Василий Купцов - Последний леший

Боль во всем теле, чувство — что все! Конец… Вот она, Смерть, какова! Понял тут Рахта, что теперь уж умер по настоящему, ни рукой, ни ногой пошевелить не может, даже и не чует ничего. Понятно, почему тот велет такой смелый был, если все сюда такими беспомощными попадают. Известное дело — молодец против овец, а против молодца — им сам овца! Теперь же Рахта стал той самой овцой, с которой можно было делать все, что вздумается. Но — счастье, любимая рядом, да не простая любимая — поляница!

Полина легко подняла любимого, взяла на ручки и понесла к источнику Живой воды. Бульк! О радость жизни!

— У меня сердце снова бьется! Бьется! — закричала девушка в восторге, — я снова живая!

— Любимая моя! Лада моя ненаглядная! — Рахта обнял девушка. Теперь жизнь клокотала и в нем, да так, как никогда. Влюбленные были не в силах расстаться друг с другом, и тут же, не выходя из источника Живой воды, они начали ласкать друг друга все более страстно, забывая обо всем на свете.

— Я люблю тебя! — шептала Полина, — Люблю, как никогда! Люби меня, люби…

— Так, так, — услышал Рахта возле себя знакомый мальчишеский голос, — вот вы тут чем занимаетесь!

Неизвестно, сколько времени наблюдал за ними Дух, но, по всей видимости, Нойдак уже успел обучить своего приятеля не мешать людям в самый разгар любовного дела, вот невидимый мальчик и дождался окончания сокровенной игры. А, может быть, ему было просто интересно смотреть?

— Когда я стану человеком, — заявил Дух, — я это непременно попробую!

— Ладно, попробуешь, — улыбнулся Рахта в пустоту. Странно, он снова был живым, но Духа слышать продолжал, — Но куда нам теперь? Отсюда есть выход?

— Для тех, кто имеет тело, я выхода пока не нашел, — ответил Дух, — выход под Алатырь-камнем, но его должны открыть сверху… И его надо еще найти…

— И привести туда Сухмата, — продолжил за Духа Рахта.

— А пока вам надо хорошенько спрятаться! Ведь вас будут искать…

И Дух улетел на разведку. Через какое-то время — а время здесь измерять было нечем, было всегда одинаково светло — ни дня не было, ни ночи — так вот, через какое-то время Дух вернулся и сказал, что нашел дорогу дальше. Куда дальше? Неизвестно, но подальше от Вия и его слуг. И Рахта пошел вперед, туда, куда подсказывал ему Дух. Начались времена скитаний по Миру мертвых, оказавшемуся столь же немеряно обширным, как и Мир Живых…

Два раза их чуть было не схватили. Собственно, поначалу казалось, что Вий даже увлекся новым для себя занятием, но ему скоро наскучило и он начал злиться. Дух все время летал подсматривать за врагом и потом не без удовольствия рассказывал, как теперь теща пилит Владыку — мол, и какой он недотепа — в собственном царстве пару смертных изловить не может. И так над ним измывается, и сяк! А Вий уже и не знает, беглецов ли ему ловить, али думу думать — как снова любимую тещу сбагрить куда подальше?

Дух как-то похвастал, что нашел Алатырь-камень в Верхнем мире. Рахта, подумав, решил отправиться к этому камню и посмотреть. Путь был неблизкий. Камень действительно был необычный. Он как бы уходил куда-то в никуда одной частью и был вполне в этом, Кощном мире — другой…

— Там, за ним — Живой мир, — сказал Дух.

— Эх, сдвинуть бы его! — и Рахта попытался. Да где уж было смертному, пусть даже богатырю, подвинуть эту громаду даже на волосок…

— Попробуй позвать Нойдака и Сухмата к этому камню снаружи! — сказал Рахта Духу. Но было уже поздно. Послышался шум. Их нашли, а бежать было некуда…

— Эх, попались, — махнул рукой Рахта, — как глупо…

— И не на что надеяться? — спросила Полина, совершенно не готовая к такому повороту событий. Она уже надеялась, что будет снова жить…

— Надеяться? Разве что на случай дурацкий, больше не на что… — вздохнул богатырь.

Как говорится, накликал! Именно в этот момент Дурьему богу вздумалось показать новым знакомым вход в Мир мертвых. Рахта увидел только, как Алатырь-камень вздрогнул и подался в сторону. А потом увидел небо чистое, голубое с облачками белыми. И бросились Рахта с Полиной туда, вперед, прыгнул, подтянулся, да любимую за собой поднял… А что дальше было — то известно уже!

— Послушай, Полинушка, я давно хотел тебя спросить, — молвил Рахта, — было однажды у нас приключеньице малое да странное. Кто-то на христьянском кладбище на помощь позвал, мы туда прискакали, кой-каких упырей побили, да кто звал — так и не узнали, не нашли…

— Зато нашли там побоище немалое, — добавил Сухмат, — кто-то до нас там поработал неплохо, трупоедов побил силою, верно, богатырскою.

— И еще прядь волос нашли, рука упыриная оторванная ее держала, — сказал Рахта, доставая запрятанную куда-то далеко в одежды прядь волос, — вот, смотри, не узнаешь?

— Ах, помнится мне, — вскипела Полина, — как этот мертвляк мне в волосы вцепился, поганый, а я ему руку его грязную оторвала, да так рванула, что собственных волос не пожалела, не подумавши…

— Стало быть, ты там была?

— Я.

— А чего же не показалась?

— Я и думать не думала тогда вам показываться… — Полина горько вздохнула, — И не знала я, не ведала, что и делать мне, как быть. Влекло меня сердце человеческое, живое, вслед за Рахтой, но и показаться можно ль было?

Наступило молчание, которое нарушил Сухмат, найдя, что сказать.

— А ты расскажи, что там, на кладбище христьянском было! Кого побила? И видела ль старика высокого, как дым клубящегося?

— Да, расскажи, расскажи!

— Я как-то сразу поняла, что мне надо прятаться от любых глаз. Поэтому первые дни я шла только ночами, а днем пряталась в укромных местах. Потом осмелела — путешествовала и при дневном свете. Но как было идти и не сбиться с пути? По дороге? Но там много людей. Оставалось — идти вдоль дороги, но не некотором отдалении. В первое время я неопытна еще была, ну, встретилось на дороге кладбище, я и пошла сквозь него. Упыри поначалу не показывались, да и вправду сказать, верила я, что они только по ночам шастают, а время хоть и было позднее, да закат еще светом солнечным одарял. Слышала я, что боятся упыри Солнца. Так то, иль не так, может, действительно спали, и лишь на шум сбежались.

— А отчего шум-то был?

— Да все из-за того старика и было, — пояснила Полина, — только что то был за старик, так до сих пор и не знаю, больше ни его, ни подобного ему не встречала.

— А вот Нойдак, кажись, знает, — вспомнил Рахта, — обещался рассказать, да позабыл верно? Ну-ка, колдун, отвечай, что за старик такой по кладбищу шастал? Ты его, помнится, Пожирателем призраков обозвал?

— Ежели человек умирает, а тело его не сжигают, а в землю, по обычаю народов некоторых закапывают, — начал Нойдак с видом умным, ученым, потом сбился и продолжил уже по-свойски, — то Нойдаку ведун один рассказал… От человека тело остается мертвое, ежели оживет — упырем станет. И дух-душа остается, она в другие миры отлетает, у кого — куда, может, в Кощное царство, может — в Вирий, а может — и сразу в новорожденном младенце поселиться. Бывает и по другому, мудрец сказал — по вере его, я не очень понял.