Алексей Пехов - Заклинатели

— Потому что ты яркая, самостоятельная, красивая. Талантливая…

— Похоже, я не нравлюсь никому, кроме кодзу, — сказала она с тихим невеселым смешком.

— Еще ты нравишься мне.

Тора посмотрела на него так, словно увидела впервые.

— Почему? Ты же слышал, что обо мне говорили. — Она кивнула в сторону уползших духов.

— Ты сильная, отчаянная, решительная, и плечи у тебя очень красивые, — честно ответил он.

По алым губам девушки мелькнула тень улыбки, глаза засверкали.

— Идем, — сказала она, убирая за ухо красную прядку, — цирк уже совсем близко.

Последний участок дороги оказался для заклинателя сложнее, чем прежний, не только потому, что приходилось перебираться через острые зазубренные камни и брести по колючей, режущей ноги траве. Рэй шел, помогая девушке, и напряженно размышлял о том, что ему предстоит совсем скоро сделать. Если он хочет, чтобы Тора в реальности выжила, ему нужно убить эту Тору, как всех призраков, которых он встретил. Красивую, яркую, живую, смело бросившуюся ему на помощь.

«Она нравится мне, — думал он, поглядывая на профиль в обрамлении ярких волос, — даже больше чем нравится. Но она нереальна. А та, другая, не такая, как эта…»

И он невольно замедлял шаг, желая подольше побыть рядом, мучительно пытался найти выход из ситуации, но на этот раз находчивость подводила его.

«Как сделать так, чтобы она помнила, что произошло здесь? Помнила меня», — продолжал думать он, протягивая руку и помогая спутнице перебраться через каменный завал, и тут же принимался мучительно вспоминать какую-нибудь подходящую формулу. Но в памяти была глухая пустота. Таких заклинаний не существовало.

«Приди в себя, — отдавал он мысленный приказ. — Ты в мире кодзу и, возможно, вообще не выберешься отсюда, а думаешь о циркачке и сожалеешь, что в реальности ей нечего будет вспомнить о тебе. Да какая разница, если ты застрянешь здесь навсегда. Она умрет, пока ты медлишь и ничего так и не решаешься сделать…»

Тора, которая ничего не должна была знать об этих мыслях, сама шагала все медленнее и, судя по нахмуренному лбу и рассеянному взгляду, тоже глубоко задумалась.

Цирк приближался. Темный, холодный, мертвый. Теперь он уже заслонял половину неба. По серому камню скользили лучи далекой луны. В бледных пятнах света мелькали легкие силуэты. Черный провал на крыше протянулся глубокой трещиной через всю стену до самой земли. Тонкие, едва видимые тропинки вели к зловещему зданию. Надо было выбрать одну из них.

Тора неожиданно остановилась, и в глазах ее, устремленных на огромный купол, мелькнуло что-то тревожащее и печальное.

— Я не хочу идти туда, — сказала она тихо, но твердо.

— Не бойся, — откликнулся Рэй, вновь беря ее за руку, которую выпустил минуту назад. — Если он появится, я смогу защитить тебя.

Девушка покачала головой, не отрывая взгляда от здания.

— Прежде чем мы войдем туда, ты убьешь меня, ведь так? — Она посмотрела на заклинателя, который не нашелся, что ответить, и продолжила уверенно: — Те артисты, пленники кодзу… ты убил их, чтобы освободить. И так же должен поступить со мной?

— Да, — нехотя отозвался Рэй. — Настоящая Тора, артистка, выступающая в цирке, осталась в реальном мире. Ты — ее двойник… точно такая же, но немного другая.

Он подробно рассказал ей о том, как кодзу населяет свое пространство и что на самом деле представляют собой артисты, «выступающие» здесь. Тора внимательно слушала, и ее глаза стали совсем темными.

— Почему же ты молчал? Почему не сказал об этом сразу? Почему ты не убил меня, как только увидел? Зачем заставил идти с собой и… — Она запнулась, и Рэю показалось, что он видит в ее глазах отражение своих собственных чувств.

— Я не хочу тебя терять.

— А я не хочу тебя забыть.

Она первая шагнула к нему, обхватила руками за шею и прислонилась лбом к его щеке. Рэй крепко обнял ее в ответ. Облако красных волос, колыхнувшись у его лица, заслонило собой здание цирка и весь мир кодзу. Они пахли сухой травой, душистым свежим сеном и совсем чуть-чуть — нагретой солнцем смолой. Сильное, горячее, гладкое тело под его рубашкой так крепко прильнуло к нему, что Рэю казалось, будто он слышит стук ее сердца.

Он вдруг понял, что девушка, которую он обнимает, принадлежит только ему — ни кодзу, ни толпе зрителей, никому другому, в отличие от той, реальной.

— Сделай это сейчас, ладно? — тихо попросила она.

— Я не могу, — ответил он, погружая лицо глубже в теплую, душистую темноту ее волос.

— Можешь, — уверенно сказала Тора. — Ты сильный. Ты — заклинатель. Ты должен делать свою работу.

«Ты не моя работа, — хотел сказать Рэй. — Ты удивительная, уникальная. Ты гораздо больше». Но промолчал, потому что эти слова все равно не имели никакого смысла.

Рэй медленно завел руку за спину, вынул из-за пояса наконечник копья, а девушка вдруг вздрогнула, словно уже почувствовала прикосновение стали к своему телу.

— Я не хочу тебя забывать! Я не хочу тебя забывать! — повторяла она, прижимаясь к нему все крепче. — Я буду тебя помнить. Но если вдруг там, в реальности, действительно не вспомню всего, пожалуйста, напомни мне.

— Конечно. Напомню.

Обнимая ее одной рукой, Рэй медленно, пересиливая себя, поднял другую, с зажатым в пальцах наконечником копья, и вонзил его в девушку. Она вскинула голову, потянулась к нему, успела коснуться губами его губ. И растаяла.

Пережидая внезапную тягостную тоску, заклинатель на миг закрыл глаза, а когда открыл их вновь, увидел черного кодзу, стоящего неподалеку.

— Браво, — произнес дух, и паучье обличье стало сползать с него клочьями.

Существо, скрывавшееся под личиной, начало распрямляться, словно до этого было сложено в старой шкуре несколько раз. Вытягивало длинные, многосуставчатые руки и ноги, тянуло спину, поворачивало голову на гибкой шее. Рэй смотрел на него, не испытывая ни гнева, ни страха.

Кодзу был похож на очень худого, очень высокого костлявого человека. Но оставалось в нем и нечто паучье. Хищное, отвратительное, очень опасное.

— Вы двое подарили мне столько сил, — сказал он сиплым, тягучим голосом, таким же отталкивающим, как и его обличье. — Дали почувствовать столько эмоций, сколько я не собирал со всего своего цирка.

— Как ты смог заполучить Тору? — спросил Рэй, по-прежнему ощущая в себе лишь пустоту. — Почему именно она?

— Возле таких людей, как эта девочка, всегда очень много эмоций — ревности, страсти, вожделения, зависти. — Он оскалился, что, по всей видимости, должно было означать довольную улыбку. — Я хорошо чувствую таких. И собираю. Спасаю.

— Спасаешь?! От чего же?

— От людей, — скривился кодзу, начиная медленно перемещаться вокруг Рэя, но заклинатель внимательно следил за ним, не отводя взгляда. — Они глупы, завистливы и жестоки. А здесь ее талант и красота могли бы раскрыться в полной мере. Так же как и твои.