Крис Хамфрис - Двойник

Скай молчал. Ну конечно! Как он раньше не догадался? Призрак так и не обрел свободу; он по-прежнему скитается в мире живых, преследуя того, кто силой заставил его покинуть царство мертвых. Правда, теперь обидчик принял иной облик. Вот почему драуг оставил Ская в покое на целое лето — он преследовал двойника Сигурда. Но и руны — орудие старого колдуна — притягивали несчастного как магнит. Сейчас двойник и магические камни одновременно оказались в Шропшире… Обрывки мыслей молнией пронеслись в голове Ская и уступили место щемящей тоске. Он внезапно ощутил боль утраты. В начале лета к нему вернулась прежняя Кристин, а теперь снова исчезла.

«Нет, — зло поправил он себя. — Ее похитили!»

Надолго воцарилась тишина. Силуэт Кристин почти растворился во тьме.

— Знаешь что, — осторожно произнес Скай, собравшись с духом, — оставлю-ка я руны у себя.

Кристин дернулась, как ужаленная.

— Я имею на них такое же право, как и ты! Это наследие нашего деда, я кровь от крови его… — Не договорив, она сорвалась на крик: — Отдай их мне!

— Нет.

Снизу послышался встревоженный голос матери:

— У вас там все в порядке?

Девушка двинулась к лестнице, больно толкнув Ская плечом. Перед тем как исчезнуть в люке, она одарила его испепеляющим взглядом и прошипела:

— Ты обо мне еще услышишь.

— О ком из вас, хотелось бы знать? — пробормотал Скай в ответ.

Но Кристин уже и след простыл.

В тот вечер Скай поздно лег спать. Он не выглядывал из окна, потому что и так прекрасно знал, кто прячется в саду под яблонями. Присутствие драуга пугало его, но в то же время, как ни странно, успокаивало — теперь, когда стало ясно, что призрака притягивает двойник Сигурда, вернувшийся в новом обличье. И еще руны. Скай покривил душой, сказав Кристин, что закопал их, но камни действительно лежат в надежном тайнике — до поры до времени.

Спокойному сну пришел конец. Скай быстро задремал, но стоило закрыть глаза, как он погрузился в водоворот воспоминаний, щедро сдобренных страхом. Дважды он просыпался — один раз возле окна, раздвигая шторы, которые наконец-то повесил отец, потом у двери, крепко сжимая ручку. Когда ноги коснулись пола в третий раз, он сдался. Лучше уж лежать с открытыми глазами — так, по крайней мере, безопаснее.

Ему не хотелось зажигать лампу. В комнате и так не было темно — полная луна сияла сквозь тонкую ткань занавесок, к тому же электронный будильник отбрасывал тусклый свет. Цифры сменялись так медленно! Глядя на них, Скай заскучал. Может, спуститься в кухню, сделать себе бутерброд и включить телевизор? Нет, мама тут же прибежит и станет донимать вопросами. За ужином она только и делала, что пыталась вытянуть из него, почему Кристин так быстро уехала. Собственно, поэтому он и не поел как следует.

Скай встал. В шкафу обязательно найдется что-нибудь съедобное.

Он начал поиски с нижнего ящика, хотя это не имело никакого значения — в его вещах царила вечная неразбериха. Раз в пару месяцев Соня заставляла сына навести порядок, сложить носки в верхнее отделение, а футболки — в нижнее, но не проходило и недели, как все возвращалось на круги своя. Потому Скай не особенно рассчитывал обнаружить половину шоколадного батончика именно там, где он ее оставил несколько дней назад. Роясь в шкафу, он удивлялся случайным находкам: сколько занятных научных экспериментов он, оказывается, провел за последние годы! Но шоколадка куда-то запропастилась.

Обыск остальных ящиков тоже ничего не дал. Открыв самый верхний, Скай отодвинул в сторону книгу — так и не начатый им роман Диккенса, заданный на лето, — и понял, что на самом деле искал вовсе не батончик.

Скай с опаской взял зажигалку, вспомнив о первом прикосновении. Тогда большой палец словно сам собой скользнул в выемку, оставленную на медной поверхности дедом-корсиканцем, и тут же нахлынули непонятные видения: лысая женщина, поющая скорбную песнь, волк и умирающая рысь. С тех пор Скай не трогал отцовский подарок — ему хватало забот со скандинавским предком.

Он невольно залюбовался отблеском лунного света на гладкой меди. Скай не курил, но всегда чуточку завидовал ребятам, которые прятались с сигаретами за школой, — они так ловко сдергивали крышки своих «Зиппо» о штанины и щелкали колесиком, высекая искру. Пламя всегда завораживало его.

— Профессиональный поджигатель драккаров, — фыркнул Скай.

Осторожно покрутив зажигалку, он заметил, что добыть огонь можно и не касаясь дедова отпечатка, — надо лишь вспомнить, как это делали одноклассники.

Прижав зажигалку ребром к ладони, Скай большим пальцем откинул колпачок, под которым прятался фитиль, — щелк! Он крутанул колесико — вжик! С тихим треском появился желто-голубой язычок, потянуло керосином.

Скай захлопнул крышку, погасив огонек.

«Круто! Надо потренироваться».

Щелк, вжик — и вновь взметнулось пламя. Работает! Интересно, сколько раз подряд можно зажечь фитиль?

Скай опять крутанул колесико, и тут налетел порыв ветра — желто-голубой конус дрогнул и раздвоился, словно уши волка на фоне луны.

«Близко. Вовне. Опять. Щелчок. Искра. Вспышка», — пронеслось в голове.

В треске волокон Скай расслышал монотонный напев, исполненный скорби, — плач о погибшей душе.

«Кристин!»

Быстрым движением он закрыл и вновь откинул крышку зажигалки.

Щелчок. Искра. Вспышка.

Теперь огонек горел ровно, тишину нарушал лишь треск фитиля. Скай уставился туда, где желтую сердцевину окаймляло голубоватое мерцание. Он будто снова оказался в хижине Сигурда, перед волшебным зеркалом, которое показывало настоящее, прошлое и будущее. Только сейчас его взгляду предстала великолепная дикая кошка. Кажется, она билась в агонии. К горлу зверя тянулись чьи-то руки, покрытые шрамами.

Его собственные!

Щелк! Медный колпачок накрыл пламя, и видение исчезло. Скай отложил зажигалку и бросился на постель. Ему расхотелось есть, сон тоже как рукой сняло. Он ждал.

Юноша сам не помнил, как перебрался через колючую изгородь на краю поля и углубился в лесную чащу. Он даже не мог с уверенностью сказать, что это он, Скай, а не его двойник. В два ночи и то и другое было одинаково вероятно; да и какая разница? Он лишь повиновался чьему-то зову.

Без труда находя дорогу, Скай бежал по невидимой тропе. Он нашел бы место встречи даже в кромешной тьме, к тому же лучи яркой осенней луны пробивались сквозь поредевшие кроны деревьев. На заветной прогалине и вовсе было светло, как днем. Роковой ясень, на который Скай залез в начале лета, густо порос плющом; в остальном пейзаж ничуть не изменился. На земле по-прежнему лежала дубовая коряга, слегка изъеденная теперь дождем и насекомыми. Скай нащупал на узловатой коре удобные выступы, скрытые листьями плюща; пару мгновений спустя он сидел наверху, прислонившись спиной к стволу.