Север Снег - Чужак. Сапсан и нетопырь

— Значит, они прибыли вскоре после вашего отъезда на охоту — ваш брат, преподобный Насик, князья Сумура, Милевы и Тарпана, и какой-то странный воин, возможно оркеец. Они прогостили два дня и уехали, все, кроме преподобного Насика…

— Гм… — в другое время Лодия эта встреча князей заинтересовала бы больше, особенно с участием оркейца, про которых было известно очень мало, несмотря на более чем двухсотлетнюю историю отношений Империи с этим труднодоступным островным княжеством. Но сейчас он не мог думать ни о чем, кроме покушения и казни Глана. И если бы он не был так поглощен этими размышлениями, то несомненно заметил бы, что рассказывая про все эти события, наместник смотрел не столько на него, сколько на наемника, который слушал разговор с безразличным видом. Ни покушение, ни казнь, ни совещание князей его, по всей видимости, нисколько не интересовали.

— Ну что же, тут мы расстанемся, господин Лодий, я поеду к себе на виллу, — отсалютовав по-военному, вскидыванием левого кулака к плечу, Клавдий повернул скакуна. Они находились уже у южных ворот города. Проселок тут пересекался с главной подъездной дорогой, построенной по всем имперским правилам — двенадцать локтей в ширину, мощеная камнем на известковом растворе, слегка выпуклая в середине, она могла служить столетиями, не требуя большого ремонта. Лодий машинально ответил таким же салютом и направил бактриана к открытым воротам.

Была середина дня, в ворота вливались и выливались два встречных потока повозок, верховых и пешеходов. Преимущественно — крестьян из окрестных хуторов и мелких оптовых торговцев. Попадались и дружинники. Лодия, несмотря на службу в метрополии и редкие приезды, узнавали и кланялись. Он отвечал принятым в Империи кивком. Тарсей был, в сущности, невелик, даром что по территории он был третьим по величине княжеством Раменья — треть его населения жила в городе и городских окрестностях. Княжеская семья, как это всегда было принято в Раменье, не отделяла себя сословной стеной от подданных. Лодий, как и его братья, и сестра, в детстве часто играл с детьми крестьян и городских ремесленников. Мать-княгиня запросто бывала в гостях в домах горожан, в том числе и беднейших. Впрочем, в Тарсее никто сильно не бедствовал — все, кто оказывался в тяжелых обстоятельствах, могли рассчитывать на государственную помощь. По неписаному закону, любой тарсеец мог обратиться к князю и княгине с просьбой, жалобой или предложением на приеме со свободным входом, который устраивался в замке раз в две декады. Но до просьб о вспомоществовании дело доходило редко — не только по причине гордости тарсейцев, но и потому, что городские эдилы сами следили за этим. Каждый квартальный эдил знал жителей своего квартала наперечет и был в курсе существенных обстоятельств их жизни. Раз в месяц он составлял в префектуру отчет о нуждах своего участка, и эти отчеты, в сводной форме, ложились князю на стол. Одновременно ложились и доносы на исполнение чиновниками своих обязанностей. Нерадивый чиновник, на которого начинали поступать обоснованные жалобы, быстро оставался без должности и пенсии. Казнокрадство каралось в метрополии каторгой, а в княжествах — смертной казнью. Лодий знал, что в других княжествах были аналогичные обычаи и законы. Да и сам император Лакаана Летип Второй рассматривал на ежемесячном Малом приеме, личные просьбы граждан.

Раменье было родиной сильных, смелых и умелых людей. Они постоянно воевали — с природой, с дикими зверями, с порождениями темной магии, с адептами смерти и их слугами — бандитами, убийцами, насильниками. Но эта беспрерывная война не делала их черствыми и подозрительными. Потому, что никто из них, полагаясь, в первую очередь на себя, не был сам по себе. Каждый знал, что он в любой момент может рассчитывать на поддержку друга, соседей, любого незнакомца, который окажется рядом. Этого мало? Примчится на подмогу княжеская дружина, ополчение. Не хватит сил у них — придет помощь от других княжеств, двинет в бой свои легионы далекая Империя, прискачут, на легких быстроногих дромедарах, союзники-когурцы…

Никто не станет высчитывать или выгадывать на чужой беде, никто не спросит: "А что я буду иметь за это?". Так могли бы спросить в Мерке или Самале, но мерканцы и самалиты как раз и были, как правило, теми бандитами, убийцами и насильниками, с которыми надлежало сражаться. Интересно, конечно, как бы поступили оркейцы, если бы их пригласили помочь? Говорят, что внешностью они очень напоминают самалитов, но кто же судит о людях по внешности… Во всяком случае, за несколько столетий войн, оркейцев ни разу не встречали сражающимися на стороне врагов. Впрочем, на стороне друзей — тоже. Нейтралы… Хотя винить их особо не за что — чтобы приплыть из Моря Смерти, через Врата Крия и вмешаться в здешние раздоры — для этого нужна более чем серьезная причина, лучше бы такой не бывало.

Да, характер раменцев ковался именно так — все за одного, один за всех! Наши правы, потому, что они наши! Никто не позовет на помощь без крайней необходимости, и никто не останется без помощи, если ее попросит. Это впитывалось с молоком матери, в играх со сверстниками, с историей и легендами, с умением владеть скакуном и оружием с самых младших лет. Если ты падешь в сражении — за тебя отомстят, а твои близкие не останутся без средств и без поддержки… Накажи преступника, защити слабого, не щади врага и никогда не проси у него пощады!

Хотя Лодий не был наследником, как его старший брат княжич Виталис (и, строго говоря, не имел права на титулование княжичем), он был с детства обучен всему необходимому для сына князя. И его младший братишка Квинт — тоже. Но при этом он всегда знал, что их с Квинтом судьба — покинуть отчий дом и служить Империи. Это тоже был один из неукоснительно соблюдавшихся обычаев — отправлять младших княжичей на имперскую службу. Княжества были хоть и самоуправляемыми, но составными частями Лакаанской империи, и без постоянной связи с нею себя обычно не мыслили. Лодий выбрал флот, а Квинт, младший Лодия на два года — армию. За брата Насика решили боги — он родился с долей. После проведенной в тринадцать лет инициации, он отправился в школу жрецов в Вольсинию, и через пятнадцать лет вернулся полным посвященным жрецом. Неожиданностью для всех было то, что он стал служителем не кого-либо из богов-Покровителей, а Фта, чей культ в Империи не слишком приветствовался. Лодий и Квинт, уже давно служили к тому времени в Империи, и о возвращении брата в Тарсей узнали из писем матери. Преподобный Насик, как он теперь именовался, купил на средства своей церкви дом на городской окраине, переоборудовал его в храм и в нем же жил, хотя мог занять комнату и в отцовском замке. Прихожан у него было немного, а честно говоря, практически не было совсем — только изредка приезжавшие мерканские купцы и советник князя, тоже мерканец, которого, кстати, Насик же и привез с собой. Он рекомендовал его отцу, как выдающегося специалиста по структурной экономике. Лодию советник не слишком нравился — с обычной для его народа приклеенной слащавой улыбкой, весь какой-то ли скользкий, то ли липкий… Тем более, что с мерканцами Лодию уже приходилось иметь дело — с пиратами, работорговцами и контрабандистами, и отношение к ним выработалось соответствующее. Теперь встречая в замке фигуру с характерным смуглым лицом и крючковатым мясистым носом, он невольно напрягался. Но дело свое Симон Буш — так его звали, знал превосходно. Всего за год, он смог упорядочить многие казначейские вопросы так, что доходы Тарсея от своих ресурсов и от транзитной торговли выросли в полтора раза. Кстати, и Марций прибыл тогда же, только с ними или сам по себе — Лодий не помнил.