Артем Каменистый - Девятый

Чешуя на груди «гориллы» вспухает, расступается, пропуская выбирающийся копейный наконечник… умеют мужики бить… Острый крюк второго копья грубо перехватывает шею, тянет в сторону, меня начинает заливать мерзкой кровью. Пока два всадника удерживают тварь на копьях, подоспевший ополченец деловито, без суеты, сносит обе лапы. Освободившись, я падаю, откатываюсь, оборачиваюсь – обезглавленный торс погани валится на землю.

Как у них здесь все четко поставлено – командно действуют. А я – будто онанист, заблудившийся в публичном доме, – по-идиотски одинок…

Подоспевшие основные силы кавалерии вытеснили тварей за периметр, опять захлопали луки – во мрак полетели горящие стрелы. Похоже, мы побеждаем.

Отвоевался я – боезапас адреналина на исходе, и болит много чего. Без меня справятся – и так, небось, половину армии тьмы перерезал, а вторую половину без пальцев оставил. Ну, если не половину, то четверть точно. Или хотя бы одну десятую… Ладно, пусть даже пять процентов! Все равно в моем мире за такое геройство медаль положено вручать, а в этом я просто выйду из боя чуть раньше.

Радостные, торжествующие крики – враг сломлен, мы побеждаем. А что я обычно делаю в таких случаях? Правильно – ищу Тука.

* * *

Тук валялся между линией костров, окружавших скопище небоеспособного населения, и линией телег. У него сегодня выдалась интересная ночка: он получил бревном по горбу; затем им кидались в хороших людей; потом его кто-то бил; а в завершение, судя по уликам, по нему проскакала наша доблестная кавалерия. Я бы после такого точно ласты склеил…

Доспехи смяло, местами совсем уж искорежило, заклинив в сочленениях. Шлем сплюснуло, забрало согнулось на манер птичьего клюва. Бронированный горбун лежал на боку без движения – даже не понять, дышит или нет. Постучал по макушке шлема рукояткой меча:

– Хозяева дома есть?

Из-под покореженной стали донеслись невнятные звуки, а затем хорошо знакомый голос торопливо, глотая слова, за какие-то четыре секунды успел порекомендовать мне оказать всем здешним мужчинам разнообразные сексуальные услуги, после чего проделать аналогичные деяния с поганью, причем не только с живой – про мертвых не забыл. Скот домашний тоже упомянул, как и лесных зверей на три дня пути вокруг.

– Тук, живой? Это я, Дан.

– Сэр страж?

– А у вас есть другой Дан?

– Простите дурака – плохо вас расслышал в этой гнутой кастрюле!

– Да ничего – бывает. Ты как?

– Вроде не помер, хотя сомнения имеются…

– Встать сможешь?

– Пытался, да только железо сильно помяло. Гнат под мой горб на кривой уголок пластины поставил, вот его, похоже, и поломало. Заклинило спину в пояснице – я тут как бублик теперь скручен. Эх, неудачно подогнали все! Переделывать надо по-другому.

– Сейчас бой закончится – и кузнеца поищу.

– А как там драка? А то я, кроме навоза, перед глазами не вижу ничего. И не слышу…

– Твари в лес удирают; люди за ними гонятся; Арисат народ остановить пытается.

– Это верно – нечего нашим ночью в лесу делать. Да и вдруг заманивают: погань – она такая… хитрая… Сэр страж, а может, вы меня высвободить сумеете?

– Прости, Тук, но я в кузнечном деле профан.

– А тут и не надо знать ничего – просто попробуйте расстегнуть броню. Ослабнет гнет – я и распрямлюсь, выберусь, а потом уж ногами займусь – их в коленях зажало.

С одним боком легко вышло, а вот со вторым повозиться пришлось – переворачивал Тука. Тяжелый, зараза, а на меня вдруг усталость накатила – после выброса энергии откат начался. В бою главное – силы сохранить, а как это сделать, если махать мечом, не переставая? Он только с виду легкий, а на деле… Не хватает мне в этом вопросе опыта…

Совместными усилиями освободили Тука от доспеха – только перекошенный шлем остался. Я расстегнул на нем ремешок, но не помогло – тут уж без кузнеца не обойтись. Горбуна, судя по реакции, это очень расстроило:

– Вот же погнуло – даже выпить теперь не получится. Что бы придумать, а то ломит все болезненно очень…

– Ты не сломал себе ничего?

– Бронь спасла, но помяло изрядно – бока гудят, да и по спине что-то очень уж обидное прилетело.

– Это тебя бревном угостили, когда на меня оглянулся.

– Поделом мне – нечего в драке таращиться куда попало.

– Идти сможешь?

– А куда?

– Куда-куда! Пить медовуху!

– Если нужен, то пойду, конечно, – почему бы и не сходить для хорошего дела. Только как я кружку подносить к этому клюву буду?

– Значит, и к лекарке дойдешь – пусть тебя осмотрит.

– К Трее? Да, надо бы ее проведать, и вам тоже не помешает. Поспешите, а то сейчас к ней всех пораненных притащат, и, думаю, немало их будет после такой драки. Интересно – как она его голову осматривать станет? В этой кастрюле…

* * *

При нападении погани на Талль я заработал скверную на вид, но пустяковую рану бедра, пару царапин на лопатке и запястье. Тогда это казалось серьезным – никогда до этого мою драгоценную кожу так не терзали. Самая страшная травма за все мои двадцать девять лет и рядом не стояла с таким членовредительством. И вообще обидно тогда получилось, в детстве – жестоко пропорол ягодицу диванной пружиной.

Если бы в Талле меня лупили столь же интенсивно, как в эту ночь, я бы потом не смог Зеленому своих издевательских отчетов диктовать. Давно бы уже улетучился в атмосферу в виде облачка дыма…

Тука спасли тяжелые латы – несмотря на все приключения, он отделался лишь ссадинами и ушибами. Синяков заработал много, и один темнее другого, но лекарка даже примочек ему не выписала – с бранью выгнала из своего фургончика, порекомендовав срочно сдохнуть где-нибудь под забором.

Со мной, как ни странно, хлопот оказалось больше. Удары когтями бесследно не прошли – кольчуга была разорвана на боку и спине, мясо там тоже пострадало; крепчайшая кожа сапога вспорота до голени – под ступней хлюпает стекающая кровь.

Осмотрев мои повреждения, Трея диагностировала легкие повреждения организма, не требующие высококвалифицированного медицинского вмешательства. В общем, отправила меня к Йене – та как раз подошла. Лекарке не до поцарапанных героев сейчас – к ней начали приносить по-настоящему пострадавших воинов. Первый из них был с оторванной рукой – не думаю, что там смогут примочками обойтись.

Йена остановила кровь, почистила раны, заклеила местной лечебной смолой, наложила болеутоляющие компрессы и занялась другими пострадавшими. Их было много – несколько десятков.

Получив медпомощь, я оценил предрассветное свечение на востоке и понял, что досматривать сны уже не получится. А жаль – подремать пару часиков не помешает. Странно: из такой передряги только что выбрался, и никакого возбуждения не осталось – усталость одна. Приживаюсь потихоньку – стрессы перестают доставать. Вздохнул и пошел искать Арисата.