Александра Смирнова - Вместо рая

— От серафимов, — ответил без малейшего затруднения Рено. Про это как раз в дневнике было написано — разбирались подробно способности и возможности архангела.

— Вот-вот, такой вот богатый генофонд. А добивались ученые того, чтобы клятва тоже стала частью генома. Ан, таки добились! Это конечно труд многих лет, но если бы не это, то в самом начале Летающий город был бы очень сильно подвержен риску нападения. В те времена, когда вас "сделали", защита "Матовая сфера" была только на стадии разработки, и её установили на землю значительно позже. Не без помощи атлантов, конечно. Вообще, гениальные создания были, скажу. Умели так спаять магию и технологию, чтобы это все работало в лучшем виде. Наши тоже пытаются, в исследовательском центре что-то химичат, я там был, видел. Ребята там сидят не глупые, и даже ваши, представляешь?

— Серьезно? — неподдельно изумился архангел, даже приподнялся на подушках.

— Делать мне больше нечего, как сказки придумывать. Что еще не понятно?

— Ну… вопросов у меня много, да они все какие-то мелкие… Мне кажется, или тут не хватает страниц? — Рено указал на остатки листов, выдранных Домингой. Ангел пожал плечами

— А оно тебе надо — читать бред сумасшедшего? Нет, серьезно, эти странички как бы не совсем под тематику остальных. Я просто тогда был головой шарахнутый, вот и писал, что думал. Ну, когда свалился с Города, заработал сотрясение мозга и всяческие прелести, — отмахнулся он. Вспоминать эти дни с одной стороны было приятно — Лилия, веселый Оз, сказки на ночь; а с другой неприятно — сломанные крылья, амнезия, полный бред, который он нес про людей… Бр!

— Господи… Так я же… Прости пожалуйста, я совсем забыл! Надеюсь, ничего страшного не случилось? — смутился Рено.

— Ну, если не считать новеньких крыльев, то нет, — Доминга раскрыл их на всю длину, продемонстрировав новомодное оперение. — Непривычно немного, но ладно! Мог ведь вообще без крыльев остаться!

— Сожалею.

— О чем?! Не ты же меня пульсаром бил, я ведь помню.

— Не я, но… я чувствую вину, не знаю почему.

— Хм, может, тогда окажешь мне одну услугу?

— С радостью!

— Подумай все же над Безымянными. Без вашей поддержки у нас ничего не получится, а здесь, на Земле нужна помощь. Активность Серых Сущностей растет, и мы ничего не можем с этим поделать. Такими темпами дальше — так наступит очередной конец света. Я этого не хочу. Но Триада мешает открыть Город. Подумай, сколько веков он стоит запечатанный, отрезанный от мира? Я думаю, пора все-таки вернуться на Землю, не вечно же витать в облаках? И в прямом, и в переносном смысле.

Архангел замолчал, и вновь задумался. Погладил шарм и повязку на глазу трясущейся рукой, скривил рот в гримасе, кончиком языка коснулся верхней губы, рассеченной с левой стороны, и все это время думал.

— Что я могу сделать один? — сказал он с усилием, наконец, после нескольких минут раздумий. Ангел терпеливо ждал, нервно постукивая носком левой ноги по полу.

— Знаешь, я ведь тоже когда-то один начинал. Думаешь, все это так просто — в один миг можно создать общество? Нет, это не так, это титанический труд — найти единомышленников, последователей. А знаешь, сколько я втирал им всем свою теорию? Это было трудное время, трудно, но это принесло плоды, несомненно. Сейчас это нормальное, сильное и сплоченное общество, способное отстаивать свою точку зрения. Конечно, я не первооткрыватель, но все же сначала я шел один. До сего момента архангелы никогда еще не восставали, и даже ваша борьба за признание класса не то. Если ты согласишься, тебе придется самому, первому и единственному проделать то же, что и Иисус. Но я же не брошу тебя одного? Будет трудно, даже с моей помощью — архангелы безумно твердолобые шкафы; но зато все наконец обретут свободу. Это не лживый лозунг прошлого людского века, это реальность. Поднять вас — это подвиг. Но я его совершу, рано или поздно. Вот только бы не слишком поздно…

Так или иначе, все уже готово — боевая машина запущена, и восстание подготовлено во всей красе, и единственно, что мешает — это архангелы. Я прекрасно понимаю, что если с этим ничего не сделать, будет настоящая резня. И ты сам это знаешь, я этого не хочу. Да, совсем без крови не обойтись, но топить Город в ней я не хочу. Это будет значить, что я переступил через небожителя в себе, предал свои же идеи и чувства! Но… если сорвется, Дьявол с ними, я на это пойду! Но только в крайнем случае, когда другого выбора не будет…

Рено, а вот сейчас выбор за тобой. Хочешь — можешь отойти в сторону, я постараюсь убедить кого-то другого, но если ты понимаешь меня, как я себя, и тебе не все равно, что же будет с нами, то…

Ангел замолчал. Во время своей речи он, сам того не ожидая, до того разволновался, что под конец кричал с диким фанатичным огнем в глазах, причем, это не метафора — огонь был вполне реальный, словно где-то в глубине глаз, в мозгу. Так бывает иногда у демонов, когда они свою силу в узде не в состоянии сдержать.

Архангел слушал его, практически не шевелясь, прямо смотря на него и как будто оценивая. Было видно, что он колебался: разум или несуществующая клятва со страхом? Но ведь он не боится! И правда — Эл сказал, что это страх подсознательный, множества поколений и преодолеть его трудно, даже на словах. Но он, Рено, он сам убедился в правоте теорий этого чудного ангела, они уже не теории — это факты, против которых не попрешь. И все равно противный мелкий червячок страха продолжал жить где-то в глубине души. Его нужно было убить, задавить и принять новое осознание. И опять же — сказать и принять — разные вещи.

Но Рено старался. Он действительно мог бы раздавить этого червяка. Сейчас, прямо перед лицом знаменито Лидера, за поимку которого, его и его последователей, Триада обещает любой высокий пост, любое желание…

Он колебался ровно до того момента, когда ангел неожиданно понизил голос, произнося "Я пойду на это…".

В академии на первых курсах намертво вдалбливают главную мысль — вера это все и всегда. Веришь — значит, можешь, и ни что тебя не остановит. Есть множество примеров этому, да даже тот же Оз. И архангел понял, что Элергост настолько глубоко верит в дело всей своей жизни, что действительно пойдет на это.

Это Рено не испугало, это его поразило. Изменить мир — разве это в его силах? Если он один — нет. И он не один, так? И он свободен. По настоящему, сам себе голова, и эту ответственность он принял с полным осознанием.

Доминга и не предполагал, что со своим лозунгом "Свобода пролетарию!", то бишь, архангелам, попал в точку. Просто такой небожитель попался — с таким же, как у него характером, но действительно задавленный. Это, как писал Достоевский, момент — взбунтуется или же смириться. И Рено решил.