Александра Смирнова - Вместо рая

Воодушевленный ребенок кинулся за ручкой и тетрадями.

20 октября, глубокая ночь, или же уже 21, но раннее утро, кабинет Легора, с его же слов.

— Эл, ты что с ним сделал? — в очередной раз спрашиваю веселого ангела. Такое впечатление, что он немного напился, ведет себя так же, хотя и не буянит. И хорошо, в таком настроении только в город идти, любой захудалый дух положит! Слишком он легкомысленный сейчас, несерьезный.

— Да я с ним практически и не говорил.

— Эл, я понимаю, что ты великолепный оратор, что таких вдохновителей, как ты, нигде не найти, но с тем архангелом… Такой твердолобый, что просто жуть! Что ты с ним сделал, что он не отскакивает от демонов-врачей сейчас по принципу "сдохну, но не сдамся вражине"? Ну скажи, мне же интересно! И потом, это нужная информация!

Он так улыбнулся, что мне захотелось его придушить, пока я сам не задохнулся от любопытства.

— Ладно, ладно! — Эл поднял руки в знак капитуляции. — Понимаешь, я долго думал, как мне к нему подступиться. Он не такой, как Рено, и фактами его не добьешь. Рено видел, но не замечал, а этот… он философ по натуре, мы спорить могли бы бесконечно. И неизвестно, кто кого бы убедил. Заставить увидеть не трудно, но вот заставить смотреть… И дело не в том, что Триада не права, ведь архангелы видят, что иногда она поступает плохо. Дело в тривиальной святости. Помнишь людей? Царь-отец, и все такое… Царь не может ошибаться. Вот и тут также. У некоторых неприятие вызывает нормальное отрицание, кто-то убеждает себя, что это необходимые меры. И это при том, что архангел отнюдь не слабовольный, просто он, э-э-э, боится перемен. Если что-то меняется в таком масштабе, значит, встает с ног на голову. Это неустойчивость, нет порядка, все буквально на соплях висит, как ты любишь говорить. И он этого боялся.

— И?

— Чтобы что-то ему доказать, надо найти то, что он оспорить не сможет. И я нашел. Я нашел полукровку.

— Ты… чокнутый?! — почти с восхищением выдохнул я. — Ты как? Додумался! Это же хитро и подло!

— Зато действенно. Поначалу он отнекивался, пытался что-то мне противопоставить, но я оставил с ним ребенка и вышел.

— Ребенка?! Доминга!

— Знаю, знаю, что ты сейчас думаешь. Но ты дослушай. Сначала он все ругался, потом девочка просто залезла к нему на койку и спокойно спросила, усевшись ему на грудь: "Почему ты боишься Эла?" Тот в ответ: "Ничего я не боюсь, это он должен меня бояться!" Бла-бла-бла, и как-то неосторожно он сболтнул о том, что все мы пакость, раз сбежали на Землю. И она ему хрясь по роже! Я чуть за дверью в обморок не упал, честно слово! И таким злым, обиженным тоном говорит: "Мой папа защищал нас всех, защищал от того, что приходит каждую ночь, когда солнца нет. Оно убивает, оно злое, но папа его не боялся. А вот его боишься. И Эл не боится, и он тебя защищает. И никогда не смей говорить о них так плохо". Архангел немного в шоке, даже ничего не сказал. Я чуть погодя вошел, девочка сразу ко мне на руки кинулась. Говорит: "Он плохой, он не понимает." Я ей говорю, мол, не плохой, а просто глупый.

— А дальше что? — взвился я, когда ангел замолчал, выдерживая театральную паузу. Вот… блин горелый!

— Я отнес девочку домой. А потом вернулся к архангелу. Там как раз демоны очередную процедуру закатили, а он им в ответ — истерику. Но когда я вошел, он затих, даже позволил над собою поколдовать. Но когда они ушли, молчал он долго, целых полчаса. И разговор в общем-то был короткий. Я пообещал, что его навестит Серин, так как Рено не в состоянии. Он мне сначала не поверил, что Рено жив, да и сейчас не верит. Будем надеяться, что Серин его переубедит. Кстати, "зеркало" работает прекрасно!

— Да, я знаю, Заза уже хвастался, какой же ты гений. Я тут подумал, раз вопрос с Отлучением теперь решен, надо переправить половину семей Безымянных на Землю. Не высшую знать, а средние и низшие домены.

— Это само собой. Но только куда? Любой небожитель, пропитанный чисто энергетикой источника, становиться магнитом для темняков. И если канал сохраниться, это будет дополнительным маяком для них. Так что разумнее будет в Новый Свет их переселять, потому что в Европе и Азии и так нас мало осталось, если туда новая волна потянется…

— А там не лучше, так что разницы нет. Я как раз этим и занимаюсь последние дни. Тебе нужно подумать над другим: как ты собираешься восстанавливать канал?

Этот вопрос меня безумно интересовал. Вернуться на Летающий город? ДА! Да, черт возьми, я не подозревал, как я этого хочу! Пока не возникла реальная возможность, старался не думать об этом, но сейчас… может быть, если Доминга умудриться опять совершить невозможное, если опять догадается, как это сделать. Я хочу этого! Очень! И не только я. Как только Совет об этом узнает, они от него не отстанут.

Эл признался мне, что примерно знает, как можно восстановить канал силы, когда не будет экрана, но его еще надо снять! Он так же сказал, что это будет мощное средство убеждения: дескать, если Источник примет нас назад, мы чисты. Но это понадобиться нам, если только что-то пойдет не так в ходе переворота. Если же все будет нормально, это роли никакой не сыграет.

Но вот если есть способ обойти щит уже сейчас… Это может дать многое.

— Я знаю, Легор. Я и так уже перелопатил кучу книг, которые мне Силона принесла. Но пока ничего. Может быть, потом и будет озарение, но не сейчас. У меня даже приблизительных идей нет, как это можно сделать.

Я лишь вздохнул. Ну нет, так нет, хотя очень бы хотелось… Это было так давно, и теперь я могу видеть свой дом лишь издали. Я бы хотел вновь очутиться там, в садах, на площади, войти в архивы и обсерваторию, побывать в центрах модуляции и синтеза, в лабораториях… Пройтись по Академии, увидеть старых друзей… надеюсь, они меня еще не забыли. Я столько всего бы хотел!

Но, как и всегда, все это было в таком далеком будущем, что оставалась лишь хлипкая надежда. Оставалось только верить. Верить вот в того хихикающего бездельника, таскающего в корпус чужих детей!

— Эл, а ты чего такой веселый, а?

— Да, — отмахнулся он. — Настроение хорошее. Я тут подумал, я хочу ребенка. Я хочу жениться!

Было бы что-то посущественнее воздуха во рту, я бы подавился откушенным языком и умер то ли от шока, то ли от него, но только болевого. А так я просто выкатил глаза на Домингу, мысленно прикидывая, может ли быть так, что от него опять сбежала его крыша.

— Эл… ты головой не ударялся? Ты же мне только вчера утром говорил…

— Так я ж не отрицаю! Просто говорю, что хотел бы! Дети, они же такие… такие… — ангел пыжился, пытаясь найти слово, какие они все же, дети. А я знал, какие они. Такие же, как он, неугомонные и любопытные, как я. Или еще хлеще.

— Знаешь что? Пора бы наябедничать твоему отцу, чтобы он, во-первых, запретил тебе пить с демонами, во-вторых, выбил из твоей головы всю подобную чушь! Ты бы думал, что говоришь?