Александр Тюрин - Тринадцать уколов

Знатоки говорят, свалится с приличной высоты и разбиться – это не больно. Ведь сразу же будут размазаны рецепторы, передающие болевые сигналы, и центры мозга, принимающие боль за боль. Если упасть с небоскреба, то просто расплескаешься как студень. Высота вызывает жуть, но ведь я ее почти и не замечу. Во взоре и так уж сплошной туман и круженье с пузыреньем.

Я обреченно потащился к окну, однако на мгновение замер, прижав голову к коленям и отстранившись от наваливающейся тоски. Мгновение сосредоточенности.

Ампула. Последняя шприц-ампула доктора Лапеко в моем кармане. Квадратные «октябрята» забыли из меня вытряхнуть. Я, конечно, не знал как будет взаимодействовать третье средство с двумя предыдущими, но время на сомнения истекло и даже пошло вспять. Укол – и голова даже приподнялась, потому что ее потянула к себе очень жаркая воронка.

Эта жара разогнала отчаяние, но мне показалось, что я становлюсь жидким и без особых проблем начинаю испаряться. Свет и тень еще поиграли мной, а потом я исчез в этих бликах…

Замечаю свое присутствие на каком-то пустыре. Неподалеку свалка, оттуда волнами долетает вонь, воздух над ней рябит от ударов птичьих крыльев.

Я, кажется, достаю гадкую прогорклую капусту из банки и сую в рот. На руке перчатка с дырками для пальцев. Все, хватит, обрыдло. От холода ноет поясница. Мне требуются номер с ванной, бутылка «смирновской» и патиссоны. Мне нужна «трава». И это ты мне обеспечишь, пахан Сапожков.

Двигаюсь к шоссе. Кто собрался тормозить меня – будь осторожен, нокаут возможен. За последний стольник попадаю в такси-маршрутку. Заплачено честно, но другие пассажиры сторонятся меня и берегут от моих ароматов носы. В метро без затей проламываюсь сквозь турникет. Выхожу под дневное светило на «Московских воротах». Теперь налево и еще раз налево. Потом в дальний угол. Знакомый вход, десять ступенек к центру Земли и встреча со стражем дверей – джигитом Рашидом.

– Ты совсем неряха сегодня, – напоминает Рашид. – Бугру не понравится такой вид. Он человек старой закалки. Зачем портить ему настроение. Иди домой, там почистись и приходи завтра.

«Домой, к ментам! Как же.»

– Ага, уговорил, Рашидик. – Поворачиваюсь, будто раскаялся и хочу убраться. Но когда он собирается закрыть за мной, с полуоборота хватаю его правой рукой за смоляной жесткий кок, дергаю на себя. А левой рукой захлопываю дверь – именно то, чего хотел южанин. Голова Рашидки оказывается между косяком и толстой доской, отчего тело валится на порог. Я уверенно марширую по коридору и у кабинета Главного встречаюсь с Серегой.

– Как тебя только наш чернявый пропустил. Шеф не захочет тебя сегодня видеть. Иди, умойся, – начинает мешать парнишка.

– Мне это уже говорили. Можно хоть водички хлебнуть? Грызло пересохло.

У Сереги некоторое замешательство, пользуясь этим я вхожу к секретутке-кандидатке. Он увязывается за мной, выискивая, за что уцепить.

– Начальник запретил кого-либо пускать, – заладила пила-Маринка, – ну-ка, Сережа убери его отсюда.

– Я ж водички попить. – Взял вазу с цветами флоксами и плеснул здоровяку в физиономию, отчего стебельки и лепесточки украсили его скромную голову. Пока он протирался, попридержал его левой за ноздри, правой врезал. Классически, без всяких карате – «крюком» в челюсть. Серега упал на стул, разбил мебель вдребезги. Тут я его по головушке и припечатал освободившейся вазой – обмяк он, заболел. Пришлось у него ненужный пистолет забрать.

– Ну, что, Маринка, веди меня к шефу. Надеюсь, возражений больше не будет.

– Вы тупица, Лапеко. Нет Сапожкова, нет.

Проверил ее слова, пахан в «яме» действительно отсутствует.

– А сцеволин, Марина, а «трава»?

– Он вчера вечером все забрал, – без особой боязни отвечает эта бледная поганка.

– Куда забрал?

– Откуда мне знать.

Я притянул ее к себе и ухватил зубами ухо.

– Мигом сжую. Будешь тогда красавица без ушей, да и носом перестанешь радовать людей. А в том месте, что любят кавалеры, окажется телефонная трубка. Где ОН? Давай-ка, узнавай по-быстрому. – Я стал сжимать челюсти, одновременно щекоча даму телефонной трубкой. Не выдержала приспешница, члены тела дороже ей оказались, чем великая идея. Завизжала, а потом перешла на речь.

– Да улетает он сегодня! Рейсом на Багдад.

– И что все из тебя тянуть надо, товарищ Марина. Ну-ка, сгреби мне в кучку те финансы, что есть поблизости.

Поменял свою засраную куртку на шикарный Серегин плащ и на такси вдогонку. Рейс через пятьдесят минут. Успеть бы, успеть. Шоферу тысячу доплатил. И достал.

Сапожков как меня увидел, заметался, бросил багаж, а потом в сортир рванул. Думал вылезти через оконце на летное поле. Но не получилось, я первым делом кинулся к синему туалетному стеклу и перерезал Сапожкову путь на Багдад. Юркнул пахан в одну из кабинок – бортики-то у них до пола не достают – и пополз вдоль ряда горшков, так что мигом потерялся из виду. Я стал одну за другой дверцы вышибать. Пыхтенье пугливое все ближе и ближе. Вскрываю очередное рабочее место… попался, который кусался. Распроблядство! Белобрысый незнакомый мужичок с пистолетом. Разворачиваю ствол, но он опережает. Гром, трах… и мрак.

Кажется, ломают двери. На пороге появляется Фалалеев.

– Не очень-то торопились, господа менты, – гневным голосом критикнул я оперативников.

– Торопились сразу несколько дел сделать. Хорошо, хоть женщина Марина, у которой прокушенное ухо, знала, где ты. Остальные знатоки в полной отключке.

– А доктор?

– Отбыл туда, откуда ни ответа ни привета. Не жалей, все равно ему расстрельная статья светила, меньше мучиться пришлось. Но он вывел нас на Сапожкова. И Марина не слишком ломаться стала после производственной травмы – здесь тоже доктор постарался.

– Зачем Сапожкову понадобился Багдад?

– Черт, во все влез, паскудник, – искренне сплюнул Илья. – Прямо хоть поверь, что достаточно сожрать пару ложек сцеволина, чтобы стать ведьмаком-ясновидцем. Не собирался рассказывать, а придется. Не в РУВД я тружусь, а в генеральной прокуратуре. Сцеволин и его аналоги испытывались в некоторых арабских странах товарищем Сапожковым, как на нынешней его работе, так и на предыдущей. Тамошние усатые паханы тоже имели прок с испытаний – удачные допросы, пытки, теракты, повышение авторитета и такое прочее. Но если раньше все делалось в порядке оказания братской помощи, то сейчас за денежки. «Бабки» текли на счет, который был открыт еще товарищем Пантелеем. Ты понимаешь, как этот счет может послужить сейчас Сапожкову и фруктам вроде него?

– Чего ж вы раньше не взяли Сапожкова за жабры? Дескать, раскрывай номер счета, падло розовое.