Владимир Голубев - Благородный Кюн

Преследовали отряд «сержанта» пограничника всего трое, но самый невзрачный и худенький маг поверг Кюна в ужас. От близкого соседства чудовищной силы волосы вставали дыбом, и у Кюна проснулось истинное зрение. Он увидел облако магической силы вокруг старика, густое, плотное, пылающее нестерпимым фиолетовым огнем. Маг ощупал каждого из преследуемых когтистой магической лапой, и жизнь утекала из физической оболочки формально еще живых людей. Для того чтобы сломать защиту амулета пограничника магу потребовалось мгновение, еще две минуты он пил силу, заключенную в амулете, смаковал, не чувствуя слежки Кюна, растягивал удовольствие. «Смотри, не лопни», — Кюн боялся мага, и как бы подбадривал себя. Ждать было бессмысленно, маг мог убить «сержанта», и Кюн атаковал. Он подключился к работающему каналу перекачки энергии из амулета «сержанта» к магу, и влил туда весь свой резерв. Маг мгновенно разорвал канал, но было поздно. Что-то сломалось в ауре мага, его защита начала уплотняться, а внутреннее магическое давление резко подскочило. Маг повернулся в сторону Кюна, тот успел упасть на землю и закрыть голову руками. Яма, глубиной десять и диаметром тридцать метров, имела двадцатиметровый вал, чудом не засыпавший Кюна. Противоположный от него склон горел красным пламенем, в воздухе висело грибовидное облако. Ни одного из трех магов не было видно. Было так тихо, что Кюн понял — он оглох. Доковыляв до останков отряда «сержанта», Кюн обнаружил живого пограничника, маг не успел высосать всю силу амулета и тот спас жизнь хозяина. Пограничник лежал без сознания. Нести его Кюн не мог, бросить в лесу — тоже. Через час Кюну повезло, трое крестьян с телегой пришли из ближайшей деревни мародерничать на месте боя. Не слыша их вопли, Кюн погрузил сержанта на телегу и повез в город.

* * *

Столица встретила Кюна проливным дождем. «Сволочи-храмовики, гадят мне потихоньку», — по привычке Кюн свалил на своих врагов очередную свою неприятность. Слезая с коня во дворе гостиницы, он зазевался, попал ногой в свежую коровью лепешку, и настроение у него стало совсем поганое. Никто не спешил навстречу принять коня и отнести вещи в комнату.

— С чаевыми можете распрощаться, — пробурчал Кюн и грохнул кулаком в дверь, «не заметив колокольчик».

— Кого принесла нелегкая, — выглянул хозяин.

— Место в конюшне для коня, почистить, покормить овсом. Мне лучшую комнату. Горячую ванну. Вещи вычистить, выстирать, высушить. Вино и обед в номер.

— Находишь замок Дюк. Привозишь от магов жетон, а уже потом … «место в конюшне с горячей ванной».

— Такой жетон подойдет? — Кюн достал серебряную корону.

— Жетоны желтые, — поправил его хозяин, — и то на одну ночь. Стражники уже проходили с проверкой, до утра их не будет.

* * *

Окна тётиного дома снова были заколочены досками. «Решили, надавить на меня, господа маги? Перешли в жесткую фазу? С обороной я прощаюсь — начинаю воевать!» Плохое настроение Кюна превратились в отвратительное, но ему показалось, что в доме кто-то есть. Кюн присмотрелся, заколоченная дверь была чуть-чуть приоткрыта. «Засаду устроили, суки! Глупо. Вокруг пусто …» Вокруг было слишком пусто. Район как будто вымер. Кюн постучался к соседке, бестолку.

«Алкоголизм делает из человека дурака. Спирт убивает нервные клетки.» С такими глупыми мыслями Кюн приоткрыл дверь.

— Проходи. Давно жду, обсудить надо пару вопросов, — внешне спокойно и властно раздалось из комнаты. В любимом дядином кресле сидел розовощекий властный маг неопределенного возраста. «Подтяжку лица сделал». Пришла в голову Кюна очередная глупая мысль. На иностранном языке. «Советы у дяди опасные. Всего неделя пьянки — и крыша поехала». Кюн опять думал не на имперском.

— Добрый день, — улыбнулся Кюн так, что его визави отпрянул.

— Для кого как.

— Хозяйское кресло освободи. Пересядь на диванчик.

«Розовощекий» напрягся, хотел что-то сказать, но … пересел на диван. Кюн сел в «своё» кресло. Молчали минут пять.

— Обсудить надо пару вопросов, — повторил маг. Кюн не ответил.

— Мы готовы выпустить всех четверых, без всяких последствий на свободу, а тебя пропустить до границы.

— Кто четвертый?

— Твоя любовница, шпионка эльфов.

— Второй вопрос?

— Условия твоей работы на орден за границей.

— Уже проще. Остался только первый вопрос.

— Жаль. Очень жаль. Запасы снятых с трупов стражников и магов денег и драгоценностей не вечны, через год иссякнут. На что жить собираешься?

— С трупов я ничего не брал. А деньги у меня уже кончились. Ничего, проживу, наймусь в эльфийский иностранный легион.

— Не стану настаивать. Если первая часть предложения не вызывает возражений, составим договор на крови.

— Я привык доверять слову благородного человека.

— А я привык доверять магическому ритуалу, будучи простолюдином.

— Достиг огромной власти, а до сих пор комплекс неполноценности из-за плебейской крови? — попытался разозлить мага Кюн. Напрасно.

— «Комплекс неполноценности»? Ты не учился в университете, не имел домашних учителей-профессоров. Странно.

— Ритуал проводить не будим. Я недостаточно знаю магию.

— Тогда соглашения не будет.

— Тебе жить надоело? Герцогу Дюку жить надоело? Он не любит своего сына? Император считает, что это наша с тобой война, и его она не коснется?

— Ты смеешь угрожать императору?!

— Если в полдень четверо заложников будут всё еще в замке Дюк — я пощупаю императорский замок на прочность. Кюн встал и пошел к выходу. У двери он оглянулся.

— Если ты сможешь их уговорить, вернись сюда с моими родственниками, сегодня я смогу тебя спасти, завтра будет поздно.

Третий.

Маг остался в доме. Через полчаса подъехала карета.

— Во дворец, — буркнул маг. Карета резво покатилась по мостовой.

— Следовало начать атаку! Такого удобного момента больше не будет, — продолжил старый спор, сидевший напротив темнокожий человек в форме гвардейского полковника.

— Три дня назад Кюн убил члена совета магов — Четвертого. Ты видел котлован? На нем самом ни царапины, а от Четвертого и от двух магов охраны не осталось ничего!

— Ты испугался смерти!

— Кюн уже убил меня. Отложенная смерть! Я даже не заметил, как он это сделал!

— Он блефует!

— Мы получили уже четыре сотни таких смертей, — устало откликнулся маг.

— Прости, дружище!

— Хоронишь?

— Самому, в бою, умирать проще, чем смотреть на подлое убийство старого друга. Благородная сволочь! Он кичится родословной! Но его честь и совесть не для нас, только для своих, для внутреннего употребления, а для нас — подлость.

— Не забывай, ты давно дворянин, — усмехнулся маг.

— Кюн может повернуть своё заклинание назад? Есть шансы? Именно поэтому мы едем прямиком к императору?