Олег Бубела - Адепт

К моему большому сожалению, в столовой не оказалось ни Хора, ни Кисы, поэтому обедал я быстро и остальные полчаса решил использовать с пользой, отправившись в библиотеку. Там я озадачил хранителя требованием предоставить мне книгу, по которой адепты изучают принципы записи магических плетений. Тот понял, чего я хочу и сразу принес большущий магический букварь. Это была специфическая книга с толстыми страницами, в которых рядом с графическими знаками были внедрены плетения иллюзий, которые перед прочтением следовало наполнить силой, а потом активировать простым прикосновением.

Когда я по подсказкам библиотекаря влил в книгу требуемое количество энергии, а потом раскрыл на произвольной странице, то узнал, что блок-накопитель, иллюзия которого возникла передо мной после прикосновения к определенной метке в книге, обозначался маленьким квадратиком. Я весьма обрадовался и попросил хранителя библиотеки записать эту книгу на меня, но тот в ответ сообщил, что она выносу из стен библиотеки не подлежит. Мне было понятно, меры предосторожности, опасения, что неблагодарные адепты просто испортят сочинение, на которое было потрачено столько сил и времени, да и соображения секретности, опять же, так что мне осталось только присесть на свободный стул в читальном зале.

Этот магический букварь оказался не только с иллюзорными примерами, но и с простейшими заданиями, которые предоставлялись адептам для самостоятельного закрепления. Вроде первых слов после изучения нескольких букв в земном букваре, после десяти-пятнадцати блоков в букваре магическом была нарисована схема простого плетения, которая содержала изученные ранее элементы. Быстро запомнив несколько обозначений, я сосредоточился на схеме и без особого труда расшифровал ее, заменив пометки блоками и связующими элементами. Однако, сформировав перед собой плетение, я не успел порадоваться своему успеху, так как библиотекарь строгим голосом заявил:

— Прекратите немедленно!

Я сперва не въехал, о чем это он, поэтому только недоуменно посмотрел на хранителя и осведомился:

— Что именно?

— Прекратите магичить в стенах библиотеки!

Развеяв сформированную структуру, я виновато почесал лысый затылок и осведомился, а почему, собственно, мне это не позволяется. В ответ хранитель рассказал, что запрет этот возник весьма давно, когда в библиотеке произошел один весьма неприятный инцидент, уничтоживший более двух сотен томов, среди которых попадались весьма раритетные (а также, подозреваю, весьма дорогие) издания. Так что теперь в этом здании никаких магических манипуляций производить не разрешалось, что очень осложняло жизнь адептам, изучавшим начальные принципы магической записи. В общих законах Академии это почему-то отражено не было, но в правилах пользования библиотекой стояло первым пунктом, за нарушение которого полагалась весьма строгое наказание, вплоть до исключения, если это привело к каким-либо «инцидентам».

Так что за оставшееся время я успел всего-навсего изучить различные способы записи около сотни простейших блоков и отдельных структурных элементов, а из библиотеки выходил в расстроенных чувствах. Во-первых, теперь мне придется потратить на изучение записи гораздо больше времени, а во-вторых, как мне рассказал хранитель, томик, который я сдал ему при выходе, был далеко не единственным, и насчитывал еще десяток продолжений, а также пять книг с дополнениями, содержавших разные специфические блоки, нечасто использовавшиеся в магической практике.

Третье и четвертое занятие для нашей группы проводил магистр Ризак. Называлось они многообещающе — «Основные принципы действий магов в парной схватке», а проводилось в одной из аудиторий главного здания боевого факультета. Кстати, сам факультет мне очень понравился. Все большое грандиозное сооружение, весьма напоминавшее небольшую ратушу, было выполнено в готическом стиле снаружи и украшено рыцарским антуражем внутри. В отличие от своих одногруппников, я видел все это великолепие впервые, поэтому уделил немало времени разглядыванию больших картин на стенах, полных рыцарских доспехов с мечами и щитами, безмолвными истуканами стоявших в углах коридоров, магических светильников, выполненных в виде зажженных факелов, и всего прочего.

На полотнах можно было рассмотреть магов, как правило, атлетического сложения, которые сражались либо друг с другом, либо с различными чудовищами гораздо больше собственного роста. А на одной из картин я с удивлением обнаружил сцену боя мага с драконом. Несмотря на все мастерство художника, данный шедевр изобразительного искусства вызвал у меня острое чувство недоумения. Ну не мог я спокойно смотреть на то, как здоровенный жлоб, больше похожий на обычного деревенского кузнеца, чем на мага, наступает на крыло распластавшемуся на земле дракону и огромным мечом пытается оттяпать тому голову. Не знаю, как там на самом деле все происходило (и происходило ли вообще, а не являлось плодом фантазии здешнего Микеланджело), но я был абсолютно уверен, что никакой дракон не позволил бы этому кузнецу подобраться так близко, да и не стал бы спокойно дожидаться, покуда маг соизволит посильнее размахнуться.

Зал, в котором должна была проводиться лекция, оказался с аналогичным средневековым декором. На стенах в изобилии было развешано оружие всевозможных форм и размеров, на мой взгляд, годное разве что служить музейными экспонатами. Среди всей этой покрытой налетом пыли коллекции металлолома особенно выделялась громадная двуручная секира с покрытым выщерблинами лезвием. Судя по этому признаку, данным инструментом часто пользовались, прежде чем повесить на стену. Наверняка, дрова кололи, потому что я со своим довольно развитым воображением не мог представить себе бой, в котором эта железяка могла пригодиться. У нее же и инерция должна быть ого-го, да и вес… Нет, висящая на стене мечта дровосека наверняка принадлежала представителю расы гораздо больших размеров, нежели человеческая.

В самом зале стояли традиционные столы со стульями, на которых расселись адепты, и лекторская кафедра. Заняв по традиции первую парту, я терпеливо дожидался появления магистра Ризака, перебрасываясь шуточками с одногруппниками. О том, что произошло ночью, были осведомлены уже все, и вскоре я понял, что в глазах сокурсников прочно утвердился на ступени «своего в доску», храбреца, который может поставить на место излишне заносчивых преподавателей Академии. Это меня слегка обеспокоило, но предпринять что-либо мне помешало появление Ризака.

Магистр буквально ворвался в аудиторию, сияя радостной улыбкой на лице. Поздоровавшись со всеми, он подошел к кафедре и весело заявил: