Север Снег - Чужак. Сапсан и нетопырь

Дар пополз в траве, стараясь на выглядывать, чтобы не выдать себя. Но навыков спецназовца ему явно не хватало — его заметили, скорее всего — по шевелению травы. Он услышал визгливые команды, и тогда поднялся во весь рост со стрелометом наизготовку.

Один из врагов стоял напротив, вскинув арбалет и тоже изготовившись к стрельбе. Двое других, с саблями наголо, бежали с двух сторон навстречу, грамотно оставляя арбалетчику сектор обстрела открытым. Дар и самалит выстрелили одновременно и оба промахнулись — Дар из-за слишком большого для стреломета расстояния, самалит — из-за неожиданности и бокового ветра.

Эффектно вскинув руки открытыми ладонями вперед, Дар произнес формулу и два потока огня сорвались навстречу приближающимся врагам. Они ударили им прямо в лица и… бессильно растеклись, едва опалив брови — у самалитов оказались защитные амулеты. Единственным результатом этой магической атаки стало то, что противник на секунду-другую замешкался. Вот и доверяй после этого всякой магии, ангидрид её перекиси! Искать в своем скудном волшебном арсенале что-то иное или размышлять уже было некогда и Дар, выхватывая нож, шагнул навстречу ближайшему противнику. Секунды снова начали растягиваться…

Дар нырнул под замах противника, и, согнувшись, из этого крайне неудобного положения ударил, целясь ножом в шею самалита. Из пробитой артерии ударила струя крови и самалит пошатнулся. Дар резко выпрямился, его левая рука проросла когтями и вцепилась врагу в плечо. Он резко развернул самалита и подставил его тело под удар сабли полукровки, который уже набегал справа. Напрягая все силы, он швырнул труп первого противника (а что у него в руках уже труп он почувствовал мгновенно) во второго — удачно, полукровка не удержался на ногах и упал. Он поднялся почти сразу, но Дар уже стоял рядом. Самалит нанес удар саблей, стоя на одном колене, снизу вверх, а Дар отбил его когтями левой руки. Закаленная сталь заскрежетала, встретив более прочный, чем она сама материал… На лице самалита отобразился ужас, когда он, в свой последний миг, понял, что сражается не с человеком. Тут Дар нанес ему удар рукояткой ножа в висок. Полукровка рухнул ничком в траву — с проломанной костью. Дар развернулся к третьему врагу, который в этот момент закончил перезаряжать арбалет. Дар кинулся к нему зигзагом. Нервы у самалита не выдержали. Выпустив стрелу и даже не глянув, попала ли она, он бросил арбалет и кинулся к верблюдам. Дар подбежал к нему в тот момент, когда самалит уже сидел верхом и обрубал путы на ногах своего дромедара. Остальные животные в ужасе ревели, отшатываясь в стороны — Дар уже был более шеддой, нежели человеком. Самалит заверещал и махнул в сторону Дара саблей, сталь взвизгнула, снова встретившись с когтями. А секундой позже, когти пробили толстую куртку с металлическими накладками, и сдернули самалита с седла. Освободившийся дромедар галопом помчался прочь, а Дар притянул к себе парализованного ужасом пленника и впитал его.

Вернув себе человеческий облик, Дар с сожалением посмотрел в ту сторону, куда сбежал верблюд — его уже было не догнать. Он подошел к оставшимся животным, которые, не в силах сбежать, пятились от него и дрожали крупной дрожью. Он крепко ухватил ближайшего за удила и вскочил ему на спину. Дромедар продолжал дрожать, но сопротивляться седоку не смел…

Убедившись, что он сможет управлять дромедаром, Дар слез и занялся сбором трофеев. Он с удовольствием выкинул обрывки кожаной юбочки, которую таскал последние декады, и переоделся в одежду полукровки — она оказалась впору. Обулся — это тоже было приятно, хотя к ходьбе босиком Дар уже давно привык. Самалиты носили толстые кожаные куртки с нашитыми стальными пластинами, кожаные штаны до колен и нечто среднее между сандалиями и мокасинами на ногах. Шлемов или даже шапок у них не было, их заменяли собственные спутанные и пропитанные каким-то вонючим жиром волосы. Сабли у них оказались средней паршивости, ножи — тоже. В мешках были грязные одеяла и немного еды — это Дар прихватил. Затем он связал поводья верблюдов, освободил их ноги от пут и сел на того, который ему подчинился первым. После чего не торопясь поехал обратно, к месту, где оставались друзья.

Не прошло и двух десятков минут после тревоги, а караван, как огромная гусеница, свернулся в кольцо. Подгонять никого не приходилось, люди трудились молча, с максимальной быстротой. Деций стоял в центре этого кольца, с лекарскими принадлежностями наготове, а маг Проспер — на крыше одного из фургонов, рядом с начальником каравана. Все промежутки между фургонами ощетинились разнообразным метательным оружием. Ожидание затягивалось, но это никого особенно не тяготило. Оставалась надежда, что отряд самалитов не слишком велик и просто побоится нападать на готовый к обороне крупный караван.

— Вон они! — закричал кто-то из наблюдателей.

— Издалека не стрелять, подпускать ближе! — это начальник охраны. Команда правильная, но кто-нибудь наверняка не удержится от дальнего выстрела…

Децию было не по себе. Какое-то нехорошее ощущение висело в воздухе. Отвыкнув за годы каторги от анализа изменений магических потоков, Деций не сразу понял, чем его ощущения вызваны. Только увидев оживленно жестикулирующего Проспера, который что-то объяснял Хигсу, он понял в чем дело — у самалитов был шаман, сильный адепт Отступников. Дело оборачивалось скверно.

Начальник каравана отошел от мага и перебрался на соседний фургон. А Проспер быстро готовил защитные артефакты. Надо было отдать ему должное — несмотря на молодость, маг действовал умело и четко, Деций, никогда сам не применявший боевую магию, тем не менее, хорошо мог его оценить.

И тут противник нанес первый удар. Только два человека в караване — Проспер и Деций — могли получить истинное представление о его силе. Словно темная удушливая волна обрушилась на оборонявшихся. Слепой животный ужас, парализующий зов смерти — вот что должны были ощутить все. Удар пробивал защиту амулетов, и Деций пошатнулся под его натиском. Кто-то завопил, кто-то бросил оружие и катался по земле, всегда спокойные волы ревели, бактрианы бились в путах. Проспер лихорадочно выводил формулы, резкий магический ветер, порождение его родной воздушной стихии, гнал прочь удушливый полог вражеской магии. Через несколько минут напряжение спало, Деций подбежал к оглушенным и начал оказывать им первую помощь.

Второй удар был уже не общим, а избирательным — враг целил непосредственно в караванного мага. Но и Проспер не дремал, а стянул свою защиту в компактный воздушный щит. Деций еще раз мысленного его похвалил и приготовился поддержать, если понадобиться, своей энергией.