Павел Блинников - Инквизиция

Но тому — все равно. Он спокойно докурил сигару и выбросил ее в урну, но не попал. Какое дело этому изысканному во всех отношениях человеку до грязных оборванцев? Мистер Кремер одет в костюм от Прадо, на руке часы, стоимостью в два миллиона евро, прическа его делалась еще в Лондоне, откуда он прилетел сегодня утром, и стоила больше, чем весь наряд этих непривлекательных разбойников. На его лице презрительная улыбка застенчиво прячется под аккуратной 'испанкой', а темные глаза смотрят на мир, будто мистер Кремер его недавно купил. Он возвращается в оперу, чтобы дослушать Щелкунчика. Теперь могут себе позволить улыбнуться и молодые люди.

Опера закончилась, мистер Кремер выводит из здания красивую молодую даму и помогает сесть в лимузин. Ее зовут Жаклин, она из Парижа, и он планирует позднее зайти к ней в гости. Мистер Кремер не приехал в оперу на автомобиле, но лишь потому, что очень любит гулять пешком. До отеля, где он остановился, всего пятнадцать минут ходу, и он не может отказать себе в удовольствии пройтись до него, попыхивая очередной сигарой. В его руках трость из вишневого дерева, на голове шляпа, он, как и молодые люди, одет в плащ, вот только стоит тот гораздо больше, да и выглядит лучше. Он неспешно идет по чистым тротуарам, выстукивая тростью недавно слышанную музыку. Его настроение на высоте, и он не замечает восемь худых теней, следующих за ним на расстоянии. В их намерениях можно не сомневаться, и нам даже слегка жаль мистера Кремера, потому что его участь очевидна. А еще он, собираясь срезать расстояние, заворачивает в какой-то мрачный проулок. Хочется крикнуть ему: 'Мистер Кремер, осторожней, обернитесь!' — но, к сожалению, нам приходится оставаться в качестве наблюдателей.

Как только он скрывается за углом проулка, восемь молодых людей переходят на бешеный бег. На их лицах появился звериный оскал — жертва сама только что вырыла себе могилу. Гонконг имеет еще одно поразительное качество, тут можно идти по прекрасной улице, освященной тысячами фонарей, и, куда-нибудь завернув, оказаться в трущобах. Тот проулок, куда зашел мистер Кремер, вообще не освещается фонарями, но Гонконг настолько утонул в лучах Эдисона, что даже там можно разглядеть детали. Кремер идет и выкидывает сигару. Он явно не знает, что вскоре на него нападут. И вот в проулок влетают восемь парней. Они слегка запыхались, их отдышка явно оттого, что они много курят. Кремер по-прежнему их не замечает и они, стараясь двигаться тише, подбегают к нему на десяток метров. И все же не настолько Джон глух и ненаблюдателен, он, наконец, слышит звуки шагов и оборачивается. На его лице написана растерянность, и ребята, в доли секунды, берут мистера Кремера в кольцо. Он смотрит на них, в его темных глазах появляется легкое беспокойство, или даже страх. Он понимает, что сейчас будет.

Молодые люди достают оружие. Из-под плащей появляются донельзя странные вещи. Пятеро вытащили пять самых настоящих мечей, а трое пистолеты непонятной громоздкой конструкции. Пистолеты похожи на древние пистоли — такие же большие и, по всей видимости, однозарядные. Наверное, молодые грабители не столь удачливы, если не могут купить нормальное оружие. Все же в Гонконге это сделать — раз плюнуть, были бы деньги. И вот тут, в первый раз, молодые люди начинают нас удивлять по-настоящему.

— Стоять и не двигаться! Великая Инквизиция, — говорит тот, что недавно вертел в пальцах нож. Очевидно, он здесь самый старший.

— При попытке колдовства мы выстрелим тебе в ноги, — говорит другой парень.

Да они сумасшедшие! Какая инквизиция? Какое колдовство? Все-таки мы рано решили, что ребята не под кайфом.

— Простите, господа, но я не понимаю, о чем вы говорите, — сказал мистер Кремер. Его голос слегка дрожит от волнения, но у кого бы он ни дрожал?

— Гарри Гудини, вы обвиняетесь в колдовстве, — сказал первый парень. — Вы будете доставлены в Ватикан, где состоится суд, а потом будете преданы сожжению.

Да, в том, что парни безумны лично у меня не осталось никаких сомнений. А вот мистер Кремер, похоже, что-то понимает, по крайней мере, он тоже говорит странные вещи:

— А если меня признают невиновным?

— Этого не случится, — ответил второй парень твердо. — Сейчас я надену на тебя наручники, и если ты попытаешься что-нибудь выкинуть, мы подвергнем тебя пыткам. Ты все равно попадешь на костер. Нас слишком много и мы тебя легко заблокируем.

— Да, я и забыл, что люди Тома никогда не ошибаются, — промурлыкал мистер Кремер. Страх и волнение из его глаз удалились, как будто их и не было. — Вот только сейчас вы ошиблись, господа. Во-первых, ты ничего на меня не наденешь, во-вторых, вы меня не заблокируете, и, в-третьих, меня зовут не Гарри Гудини, а Джон Кремер.

Похоже, имя что-то означало для парней, так как страх теперь появился в их глазах. Три пистолета выстрелили, вот только мистера Кремера на месте уже нет. Он не увернулся, нет, — он просто исчез. Но через полсекунды, он появился за спиной у одного из парней и свернул ему шею. И все, чтобы исчезнуть опять и появиться за спиной следующего. И опять. В общем и целом он исчезал и появлялся восемь раз. Парни так и не поняли, что их убило. Вот, вроде стоишь себе с мечом, и вдруг из-за спины на щеки ложатся чьи-то сухие холодные ладони и поворачивают голову. Ты слышишь легкий хруст… и это, собственно, последнее, что ты слышишь.

Мистер Кремер берет оброненную трость, и следует своей дорогой. Он достает очередную сигару и продолжает выстукивать тростью Щелкунчика. Он выходит из подворотни, оставив в ней восемь трупов.

Да уж, что-то меня удивил мистер Кремер и эти ребята. Это что же получается, он и вправду колдун? У меня даже нервы слегка расшатались, но, возможно, если мы направимся дальше по темной стороне планеты, они успокоятся. Все-таки, сейчас еще и самое прекрасное время года — зима. Так давайте пролетим над страной, что в представлении всех людей мира является ее олицетворением. Россия. Такая огромная, такая прекрасная, в своей непредсказуемости. В России люди давно привыкли отмечать все возможные праздники, в конце концов, это превосходный повод выпить. Так что люди, едва отошедшие от бурного празднования католического рождества, теперь вовсю готовятся праздновать самый главный праздник в году — Новый Год. В это время все закупают тысячи подарков и миллионы банок консервированного горошка, чтобы приготовить салат оливье. Да, этот бьющий по печени, и прибавляющий веса салат, фирменное блюдо всех россиян. На улице двадцать восьмое декабря, ждать осталось недолго. Скоро для жителей России наступят такие долгие и такие пьяные десять дней отпуска, и они уж, можно не сомневаться, проведут их в праздничном настроении.

Читать дальше