Александра Смирнова - Тени

— Оракул! Порядок нарушен уже давно! Он рассыпался прахом в тот момент, когда на Ирии отгремела война… нет, еще раньше! Как только начали рушиться миры. Прямо как он сказал…

— Здесь нам ничего не угрожает. Это моя обязанность.

— Знаю, знаю… Да, не твоя вина в том, что одна погибла, уже вернулась в исходное состояние… не твоя вина, что вторая разделилась надвое. Ну, значит, так и должно быть.

— Я прошу простить меня…

— Оракул! Мне надоело слушать твои извинения. Лучше продолжай рассказ. Мне хотелось бы все узнать, прежде чем я туда войду.

— Как прикажите… Он сказал, что творить и создавать можно только вместе, в то время, как поддерживать может и один. Вы были слишком расстроены, слишком разозлены на нас, потому слегка, э-э-э…

— Это я поняла. Значит, его тени являются лишь проекцией? Они ненастоящие, так? Заботится обо мне…

— Он хотел, чтобы вы поняли кто-то такое, что я представить даже не могу.

— Я думаю, его старания не прошли даром. Ведь пока я здесь, пусть и в таком состоянии, я могу влиять на мир, изменять его… стоит мне придти к нему, как все это утратит смысл. Если я сольюсь с миром сейчас, будет только хуже. Нужно еще время. И опыт. Я думаю, это даже будет не последний раз, но один из последних. Сейчас я многое поняла… я прошла через этот ад, чтобы понять эту правду. Они все-таки мои, уж какие есть, но мои… вместе с ними умрем и мы тоже.

— Он говорил об этом.

— Значит, это все, теперь точно все ясно. Ты можешь возвращаться к своим обязанностям, Оракул. Скоро тебе будет не до отдыха. Ты должен дать мне достаточно времени. Все-таки, какая я гадкая получилось? Неужели она и правда часть меня?

— Истинно, простите за такие слова.

— Ничего. Зато, именно это и помогло мне понять самую важную вещь, которую он хотел мне сказать. Хотел и не смог. Что ж, хватит болтать. Здесь уже несколько часов прошло, а там — драгоценные секунды, за которые и умереть и заново родиться можно успеть.

— Вы переместитесь сразу же. Раньше это происходило по другому, но раньше вы приходили сюда в более телесном варианте и не в двух экземплярах.

— О да! Скажи, а сколько раз душа уже перерождалась с момента разделения?

— Э-э-э… — небольшая заминка. — Двести шестнадцать раз.

— О! Не такое большое число, как я ожидала. А до этого сколько было?

— Много тысяч…

— Ничего себе! Неприятно осознавать себя такой старой… А ведь на деле еще древнее! Вот это да…

Она ступила на гладкую поверхность водной глади, без труда сделала по ней несколько шагов.

— Да, еще… Элейн ведь является моей проекцией, так?

— Истинно.

— Так пусть получит тело, я бы хотела, чтобы она ненадолго спустилась к людям. Она могла бы помочь.

— Но тогда ей придется оставить эльфов. Это неприкосновенная территория, она для того и была создана, чтобы защищать чудесный лес и силу звезды.

— Хм, ну я просто так спросила.

— Как насчет Лейленга? Я могу отправить его с вами.

— Нет, его мне точно не надо.

Она сделала еще несколько шагов, глубоко вздохнула и резко провалилась под воду. Быстро, без брызг, и скрылась в бездне вод. Оракул с сожалением посмотрел туда, но увы, ничего поделать не мог. Правила есть правила, нарушать их не может даже бог. Правила, установленные самим миром.

… Под водой было светло и приятно, наверное, потому что это была не вода. А память, древняя память.

"Я рад снова тебя ощущать. Я жду тебя в нашем мире снова."

"Да, конечно. Но что же создать на этот раз?"

"Решай."

"Надо что-то делать с этим раздвоением! И срочно! Так в запале мы уничтожим и тут все!"

"Это невозможно, я позаботился об этом. Решай."

"Знаешь, я многое поняла. Правда-правда."

"Я не эти слова хочу от тебя услышать."

Две сущности принялись вслепую лепить новую жизнь новую душу и новую судьбу.

Глава 1. Как рождаются легенды.

…слова отзвучали в голове набатом, стали уноситься далеким эхом, пока наконец не стихли. Медленно и неохотно сознание возвращалось назад.

…Вместе с сознанием пришла и боль. Жуткая боль, от которой впору было свихнуться. Даже думать было больно. Чей это голос в голове? Кто это? И… кто я? Мое имя? Хоть что-то?! Ааа, впечатление, что тело просто по кусочкам разрывают! Я не могу пошевелиться… И глаз открыть не могу… потому что у меня их нет!!! Я пытаюсь, но в глазницах пустота, там сосредоточился один из очагов боли, что-то горячее и тягучее струиться из них… мои глаза… Руки и ноги горят… странно, как до сознания доходит что-то кроме боли.

Внезапно темноту раскалывает яркий свет!

— Тише, девочка… если ты это пережила, это тем более обязана пережить! Только не сдавайся!

Не для того я цеплялась за жизнь, чтобы сдаться… Женщина? Я что-то вижу, но не глазами! Будто это происходит у меня в голове.

— Держись, я разделю с тобой твою боль…

Боль и правда пошла на убыль, перестала застилать мое странное зрение. Я словно очутилась внутри него… Нет, это женщина, и довольно молодая, даже тридцати ей не исполнилось. Ведьма, прочитала я у нее в голове. Ведьма, с образованием и дипломом, живет в селе неподалеку, но в лес ходит за травами. Потому что она травница по образованию. Я плавала в её мыслях, в её сознании, словно в море, теплой воде, я, израненная, маленькая девочка. От меня почти ничего ведь не осталось. У меня даже нет ауры… Ауры? Что это такое?

Женщина была довольно высокая, красивая, с традиционной копной рыжих волос. Крашеных хной, потому что корни были чуть темнее окраса древесины. И наверняка, окрашивала она их сама, с добавлением каких-то своих зелий, иначе яркая медь на такой темный оттенок бы просто не легла. Ну, зелеными глазами её природа наделила, причем, такими темными и глубокими, и зелени в них так много! Она скрыла меня в себе, вытащив из умирающего тела, охнула, схватилась за голову, но справилась с приступом.

"Вот так, побудь тут, пока я… пока твое тело не определиться с каким-нибудь светом — с этим или тем". Это её голос. Другого, громкого, насмешливого, больше не слышно. Она оглядывает тело, лежащие у её ног, она стоит передо мной на коленях, и руки по локоть в крови. Она пытается что-то сделать, как-то залечить раны, но здесь она ничего не может сделать — нужно тащить тело домой, где эликсиры и множество амулетов, и которых можно выпить силу. Ведьмочка не глядя сотворила прозрачную собаку и отправила в село с посланием. Сама занялась осмотром.

Н-да, чтобы со мной не приключилось, это сказалось на мне очень плохо! В мозгу ведьмочки промелькнула мысль — нежить.

"Нежить? Боже, даже если это так, то почему её не сожрали совсем?! И от яда она должна была окочуриться почти мгновенно! Так, не смотри туда, не смотри…"

И все-таки посмотрела, и я вместе с ней. Зря, очень зря, её чуть не стошнило. Моя левая нога, голень и до середины бедра была обглодана почти до кости, вернее, она, белая, иногда проглядывала через окровавленное месиво, не раз прихваченное чьими-то острыми зубами. Правая нога была выгнута… на сто восемьдесят градусов, да к тому же дополнительно сломана в трех местах, и теперь напоминала конечность тряпичной куклы. Острые осколки костей пробили кожу… как я кровью-то не истекла?! К тому же правой ступни не хватало, словно её оторвали… Левой руки не было по локоть, ведьмочка заметила откушенные пальцы неподалеку, значит, и остатки должны быть близко. Можно подумать, мне это поможет! Вместо правого бока и части грудины опять-таки было какое-то кровавое месиво вперемешку с внутренностями, ребра было видно… Половины горла не было — вырвали сильным укусом, разодрав трахею. Вот почему я не могу дышать, да и не кричу, собственно. Накричалась уже, все… Лицо разворочано так, что невозможно понять, что за существо умирает. Наружу кость левого виска и челюсть, глазницы залиты кровью, и только по длиннющим черным волосам, мокрым от крови, можно понять, что тело — женского пола.