друзей трудностей не создавали, поэтому я всерьез сосредоточился на стихийной магии.

Занятия с мастером Ралином, начавшиеся несколько десятиц назад и протекающие весьма успешно, начали потихоньку приносить свои плоды. Я уже сносно овладел всеми основами его науки, выучил все приемы концентрации силы, аккумулирования ее в пространстве, а также мог пользоваться прикладными структурами, позволявшими магу быстро собирать энергию из окружающего мира. И если раньше я считал, что подобные знания не принесут мне никакой пользы, то сейчас видел — стихийная магия весьма специфическая штука и может быть весьма необходимой как в быту, так и в войне.

К примеру, если рядом протекает речка, то за сутки хорошо обученный маг может окружить немаленькую армию непроходимой трясиной, в которой та благополучно утонет. Или во время засухи квалифицированный стихийник может без затруднений организовать ливень… Да мало ли что! Управлять пожаром, менять русла рек, выводить на поверхность подземные воды, насылать на недругов град размерами с куриное яйцо — и это только то, что первым приходит на ум. А вообще возможности выпускников данного факультета не измеряются скудными резервами их ауры, так как эти маги в любой момент могут «подключиться» к стихиям и работать с энергией напрямую.

В общем, зря я так пренебрежительно относился к изложенной в имевшейся у меня эльфийской книге теории. Ралин быстро доказал мне, что и стихийная магия может дать одаренному большие перспективы. Недаром ведь бытовики являются наиболее востребованными в Империи. После крепкого усвоения основ мы плавно перешли к практике, и я стал обучаться работе со стихиями. Вначале по старинке, используя вспомогательные плетения, но мастер требовал, чтобы я постепенно отходил от них и учился воздействовать на основные природные элементы только своим разумом. Разумеется, с первого раза, да и со второго это у меня не получилось, поэтому Ралин терпеливо продолжал нагружать меня теорией.

Так пролетали дни, десятицы, но прорыва что-то никакого не происходило. Я никак не мог двинуться дальше и продолжал воздействовать на стихии лишь с помощью плетений. Нет, я прекрасно усвоил всю методику, мог без запинки перечислить все необходимые действия, которые совершает маг при подобной работе, мог даже выполнить их на практике, но все равно без четко сформированной структуры ни вода не желала литься туда, куда я хотел, ни огонь не подчинялся и горел согласно законам физики, а не велению моего разума.

Мастер видел, что я все делаю правильно, но никак не мог обнаружить причину неудачи. Раз за разом он заставлял меня выполнять простейшие упражнения, с которыми благополучно справлялись адепты второго курса, но прогресса все не было. И если в изучении остальных дисциплин я продолжал двигаться дальше, то в стихийной магии достиг непреодолимого барьера. Вот только я совсем не собирался сдаваться и продолжал долбить эту преграду в одной точке, надеясь на успех. Ралин даже как-то завел разговор о том, что не все одаренные обладают способностями к стихийной магии, но мне удалось уговорить его продолжить занятия.

Но хуже неудач на стихийном факультете было странное ощущение в моем сознании, которое сидело в голове, словно заноза, и никак не хотело уходить, день ото дня становясь все заметнее. И если поначалу это ощущение вызывало дискомфорт, то спустя несколько десятиц разрослось до такой степени, что начало трансформироваться в раздражение. Я начал злиться по любому поводу. Буквально все в окружающем мире меня нервировало, и даже безобидные шутки друзей вызывали желание брякнуть в ответ что-нибудь оскорбительное.

Разговоры с родственниками ничего не дали, это оказались совсем не их эмоции, поэтому помочь они ничем не могли. Вскоре я начал догадываться, что это чувство было вызвано лишь моими неудачами в изучении стихийной магии, но ничего с все больше усиливающейся ненавистью поделать не мог. И вот однажды я настолько озверел, что утратил над собой контроль. Движимый одними эмоциями, я нагрубил Хору и сильно обидел Кису, а потом выпрыгнул в окно. Просто в тот момент мне подумалось, что эти нелюди, да и вообще все вокруг меня достали просто до невозможности! Именно поэтому я не пошел коротать ночь в библиотеке, не отправился бродить по улицам Академии, где сновали адепты, возвращающиеся с занятий, а усилил плетение левитации и поднялся на крышу общаги. Там я разлегся на нагретой солнцем черепице и принялся бездумно смотреть на медленно темнеющее небо.