Владимир Голубев - Знахарь

— Конокрада бы повесили. А ей ничего не угрожает. Она же женщина, перед законом не отвечает. Судья определит штраф для её мужа или отца. А ей придется посидеть в кутузке, пока того не найдут.

Судья вынес приговор, определил сумму штрафа. Женщина восприняла её спокойно и предложила тут же заплатить. Тот отказал.

— Твои вещи арестованы и будут выданы твоему мужу. Назови его адрес.

— Я не замужем.

— Тогда адрес отца или любого родственника. Представление потеряло для публики интерес, и все стали расходиться. Дилижанс стал наполняться людьми. «Конокрадка» с тоской смотрела на нас, готовых уехать. Я уже встал на ступеньку, но решился, попросил кучера подождать и вернулся к судье.

Женщина назвалась именем Штольц. Ехала она молча целый день, ни слова благодарности, ни объяснения своим диким поступкам, ни ответа — куда исчезла служанка. Выданных мне судьёй её денег хватило только на штраф, видимо он знал – какой размер штрафа назначить. На следующей ночевке Штольц не понравилось, что я заказал себе лучший номер в гостинице.

— Разве тебя не учили в детстве, что лучшие удобства нужно отдавать дамам?

— Я так и поступаю. Моя дама появится здесь с минуты на минуту. Штольц заткнулась и отправилась в свою маленькую комнатушку. Дочь провинциального графа злилась на отца, который не взял её в столицу, злилась на грубых мужланов, окружающих её, злилась на себя, поспешно отправившую служанку в замок. Ей стало страшно путешествовать, но упрямство гнало её в столицу. Два года войны нарушили все планы поездки в столицу для поступления в университет. Я до этого и не подозревал, что в феодальном обществе допускают женщин до высшего образования, мне казалось это атрибутом демократии. Вопрос о магических способностях графини мною не рассматривался, их явно не было. Насколько мне было известно, из бесед о магии с Хардом, в столице была школа травников для женщин с магическим даром. Село, где мы остановились на ночь, было расположено на высоком берегу реки. Вид на тот берег был особенно красив. Маленькие, двухэтажные, белокаменные, домики, лодка, тропинка, будто сошедшие с картины французских импрессионистов. Я проговорился об этом Алёне, та сразу захотела увидеть чудо своими глазами. Мы поставили на берегу два плетеных кресла. Солнце светило со спины, наши длинные тени падали на воду. Но стоило деревьям закрыть солнце, как чудо исчезло, ветер стих, и облако комаров напало на нас. Мы с позором бежали в гостиницу.

— Господин, твоя спутница заказала в свой номер светлого эльфийского, золотой за бутылку, и форель, — предупредил меня хозяин гостиницы. Я кивнул головой ему в ответ, а в номере получил испепеляющий взгляд Алёны, хорошо не перешедший в файербол.

— Это не то, что ты думаешь!

— То! Всегда, именно, то! Никаких потерявшихся щеночков, маленьких бездомных девочек, только молодые, красивые, беззащитные … хищницы! Да?

— Позволь мне рассказать тебе всю историю! Я вынужден был ей помочь …

— Никто! Не взялся! Ей! Помогать! Только ты. Почему я должна узнавать о ней от слуги?

— Он хозяин гостиницы.

— Вернешься, тогда поговорим. Отправь меня домой!

— Останься! Глаза Алёны стали красными, слёзы потекли двумя ручьями. Я приготовился к магическому удару, но Алёна … телепортировалась. Она сделала то, что я пока не умел, совершила телепорт в невидимую точку. «Каждое доброе дело должно быть наказано, да и не является добрым делом потакание капризам взбалмошной девицы, скорее, добрым делом было вернуть её в родительский замок. А характер у Алёны, явно, испортился. Куда пропала нежная девушка, доверчивая и заботливая, тонкая и ранимая? Она давно превратилась в гордую, настырную, самолюбивую женщину. И её магические способности здесь не причем. Она почувствовала свою власть надо мной! Ну что ж, если она овладела телепортом, то у меня нет повода каждый вечер «забирать» её из дома! Надумает мириться, милости просим!»

На следующий день в дилижансе добавился новый попутчик — бедный молодой дворянин, Нобель, явно, недостаточно родовитый для дочери графа. Но мою подопечную это не остановило. Она принялась кокетничать с дворянином напропалую.

Нобель мне понравился, открытый и честный, явный идеалист. Простой без украшений меч, узкий чемоданчик с почти дамским арбалетом и футляр с болтами — это было всё его имущество.

— Теперь, когда у нас появился такой защитник, нам не страшны разбойники, — проворковала Штольц.

— Теперь, когда у нас появился защитник, нам не откупиться от разбойников, и придется умирать, воюя, — прошептал я еле слышно. Но был услышан.

— Меня возмущали эти поборы на дороге. Все, позабыв о своей гордости, уже трижды собирали серебро на откуп разбойникам, — зашипела на меня моя подопечная.

— Если нас остановят, разбойникам не поздоровится, — гордо провозгласил Нобель. Он накаркал.

— Господа, впереди перестрелка, нужно будет немного обождать, — объяснил кучер очередную остановку.

— Ясно, — Нобель вынул арбалет из чемоданчика, и, взведя его, пристроил на колени.

— Видимо во встречном дилижансе едет свой Нобель, — сделал я неуместное замечание. Что-то перещелкнуло в голове дворянина, он вышел из дилижанса и двинулся к месту схватки. Я догнал его.

— Нобель! — обратился я к нему, — когда подойдем, пусть разбойники стреляют в меня. Со мной ничего не случится, у меня защитный амулет из приграничья.

— Я тоже хотел купить, но, увы, торговец заломил три сотни корон. Хорошо. Пока они будут стрелять в тебя, я их всех перебью, — согласился со мной Нобель.

Схватка между полусотней разбойников и караванщиками подходила к концу. Вокруг повозок валялись убитые.

— Их слишком много, — сказал я Нобелю, — может, не стоит рисковать?

— Я не могу отступить, — хмуро сказал Нобель, и начал стрелять в разбойников. Он убил двоих, и мы привлекли внимание бандитов. Главарь закричал, и к нам бросилась пятерка разбойников. Нобель успел подстрелить еще двоих, но трое оставшихся набросились на нас с длинными ножами и дубинками. Нобелю пришлось туго, на его долю достались двое. Парализовав своего, я увидел, как одновременно Нобель убил еще одного разбойника и получил по голове дубинкой от последнего из пятерки бандитов. Я вывел из строя последнего разбойника и бросился к потерявшему сознание напарнику. Голова его была разбита, но он ещё дышал. Я перекрыл два крупных сосуда в голове, чтобы не было гематомы и начал сращивать поврежденные сосуды. Я не успевал, большая часть мозга умирала без доступа кислорода. Увидев неудачу пятерки бандитов, главарь шайки бросил на нас целый десяток. Это сразу уравняло силы караванщиков и разбойников. Мне пришлось отвлечься на пару секунд, порыв ветра подхватил с земли песок и резко бросил в глаза бандитам. Те остановились, заморгали, я выиграл секунд тридцать.