Кэтрин Куртц - Невеста Дерини

Никто иной как Келсон отомстил за нее и устроил так, чтобы бедняжка обрела пристанище в доме его тетушки, а чуть позже один из бывших его оруженосцев всем сердцем полюбил ласковую застенчивую Джаннивер, и именно он теперь с почтением принял ее руку из рук Келсона, глядя на невесту с обожанием и благоговением, до сих пор не веря в свое счастье. Не так часто случается, чтобы простой рыцарь стал супругом принцессы королевской крови… Келсон с улыбкой кивнул сэру Джатаму Килшейну, затем коснулся кончиками пальцев их сплетенных рук, поцеловал Джаннивер в щеку и отступил на пару шагов, чтобы занять свое место рядом с Дугалом. Отец Нивард, также улыбаясь, выступил вперед, дабы поприветствовать новобрачных, и призвал их к молитве.

— Dominus vobiscum.

— Et cum spiritu tuo.

— Oremus.

Лишь по окончании молитвы, когда Нивард принялся распространяться о благословении брака, Келсон осмелился поднять взор на другую женщину, что стояла у алтаря и держала букет невесты, — женщина, ради которой он с радостью пожертвовал бы почти всем, чем владел, если бы только она согласилась принести ему те же обеты, какими обменивались сейчас Джаннивер с Джатамом. Росана Нур-Халайская, принцесса древней королевской крови, Дерини — и вторая половинка его собственной души…

Сейчас на ней, стоящей с потупленным взором рядом с Джаннивер, было скромное серое платье ордена Служителей Святого Камбера, к которым она присоединилась после того, как дала жизнь своему первенцу. Хотя Служители и не были подлинным религиозным орденом, но отныне она всегда прятала свои роскошные иссиня-черные волосы под монашеским капюшоном или накидкой, словно намереваясь дать понять всем вокруг, что отныне считает себя не более доступной для мирских радостей, чем в тот день, когда они впервые встретились с королем… В ту пору, когда она была послушницей в аббатстве, в том самом, где остановилась Джаннивер по пути на свадьбу, которой так и не суждено было состояться.

И однако все могло случиться совсем иначе… Ее точно так же влекло к Келсону, как и короля к ней самой. Росана задумалась над прочностью своих религиозных обетов, и в конце концов решилась сложить их с себя, вознамерившись выйти замуж, убежденная, что подлинное призвание ее в том, чтобы стать королевой, — королевой Дерини.

Но когда все вокруг считали Келсона мертвым, она позволила его кузену Коналу уговорить ее стать его королевой, ради того блага, которое она могла принести Дерини. И она вышла за него, и понесла от него сына. Теперь не имело никакого значения, что их краткий брак, продлившийся меньше месяца, был основан на лжи и предательстве, которые, в конце концов, и привели Конала к гибели от рук палача. Отныне она была вольна вновь выйти замуж. Но Росана утратила веру в самое себя, и отныне считала себя недостойной стать королевой Келсона.

Отец Нивард закончил свадебную проповедь, и Келсон вновь обратил взор к новобрачным, в то время как священник обратился к жениху, дабы тот повторил вслед за ним положенные слова клятвы.

— Jathamus, — вопросил он, — vis accipere Jannivera hie praesentem in tuam legitimam uxorem juxta ritum sanctae Matris Ecclesiae?

— Volo, — выдохнул Джатам едва слышно. В глазах его лучилась неземная радость.

— Et Jannivera, vis accipere Jathamus hie prsesentem in tuam legitimam maritum juxta ritum sanctae Matris Ecclesiae?

— Volo, — ответила она, не сводя взора с Джатама.

Они обменялись клятвами, но Келсон едва слышал их. Несмотря даже на то, что рядом был Дугал, он никогда прежде не чувствовал себя столь одиноким, никогда прежде его так сильно не поражало сознание того непреложного факта, что если только в судьбе его не случится чего-то уж совсем невероятного, то, скорее всего, он так никогда в жизни и не испытает даже крохотную толику той радости, которая владела сейчас этой парой перед алтарем. И все же он постарался, как мог, скрыть свою скорбь. Кольца получили благословение, священник отслужил брачную мессу, а букет невесты был преподнесен в дар перед статуей Царицы Небесной в нише королевской часовни.

После чего Келсон пригласил всех присутствующих в свои покои, где был устроен свадебный пир и, как и подобает любезному хозяину, потчевал там гостей отменными яствами и изысканными сластями. Три придворных дамы, прислуживавших его тетушке, вызвались поиграть для новобрачных во время пира, и теперь их нежные голоса сопровождали аккорды лютни и дульчимера, в то время как гости наслаждались трапезой, запивая ее отменнейшим везарийским вином, специально по такому случаю доставленным из королевских погребов. К тому времени, как прислуга убрала со стола, а пажи начали подавать небольшие пирожные, фиги в меду и прочие сласти, Келсон ощутил, что вино, наконец, слегка притупило владевшее им отчаяние.

За длинным столом он сидел как раз напротив Джатама с Джаннивер, Мерауд с Нигелем восседали по бокам счастливой пары, а Рори, Пейн Халдейн и юный Лайем расположились неподалеку от Нигеля, причем король Торента сейчас выглядел в точности как прочие халдейнские принцы, если не считать бронзового отлива в темных волосах. Не столь давно произведенный в рыцари Рори снисходительно наблюдал за тем, как мальчики угощаются вином из королевских погребов, невзирая на то, что Нигель уже несколько раз, косясь в их сторону, вопросительно поднимал седые брови.

Наконец, мальчишки расшалились настолько, что даже Келсон не удержался от, строгого взгляда в их сторону, но он тут же заставил себя улыбнуться и, отставив стул, поднялся на ноги и взял свой бокал.

По крайней мере, эта часть обязанностей гостеприимного хозяина доставляла ему искреннее удовольствие… Дугал сидел по левую руку от него, напротив герцогини Мерауд. Рядом с ним Дункан, а затем Росана, с другой стороны от которой пристроился отец Нивард. Никто иная, как Мерауд, уговорила Росану присутствовать на свадебном ужине, поскольку она единственная приходилась принцессе Джаннивер хоть и отдаленной, но родней, а здесь все же происходило семейное торжество.

Келсон исподтишка покосился на нее, в ожидании, пока замолкнут разговоры и все взоры устремятся на короля. Сам того не сознавая, он то и дело крутил кольцо на мизинце, — то самое кольцо, которое она бросила в ров замка, прежде чем выйти замуж за другого, ибо считала своего нареченного мертвым, — но на следующее лето ценой усилий нескольких Лерини кольцо удалось вновь отыскать. Он знал, что Росана надолго не задержится, едва лишь ужин подойдет к концу, и сознавая всю необъятность собственной печали, прекрасно понимал, что ее скорбь в этот миг ничуть не меньше.

— Друзья мои, — провозгласил он, постаравшись забыть о своей тоске и обводя взглядом улыбающиеся лица друзей и родных. — Считаю своей приятной обязанностью предложить тост за прелестную невесту сэра Джатама, но прежде чем я сделаю это, — продолжил он, устремляя взор на новобрачных, — я должен кое-что сказать вам обоим.