Крис Хамфрис - Двойник

— Ты что затеял, сопляк? — хрюкнул Олав.

— Бей! — вскричал старик, сделав неверный шаг.

Этот вопль заставил Ская сдвинуться с места. Он с трудом передвигал ноги, будто увяз в густой болотной грязи. Невероятным усилием воли он все же замахнулся и опустил топор, но Олав играючи перехватил оружие ручищей.

Какое-то время они просто смотрели друг на друга, потом великан выдернул Клык из рук Ская так легко, словно то был сухой стебель. Все замерли.

— Ах вы… — злобно рявкнул Олав, перекрывая грохот бури. — Да я вас…

Он запнулся, очевидно, его позабавила неожиданная мысль:

— Думали одолеть меня? Жалкий сопляк, девчонка и дряхлая развалина?

Норвежец разразился хриплым хохотом и вдруг резко замолк. Усмешка исчезла с пунцового лица.

— Ну и что мне с вами сделать?

Внезапно громила что есть силы ударил Ская тыльной стороной ладони в лицо — тот пролетел через комнату, врезался в стену и бессильно сполз на пол. Сигурд тем временем сделал неверный шаг к креслу, где оставил секиру, но Олав пнул его в спину. Судорожно хватаясь за подлокотники, старик упал на колени и уткнулся лицом в сиденье.

— Прекрати!

Размахивая руками, Кристин бросилась на помощь, но исполин подхватил ее, как пушинку. Держа в одной руке топор, другой он сдавил ей горло.

— Скучала, детка?

Посмеиваясь, верзила встряхнул Кристин так, что ее ноги почти оторвались от пола.

У Ская потемнело в глазах от бешенства, и тут алая капля упала с разбитых губ на деревянную половицу. Перед внутренним взором возник сраженный Торкель Гримсон, принявший смерть за Бьорна и за него, Ская. Это была кровь его рода, кровь семьи. Она текла в жилах деда, распростертого перед креслом, и сестры, чья шея вот-вот хрустнет под пальцами врага.

Прямо перед собой Скай увидел руну Турисаз — свой знак. Несколько минут назад он сам вырезал ее, пока Кристин читала священные строки:

— Руна сраженья. Врага пред тобой. Смело рази. Победа твоя!

На это раз Скай понял, что шевелилось все это время в груди, и ощутил свирепую радость. Наружу рвался зверь.

Горло разодрал нечеловеческий рык. Когти зудели от нетерпения — вонзиться в мягкую плоть и порвать на клочки, исполняя свое предназначение.

Скай молниеносно вскочил на ноги и прыгнул, оттолкнувшись от стены. Громила вовремя заметил его и поспешил освободить руку, отшвырнув Кристин.

Клык Смерти все еще сжимал враг, и Скай-Бьорн первым делом вцепился в древко, крутанулся вокруг своей оси и вырвал топор у Олава. Перекувырнувшись, он приземлился на ноги и мигом восстановил равновесие.

— Ах ты, гаденыш!

Исполин тупо смотрел на внезапно опустевшую ладонь. Затем он поднял глаза на противника, увидел Клык и пошарил глазами по комнате в поисках нового оружия — взгляд упал на секиру Сигурда.

Двигаясь так же быстро, как Скай, верзила пинком отбросил старика, схватил топор и снова развернулся к сопернику.

— Давай, — заорал он. — Иди сюда!

И Скай принял вызов. Пригнувшись и выставив вперед Клык Смерти, он двигался к врагу, рассчитывая, что тот нанесет удар сверху вниз. Олав попался в ловушку: массивное лезвие взлетело и стремительно обрушилось туда, где только что стоял Скай. Вместо мяса и костей оно пробило половицу и застряло. Отчаянно дергая рукоять, Олав подставил левый бок, но Скай не успел перехватить оружие поудобнее, чтобы ранить противника. Вместо этого он ткнул Олава под ребра древком. Гигант с воплем повалился навзничь и ударился о дверь, увлекая за собой секиру, выскочившую наконец из трещины в полу.

С победным кличем Скай подбросил Клык Смерти, поймал его и снова замахнулся. Олав ринулся на него, крича от боли и ярости. Лезвия столкнулись с такой силой, что оба с трудом удержали оружие в руках. На краткое мгновение отпрянув друг от друга, соперники опять схлестнулись в поединке.

Вновь и вновь свистели топоры, но ни один удар не достигал цели. Сражение кипело в самом центре комнаты, посреди круга, испещренного рунами. Краем сознания Скай улавливал монотонный напев, а Бьорн в его теле внимал родной скандинавской речи:

— Один, праотец, меняющий облик, приди, измени меня, дай мне свободу. Кровью за кровь отплати. О, приди…

Сигурд восседал в кресле, словно древний король на троне. Заглушая гром, что неистовствовал все ближе, он нараспев читал заклинание.

— Тор, молний владыка, насылающий бурю, приди, измени меня, дай мне свободу. Кровью за кровь отплати. О, приди…

Вспышка озарила комнату, и вдруг возглас Кристин, эхом повторившей: «Приди!» — на долю секунды вырвал Ская из неистовства битвы, заставил вновь стать самим собой. В этот миг боевая сноровка изменила ему. Бьорн увернулся бы от обуха вражеского топора, но Скай не успел отскочить. Сокрушительный удар пришелся прямо в грудь и отбросил его за пределы круга.

Отчаянно хватая ртом воздух, Скай все же удержался на ногах и не выронил Клык Смерти. Когда Олав ринулся вперед, размахивая секирой, он — точнее, Бьорн — вспомнил особый прием, которому научил его Торкель. Пригнувшись и перехватив топор, Скай направил лезвие влево и ударил снизу вверх, словно метя под щит.

Клык глубоко вонзился в ногу Олава прямо под коленной чашечкой. С жутким воплем гигант рухнул как подкошенный, выпустив из рук секиру. Скай-Бьорн воздел оружие над головой для смертельного удара, ведь он не раз бывал в сражениях и знал: когда враг падает, нужно его добить, затем догнать и прикончить следующего, и так без конца.

Клык Смерти замер в своем зловещем полете. Бьорн остановился, чтобы лучше прицелиться, как делает ястреб перед броском на добычу. Скай почувствовал, что обе его руки обрели собственную волю: левая давила на древко, словно жаждала крови, а правая удерживала топор на весу. И едва он осознал это, рев битвы смолк, уступая место рыданиям Кристин, стонам Олава и выкрикам Сигурда, призывавшего потомка завершить обряд жертвоприношения:

— Убей! Убей! Убей!

Но хищник, что раздирал грудь изнутри, уже исчез; следом сгинули берсерк и ястреб, потом и Бьорн покинул Ская. Клык Смерти снова налился свинцовой тяжестью, выскользнул из ослабевших пальцев и грохнулся на пол.

— Я не могу, — выдавил Скай.

— Слава богу! Слава богу… — зашептала Кристин в дальнем углу.

Сигурд поднялся на ноги.

— Что ж, — тихо сказал он, — раз ты не можешь, придется самому.

На пару секунд воцарилось молчание, затем часы начали отбивать полночь. Комната озарилась новой вспышкой — на этот раз молния ударила так близко, что дрожь земли передалась Скаю. Запахло паленой травой.

Двигаясь проворно, словно юноша, Сигурд схватил топор и занес его над поверженным гигантом. Даже гром не смог заглушить предсмертный вопль Олава.