Павел Блинников - Инквизиция

— Дура! — прокричал он ей и, оттолкнув, выбежал из туалета.

Через полчаса, когда он уже подбегал к своему дому, перед взором начали робко мелькать формулы.

Часы показали половину четвертого, когда Андре с двумя инквизиторами покинули кафе. За это время опустели две бутылки, но никто не опьянел. Их желудки привыкли к алкоголю — чтобы свалить инквизитора, надо побольше спиртного. Хотя, конечно, в голове шумело. С первого взгляда может показаться: идти пьяным на поимку колдуна — дело самоубийственное; но это далеко не так. Если Андре и его коллеги называли себя инквизиторами, колдуны величали врагов — разрушителями вероятностей. А разрушение вероятностей — процесс очень неприятный. Когда противопоставляешь силу внутреннего мира сверхудаче колдуна, организм ведет себя очень странно. У многих инквизиторов это происходит по-разному. У кого-то болит голова, многих, как и Андре, тошнит, у кого-то выворачивает суставы, или даже лопаются вены и капилляры. Единственное сходство, процесс разрушения — штука очень неприятная. Сила инквизитора напрямую зависит от силы его внутреннего мира. Чем меньше сомнений ты испытываешь в жизни, чем больше ты уверен, что твоя точка зрения — единственно верная, тем лучше ты можешь разрушить удачу. Ты гасишь вероятность события, превращая его в свершившийся факт, при этом в факт, нужный тебе, и твоему миру. И именно поэтому инквизитору может повезти только при встрече с колдуном. Если колдун захочет, чтобы человек умер, и у него есть вероятность его смерти, простого желания хватит для убийства. Человеку смертельно не везет и он умирает. Но если колдун захочет поколдовать над инквизитором, его вероятности не просто разрушатся, они сложатся в соответствии с мнением инквизитора. То есть, если колдун захочет смерти инквизитора, и у него будет такая вероятность, инквизитор не умрет. Напротив, инквизитору повезет! В чем, сказать сложно, потому что внутренний мир инквизитора ограничен и настроен на неудачу, но какая-нибудь удача улыбнется и ему. Однако есть и моменты… Если колдовство, то бишь, вероятность, сильнее внутреннего мира инквизитора, он не сможет ее разрушить, и умрет, как любой другой человек. Каждый инквизитор может разрушить определенное количество вероятностей, и, при разрушении, испытываемая ими боль, соразмерна количеству разрушенного. Если колдовство сильное, инквизитору будет плохо. Если несильное — неприятно, но не настолько. И, чтобы слегка притупить боль, инквизиторы часто отправлялись на встречу с колдунами нетрезвые. Такие, как сейчас.

Андре, Кузьма и Коля пошли в метро, оно доставило их к 'Гостинке'. Приехав, они вновь заинтересовали милиционеров, пришлось предъявлять документы.

Каждый инквизитор, в той или иной степени, умеет пользоваться Знанием. Это совершенно необходимо, чтобы колдуны не могли тебя с его же помощью найти. Но, как правило, виртуозов в этом деле нет. Знание — огромная наука, постигаемая годами тренировок. Колдуном можно стать и за неделю, а Знанием так просто не овладеешь. Андре не опасался, что Наталья его обнаружит. Он как раз владел Знанием неплохо, и мог полностью закрыться от нее. А вот относительно Кузьмы и Коли у него уверенности нет. Впрочем, два инквизитора тоже не питали на этот счет иллюзий. Потому они не пошли к подъезду Натальи раньше времени, предпочтя околачиваться неподалеку от Казанского собора.

Со стороны они напоминали бедных музыкантов, пропивших инструменты, или, более-менее приличных бомжей. Все с длинными нечесаными волосами, не раз ломаными носами, в длинных грязных плащах. Инквизиторы делали вид, что осматривают собор, останавливались возле урн и курили, иногда бросая взгляд на едва виднеющийся подъезд. Еще только половина пятого, идти туда пока рано. Все радовались, что приняли на грудь — стемнело рано, да и мороз с ветром заставлял ежиться, так что алкоголь хоть немного, но грел.

Андре выкинул вторую смятую пачку и открыл третью. Он старался рассмотреть подъезд, но с каждой минутой темнело, а зрение с годами отнюдь не улучшается. Мимо проходили люди в приличной одежде и брезгливо морщились. Андре не обращал на них внимания. Его редко посещали мысли о людской благодарности, хоть это и странно — в конце концов, он ведь защищал именно людей! Но Андре защищал их не ради благодарности, а потому, что не мог иначе. Он — охотник за колдунами. Это — его суть. Если бы он был другим, он не был бы инквизитором. Если бы Андре мог измениться, он не был бы инквизитором. Но он им был. И поэтому терпел.

В нос ударил запах духов. Андре даже принюхался — настолько приятным ароматом вдруг повеяло. Не слишком насыщенным, не слишком сложным, но приятным. Нечто вроде ромашки с чем-то. Аромат исходил от старого мужчины, прошедшего мимо. В спортивном костюме, с рюкзаком за плечами, старикан шел быстро, чем-то вроде спортивной ходьбы. Андре подумал, это какой-нибудь поклонник здорового образа жизни. Один из тех дядей, любящих обливания холодной водой или расхаживания по морозу в шортах. Инквизитор отвернулся, рука выкинул очередной окурок в урну. Как Андре и предполагал, он не узнал Александра. А Давид его, естественно, узнал.

Давид разделся и посмотрел в зеркало. Тело колдуна излучало внутреннюю гармонию его организма. Слегка бледноватая кожа, ни единой капли жира, впрочем, на культуриста он тоже не тянет. Вообще, колдуны редко страдают недостатком физической силе. Наше тело, как правило, может гораздо больше, чем мы представляем, просто мозг, во имя безопасности, ставит барьеры, не позволяя костям, мышцам и связкам перенапрягаться. Но если эти барьеры снять, можно достичь великолепных результатов. Его прадед Абдула, был с виду ходячим трупом, но на деле мог поднять грузовик. Конечно, Давиду далеко до прадеда, но и он способен на многое. Он быстрее обычного человека раза в три и во столько же сильнее. А если надо применять силу или скорость непродолжительное время, эти показатели возрастают до десяти. Несколько секунд Давид мог двигаться быстрее гепарда и посоревноваться в силе со слоном. Но не в этом главное преимущество Давида перед другими колдунами или обывателями. Главное — и именно это делает его настолько опасным — он управлял телом на все сто процентов. Его координация позволяла увернуться от пули, а сверхчувствительные органы восприятия почти исключали возможность застать врасплох. Воистину, даже сам Д.К. не мог поспорить с ним в ловкости и чуткости.

Давид надел спортивные штаны и пошел в ванную. Тут он распотрошил сумочку неизвестной актрисы и, достав тональный крем, сделал себя более смуглым. Крем дешевый, но все равно превосходит по качеству те, что продаются в косметических магазинах. Давид аккуратно приклеил усы и пышную бороду. С этим делом главное не переборщить, потому что скоро придется отрывать. Получилось очень натурально. Из зеркала на Давида смотрел дед, лет шестидесяти. Давид прекрасно управлял мимическими мышцами и сложил лицо так, что на лбу появились дополнительные морщины. Правда, взгляд получился слегка удивленный, но Давид приклеил кустистые брови, чтобы не так бросалось в глаза. Потом наложил парик, теперь образ почти довершен. Он достал из кармана плаща единственную вещь, прихваченную из Ростова. Старая вязаная шапка с логотипом 'Динамо', не тот предмет, что можно найти быстро, и в то же время она совершенно необходима. Теперь он выглядел типичным борцом за собственное тело и за здоровый образ жизни. Кто-то мог подумать, что он старый спортсмен, потому и походка его слишком тверда. Но походка у Давида будет, какая надо.