Татьяна Апраксина - Дом Для Демиурга. Том первый

Саннио сглотнул. Оставалось надеяться, что никаких сложностей не возникнет. Вообще. Потому что обратиться к Реми…

— Не делайте такое лицо, драгоценнейший мой! — прикрикнул Гоэллон. — Я не шучу. Ему вы действительно можете полностью доверять и сообщить о любой беде. Да, его юмор порой утомителен, но если вы сумели поставить на место Лебелфа, то уж и с герцогом Алларэ как-нибудь договоритесь. Тем более, что он вас дразнит, а не пытается оскорбить. Других друзей в столице у вас не будет. Ни Эмиль Далорн, ни, тем более, молодой Кертор вам не помогут. На последнего рассчитывать вообще не советую: хоть он и старше, но кто из вас наивнее и доверчивее, я определить не возьмусь.

— Я понял, — кивнул юноша. — А господин Ларэ?

е- Управляющий королевским поместьем? Не смешите меня, племянник, да и о самом Ларэ подумайте. Впрочем, я надеюсь, что вы просто отдохнете и развлечетесь. Постарайтесь не сжечь дом, не проиграть все состояние и не вызывайте никого на дуэль, все остальное поправимо. Слушайтесь Кадоля и Магду, у нее мудрости побольше, чем у всех нас, — герцог легко потрепал Саннио по плечу. — Я оставлю вам несколько писем с инструкциями на разные случаи, но не лезьте в них заранее, а не то испугаетесь…

Наутро герцог уехал. С ним отправились четверо слуг и рота невесть откуда взявшихся солдат в серо-черных мундирах с золотой каймой. Саннио долго стоял у ворот и смотрел вслед всадникам. Тугие струи весеннего дождя лупили по плечам, по лицу, и юноша уговаривал себя, что в стекающей по щекам влаге нет ни грана соли. Что, если они увиделись в последний раз? Война… на ней погибают не только солдаты, но и полководцы. Перстень оттягивал руку, а на душе скребли злые голодные кошки. Кадоль осторожно взял юношу под локоть и завел во двор.

— Все будет хорошо, молодой господин, — сказал Бернар. — Герцог вернется. Он всегда возвращается…

Принимая приглашение верховного судьи Форна, на вкус Кертора — весьма скучного человека, Флэль не надеялся хорошо провести вечер. У господина Форна собирались в основном чиновники министерств и суда, говорили о своих делах даже за ужином и во время десерта, а дамы сплошь были их женами, даже на общество хорошеньких дочек рассчитывать не приходилось. Но, во-первых, молодому человеку было решительно нечем развлечь себя в этот вечер — Лорина лежала в постели якобы с простудой, того сорта, которые случаются с женщинами регулярно, и их прекращение печалит куда больше, чем возникновение. Во-вторых, он был весьма заинтригован тем, что верховный судья, встретив Кертора в Белой приемной, завел с ним длинную беседу и закончил приглашением навестить его нынче же вечером.

Флэль так удивился, что немедленно согласился.

Жалеть об этом он перестал еще до ужина, когда увидел спускающегося с лестницы третьего этажа верховного судью в обществе герцога Гоэллона. В самом факте визита одного члена королевского совета к другому ничего удивительного не было, но керторский щеголь потянул носом и уловил аромат некой тайны, манящей и интригующей. Не без ехидства подумав про себя, что тайной могли быть всего-навсего новые духи герцога, он жизнерадостно раскланялся с обоими.

— Вы останетесь на ужин? — спросил судья Гоэллона.

— Я выезжаю завтра на рассвете… а, впрочем, благодарю за приглашение и с удовольствием его принимаю. Будет о чем вспомнить на севере, господин Форн.

— Вы слишком любезны, герцог, мой скромный дом едва ли достоин подобной чести.

Кертор улыбнулся. Скромным назвать роскошный особняк можно было только в шутку или напрашиваясь на комплимент. По правде говоря, дом был слишком роскошен, слишком богато обставлен — новизна обстановки бросалась в глаза. Лепнина, отполированные до золотого блеска перила, канделябры, люстры, статуи из сахарно-белого литского мрамора, диваны, обитые хрустящей новехонькой парчой… Обстановке недоставало того вкуса, которым отличались дома Гоэллона, Алларэ, Скоринга, а также многих рядовых владетелей, веками живших в столице. В жизни часто так случалось: в одном месте избыток, а в другом — недостаток.

Скромным можно было бы назвать разве что тщедушного редковолосого хозяина с его суетливыми заискивающими манерами, совершенно не годными для верховного судьи Собраны. Впрочем, и тут все портила "отделка". Красный с синим кафтан Форна, вассала Скорингов, не осмелился надеть бы и Кертор, считавший себя красивым — побоялся бы, что тафта затмит его внешность. Вообще двуцветные кафтаны вышли из моды лет сто назад, войти в нее вновь пока что не успели, да и не похожему на голодную крыску судье было числить себя в законодателях моды.

А вот ярко-салатовую камизолу с разрезами на рукавах, в которых просвечивала нежно-кремовая шелковая рубаха, к красно-синему кафтану не надел бы и Реми Алларэ, а если бы и надел, то распрощался бы с репутацией эталона вкуса на несколько лет.

Третьей ошибкой судьи было соседство с герцогом Гоэллоном. Серо-стальной кафтан, иссиня-серая камизола с рядом мелких пуговиц из черненого серебра, от запястья до локтя и от горла до середины бедра, — вот и готовы для Форна веревка с мылом. Под руку с Гоэллоном судья смотрелся, как огандская птица павлин рядом с коршуном.

Флэль Кертор предпочитал павлинам, цесаркам и петухам коршунов и орлов.

— Вы уезжаете, герцог? — запоздало удивился молодой человек, решив, что довольно ворчать на нелепого хозяина: настроения от этого не прибавляется, только наоборот. Возможно, потом можно будет повеселить Мио Алларэ… а можно и пожалеть смешного, но радушного господина Форна. Хотя, если Флэль его и пощадит, не пощадят другие. — Это неожиданность…

— Да, для меня это тоже стало неожиданностью, — коротко хохотнул герцог. — Представьте себе, Кертор: я отправляюсь в Саур, чтобы возглавить северную кампанию.

— Вас можно поздравить с чином маршала? — ляпнул Флэль первое, что пришло в голову. Может быть, Руи пошутил? Он известный острослов, причем порою высказывается с настолько серьезным видом, что многие попадаются…

— Поздравить можно его величество — с созданием потрясающего прецедента. Меррес — маршал, а я — главнокомандующий без офицерского чина. Прелестно, верно, Кертор?

— У его величества — необычайно тонкое чувство юмора, — принужденно улыбнулся керторец. — И необыкновенная забота о своих подданных. Маршал похудеет от огорчения, узнав, что ему придется подчиняться штатскому.

— О! Об этом я не подумал, когда возражал против вашего назначения! — сообщил Форн. — Признаю свою недальновидность.

— Так-так-так, — рассмеялся Руи. — Я начинаю понимать, что обречен стать заложником маршальского чрева. Неожиданный поворот событий, господа!