Алексей Пехов - Заклинатели

— Значит, ярра предупреждала нас о ярудо. — Рэй растянулся на земле, глядя на первую звезду, появившуюся на небе. — Но я бы на месте защитницы посевов не стал так волноваться. Он не настолько опасен.

— Это смотря для кого. — Увалень постучал веточкой по краю кастрюли и отложил ее в сторону. — Я слышал, некоторые особо впечатлительные, увидев его, умирали от страха или бежали так, что ломали себе шею. И мы сами, если бы не узнали маленького поганца…

— Особенно мне нравится это «мы», — заметил Рэй с улыбкой.

— Ну ладно, если бы Сагюнаро не узнал, — покладисто согласился Гризли, обламывая несколько стеблей дудника, чтобы сделать из них соломинки для чая. — Как тебе это, кстати, удалось?

— Просто почувствовал, — нехотя ответил тот.

— А я ничего такого не понял. Он здорово создает этот фон пустоты и заброшенности. Мы попали в него уже на поле, но ничего не сообразили. И зачем ему тратить столько сил, чтобы захватить настолько большую территорию? Как думаешь, Рэй?

Заклинатель не ответил, неожиданно услышав тихие шаги, едва различимые за мягким шелестом травы. Приподнялся и увидел растрепанного мальчишку в серой рубашке, неуверенно приближающегося к ним. Тот подошел, не обращая внимания на недовольное, выразительное молчание людей. Присел возле Рэя.

— Огонь, тепло, — произнес ярудо невыразительным, тусклым голосом и, не отрываясь, уставился на языки пламени. — Так давно не видел.

Он выглядел таким маленьким, жалким, затравленным и одиноким, что заклинателю вновь стало не по себе. Это существо не было виновато в гибели своего дома, которая сделала его злобным и мстительным.

Рэй отломил кусок рисовой лепешки и протянул духу.

— Хочешь?

Сагюнаро вдруг издал какой-то злобно-шипящий звук. Гризли, замотав головой, приподнялся. Но ярудо уже посмотрел на скромное подношение с величайшим изумлением. И взял его. Заклинатель почувствовал быстрое прикосновение ледяных пальцев.

Дух держал небольшой кусок обеими руками, почтительно и бережно, а лицо у него стало совсем как у обычного мальчишки — удивленное и взволнованное. Потом он прижал лепешку к груди и застыл, глядя куда-то сквозь огонь отсутствующим взглядом.

— Нашел кого приваживать, — сердито сказал Гризли, плюхаясь на свое место.

— Это было неразумно, — сдержанно заметил Сагюнаро. — Теперь он может увязаться за тобой. А ярудо не тот дух, в компании которого легко и приятно.

— Кого ты пожалеешь в следующий раз? — добавил хмуро увалень. — Манмо? Или гаюра?

— Он не виноват в том, что с ним случилось, — твердо ответил Рэй, признавая, впрочем, некоторую правоту друзей. — Сами знаете, многие заклинатели запечатывают духов-хранителей прямо в стены здания. И те даже не могут выйти из дома, когда он разрушается или горит. — Он мотнул головой, не давая Гризли, собравшемуся что-то возразить, перебить себя, и продолжил: — И в том канрине с горячими источниками ничего бы не случилось, если бы акацию и крапиву не посадили вместе. А они не выносят друг друга, мечтают избавиться от соседа. И знаете, магам плевать, что чувствуют духи.

— Напиши жалобу в орден, — посоветовал, усмехаясь, увалень, — от имени потусторонних существ. О том, как с ними плохо обходятся. Ярудо пусть подпишет первым. — Он кивнул на медитирующего духа и рассмеялся. — Эх, Рэй, поздно ты сообразил, надо было с акации начинать, потом бы крапиву подключил, а там, глядишь, и черный кодзу подтянулся бы. Он тоже, наверное, считает, что маги его несправедливо обижают. Не дают творчески самовыражаться.

— Ну не настолько я наивный, — невозмутимо отозвался Рэй, хотя почувствовал неожиданный прилив раздражения. — А вот ты не возражал, когда я спас тебя от гаюров. Тоже, видимо, исключительно по собственной глупости.

Наверное, не стоило этого произносить вслух, но упоминание о кодзу и его мире снова резануло внезапными тяжелыми воспоминаниями.

Гризли уставился на него удивленно и немного обиженно, явно не ожидая такой реакции на свою шутку.

— Да я вовсе и не считаю, что ты…

Он не успел договорить, ярудо неожиданно поднялся и, продолжая прижимать хлеб к груди, ушел в темноту.

— Похоже, он не собирается увязаться за мной. — Рэй улегся на землю, завернулся в плащ и закрыл глаза. — Ладно, спокойной ночи. Завтра рано вставать.

Наверное, Гризли хотел продолжить разговор, начать спрашивать о чем-то или обвинять, потому что заклинатель услышал очень тихий голос Сагюнаро:

— Оставь его в покое. Я же предупреждал, чтобы ты не упоминал при нем о кодзу.

— Да почему? Что за ерунда? Если у кого-то не хватает выдержки, чтобы сражаться с духами, не нужно этим заниматься.

— Ты не знаешь, что он увидел в мире пожирателя мыслей, — негромко и терпеливо продолжал увещевать его друг. — С чем ему пришлось столкнуться.

— Еще неизвестно, кого мы все увидим в будущем и что нам придется перенести, — возразил жестко Гризли, не понижая голоса, явно для того, чтобы Рэй услышал и принял к сведению его слова. — Надо научиться забывать, отключаться от эмоций. Иначе не сможешь жить нормально, свихнешься.

Разумом Рэй понимал, что он прав. Необходимо уметь без жалости и раздумий уничтожать враждебных духов, забывать обо всех сложностях и боли. Но как тогда быть с Сагюнаро, который сам балансирует между тьмой и человеческой сущностью? Когда получится забыть Тору? И получится ли вообще?

Темнота вокруг наполнилась приглушенными ночными звуками. Потрескивал костер, шуршали в траве мелкие зверьки, в лесу пронзительно и печально закричала какая-то птица. Вздыхали рассыхающиеся дома, скрипели качели на окраине деревни.

Гризли и Сагюнаро замолчали, так и не убедив ни друг друга, ни Рэя, делавшего вид, что спит. А может, и правда уснувшего по-настоящему, потому что вдруг он увидел, как в круг света от костра вошла девушка, одетая в одну лишь мужскую рубашку, разорванную на плече. На ее длинных растрепанных волосах играли отблески красного огня. Красивое бледное лицо было печальным и задумчивым. Она легла на землю рядом с заклинателем, опустила голову на согнутый локоть, улыбнулась и прошептала:

— Хотела отправить тебе письмо. Но не знаю, где ты живешь.

— У меня нет дома, — ответил Рэй, протягивая руку, чтобы коснуться ее плеча.

Оно оказалось теплым, живым, настоящим. Это была не реальная Тора, а та, что погибла в мире кодзу. «Та, которую ты убил», — шепнула заклинателю внезапно проснувшаяся память.

— Значит, ты никогда не узнаешь, что я хотела тебе сказать, — чуть огорчилась она.

— Прочитай мне свое письмо, — попросил он, — теперь я могу его услышать.

— Возьми, посмотри сам, — прошептала девушка, и в ее руке оказался бело-красный, туго скрученный свиток.