Юрий Ижевчанин - Прелюдия: Империя

Тобою окрыленный, врагов я победил,

Врагов рассеял орды, тобою вдохновлен,

Отец твой, старый консул, был в битве мной пленен.

Припев 2

Благословенье наше, прощенье твоих вин

Я взял с него как выкуп, и он ушел один.

И даже, обернувшись, нас вновь благословил.

Тебя завоевал я, освободил страну,

И жизнь воспринимал я как вечную весну.

Припев 2

Три сына с нами рядом стоят богатыря,

Налились урожаем цветущие поля.

С тобою вместе, радость, земной круг завершил.

Глядим мы вместе с башни на наши города,

Народ наш процветает теперь, как никогда.

Заключительный припев

Прекрасной Габриэли последнее прости,

Достиг великой цели, достиг конца пути,

Пришла пора с тобою из жизни уходить,

Всем показав, как верить, как жить и как любить.

— Я думала омыть твою душу, когда ты только что пришел. Но она уже была кем-то омыта раньше. Мерзость и грязь зрелища публичной казни тем не менее была тебе необходима, чтобы ты четко понял, к чему может привести пренебрежение правилами общества. Ведь общество возненавидело тебя не столько за то, что ты выделялся, сколько за то, что ты в грош не ставил их правила и условности. Ценить их действительно можно на ломаный грош, но нарушать стоит лишь когда в этом есть необходимость. Помни, что лучше быть дураком по моде, чем дураком против моды, — возобновила разговор Толтисса, нежно держа Мастера за руку. Мастер в свою очередь чувствовал как будто токи, текущие между их руками, и нежно взял ее руку второй своей рукой.

— Я не ожидал, что ты столь мудра, — коротко ответил он.

— В школе гетер дур не держат, им место в притонах и в качестве наложниц, — жестко ответила Толтисса. — А Великим Мастером ты сам знаешь, как трудно стать, сколько нужно знать, уметь и понимать.

— Да, ты настоящий Великий Мастер, — ответил Тор.

Толтисса рассмеялась.

— Ну, нашел способ польстить! Это все и так знают! Да ты еще не можешь пока полностью подтвердить то, что сказал, поскольку любовь у нас даже еще не началась! А чтобы ты еще раз подумал, прежде чем говорить неподтвержденные вещи, я расскажу тебе еще кое-что. Это разговор между нами, а не общий, так что я сейчас скажу еще один тост и объявлю танцевальные номера, — завершила Толтисса и вернулась к обязанностям хозяйки.

Все выпили еще раз, и, потанцевав один раз, гетера вернулась к своему нынешнему избраннику.

— Ну так вот, Мастер и воин. Ты уже был в битве, выигрывал ее и знаешь, что для победы нужно не только и часто не столько умение, сколько везение и твердость духа. Ничтожный человечишко не сможет ничего сделать, даже если ему повезет.

Мастер согласно кивнул.

— В процессе тебе нужна была твердость духа, но необходимо было и везение. По правилам Высокого Суда, заведомо облыжное обвинение карается той же карой, которой каралось бы преступление, в котором обвиняют. Но уж очень редко к ответственности привлекали клеветников, почему-то все время оказывались виновны обвиняемые, и хотя иногда их виновность устанавливалась не в полной мере, те, кто преувеличивали степень их вины, отделывались самое худшее строгим покаянием. А тут был такой прекрасный случай продемонстрировать объективность Имперского Суда и его беспощадность к клеветникам. Конечно же, ты их не подвел, поскольку твердо выдержал все испытания и не начал лгать и выкручиваться. Но с самого начала ты уже был в выигрышной позиции, и мог испортить ее лишь сам. Деятели Имперского Суда внутренне ведь понимали: обвинения настолько страшные, что явно не соответствуют истине, но ведь дыма без огня не бывает… А тут им показали другим отношением, где же горит этот сатанинский огонь.

— Я это уже понял. И, как теперь понял, и принц понимал, когда меня сюда посылал, — ответил Мастер.

— Но ты понял не все. Почему появились такие дикие обвинения? Возьмем хотя бы твою рабыню "Развратницу". Я по слухам, которые доходили до нас, и по тем, что ходили во время процесса, да и по словам ее обвинительного приговора, поняла, что ты как-то, причем жестоко и импульсивно и, даже так скажем, неприлично, отомстил на ней всему обществу порочных светских дам, которые сбивали тебя с пути истинного и отвращали от верности твоей добродетельнейшей супруге. А может быть, именно твоя мудрая жена подтолкнула тебя на такую месть, считая наглядный урок лучшей гарантией твоей добродетели.

В последних словах гетеры прозвучала некоторая ирония, и Тор вспыхнул:

— Прошу не упоминать здесь мою жену! Она чистая и благородная! И очень добрая со всеми!

— Ну, на это требование я не соглашусь, — спокойно продолжала гетера. — Ведь о тебе и твоей жене столько рассказов и легенд ходило. Да еще и принц Клингор в них все время присутствует. Все почему-то уверены, что сын твой от его крови. Хотя я-то понимаю, что ты этим не расстроен. У вас, Великих Мастеров, почти никогда не передается мастерство по наследству. Вырастить своего сына Великим Мастером можно, лишь если он — плод любви твоей жены с выдающимся человеком. А что принц Клингор — нечто незаурядное, это уже все знают. Прорицатели прочат ему даже императорскую корону, если он сам пожелает ее. У нас, Великих гетер, положение получше. Впрочем, и у Великих Художников тоже. Частенько наши дети наследуют дар матерей и отцов. Вот сейчас, чтобы прервать тяжелый разговор, я объявлю танец своей дочери. Очень надеюсь, что она в свое время превзойдет меня славой.

Вышла нагая (за исключением газового шарфа, свободно развевавшегося вокруг ее тела) прелестная десятилетняя девочка и станцевала виртуозный танец, после чего с озорным видом подбежала к Тору и поцеловала его со словами:

— Это твоя новая любовь, мама? Какой же он мощный и приятный на вид!

Тор порадовался, что все-таки прихватил с собой драгоценностей, и подарил девочке ожерелье из редкого северного янтаря. Девочка обняла его, прижалась к нему и так его поцеловала, что Тор совсем потерял голову.

— Ну-ну, не играй с ним! — строго, но шутливо, сказала мать. — А то сведешь его с ума недостижимым призраком, бросит он все мирское и будет он шесть лет в келье отшельника ждать дня, когда можно будет упасть к твоим ногам и овладеть тобою. А за это время очистится его душа от грешных мыслей, и вместо Великого Мастера наш несчастный мир получит еще одного средненького монаха.

Продолжение этого маленького эпизода поразило Тора так, как он давно уже не удивлялся. Девочка, расшалившись, продолжала обольщать Тора, прекрасно понимая, что это игра. Гетера становилась таковой с шестнадцати лет, а в школе и обучение, и правила поведения были исключительно строгие и жестокие. Провинившихся немедленно продавали в рабство. Но было так интересно проверить власть над людьми, которой этих девочек обучали. А вдобавок внутри девочка уже размечталась: