Сергей Шевелев - Время Икс

— Ну что, сволочи! Кто следующий? — прохрипел Андрей. — Подходите! Поуби-ваю гадов!..

В конце аллеи раздались трели милицейских свистков.

— Атас! — завопил "Муха". — Сматываемся!

Компания бросилась в кусты. Последним, прихрамывая и придерживая левой рукой вывернутую кисть, бежал Генка.

— Подожди, козел, мы с тобой еще встретимся на узенькой дорожке!.. — про-кричал он на прощание. — Кровавыми слезами умоешься!..

Андрей вытер мокрый лоб. Ладонь была вся в крови. Свистки были все ближе и ближе, уже слышался топот подкованных сапог о брусчатку тротуара.

— Мальчик, бежим! — раздался рядом звонкий голосок, и Андрей, обернувшись, увидел стоящую рядом девчонку, за которую он вступился.

— Скорей! — она сунула ему в руки его сумку и, схватив за руку, потянула за со-бой. Он не сопротивлялся и бросился вслед за ней.

4

— Спасибо тебе большое!.. Ты очень смелый!.. И где ж ты так только драться научился?..

Они стояли, прислонившись к забору, и тяжело дышали. Трели милицейских свистков уже давно стихли.

Девушка приблизилась к Андрею вплотную, и с испугом отшатнулась.

— Господи! У тебя лицо все в крови!.. Подожди секунду!..

Она порылась в своей сумке и, достав оттуда чистый носовой платок, осто-рожно приложила его к голове юноши.

— Подержи так. А вообще надо обязательно рану промыть и обработать, не то загноится… Ну как ты отделал компанию Листратова! Просто загляденье!.. Ты сам откуда?

Андрей шумно выдохнул из себя воздух. Тело ломило.

— Ничего… Пройдет! — с трудом разлепил он запекшиеся губы. — Тебя как зовут?

— Лена. А тебя?

— Андрей…

Он отнял ото лба платок и поднес его к глазам. Кровь уже почти не шла.

— Ладно, Лена, я пойду, пожалуй…

Он прошел несколько шагов, но ноги слушались плохо, он споткнулся и чуть не упал.

Лена вскрикнула и, подбежав, подхватила его под руку.

— Постой! Куда ты? Я тебя так просто не отпущу!

Их глаза встретились. Только сейчас Андрей полностью рассмотрел лицо де-вушки. Оно было красиво. Большие, серо-голубые глаза под пушистыми, загнутыми вверх длинными ресницами, маленький, слегка вздернутый носик, на левой щеке небольшая круглая родинка. И ни грамма косметики, которую уже лет с пятнадцати вовсю начинали использовать современницы Андрея.

— Значит так, — Лена окинула Андрея взглядом с ног до головы. — Сейчас мы пойдем ко мне и там приведем тебя в порядок. И не спорь, пожалуйста!.. — Тон ее был категоричным. — Тебе еще может быть, и медицинская помощь понадобится… Идти можешь сам?

Андрей кивнул. А какая собственно разница! Идти-то все равно некуда… Ну, разве что только к Мечниковым… Но в таком виде…

Лена подхватила его сумку, перекинула ее себе через плечо, затем, осторожно взяв Андрея под руку, сказала:

— Ну, все! Идем тихонько, осторожно… Тут недалеко, всего два квартала…

Минут через десять они подошли к трехэтажному кирпичному дому и, пройдя под аркой ворот, очутились в небольшом дворе.

— Нам сюда, — Лена показала на крайний подъезд. — Второй этаж, направо…

На лестничную площадку выходили три двери. Ребята остановились возле правой, обитой коричневой клеенкой. Лена повернула ключ в замке, дверь тихонь-ко скрипнула и отворилась.

— Проходи! Только там велосипед стоит у входа. Смотри, не споткнись!.. А лучше — давай я вперед пойду!..

Квартира состояла из двух комнат, небольшой ванной, и мизерной, площадью метров пять, кухоньки.

— Садись сюда! — Лена указала Андрею на глубокое мягкое кресло у окна. — Сейчас я вскипячу воду и промою тебе рану.

С этими словами она скрылась на кухне.

Полуянов с облегчением откинулся в кресле и осмотрелся.

Массивный дубовый буфет с горками посуды, стол, два кресла, диван. В про-тивоположном углу — письменный стол, над которым вся стена была увешана раз-личными фотографиями, забитый книгами книжный шкаф у стены. Под потолком висела большая бронзовая четырехрожковая люстра. Дверь в соседнюю комнату была чуть приоткрыта, и за ней виднелся краешек кровати, аккуратно застеленной пестрым покрывалом.

Андрей встал, и, подойдя к письменному столу начал рассматривать висящие над ним фотографии. А фотографии были очень любопытные.

В самом центре висел большой, форматом примерно двадцать четыре на три-дцать, фотопортрет темноволосого военного лет сорока. На каждой петлице его гимнастерки виднелось по танковому силуэту и маленькому ромбу. На груди были привинчены два ордена Красного Знамени и медаль "ХХ лет РККА".

На большинстве других фотографий также был изображен этот человек. Вот он с группой военных осматривает фортификационные сооружения; вот, улыбаясь, выбирается из водительского люка танка БТ-5; вот делает пометки на разложенной на бочке из-под горючего топографической карте, а сзади простирается бескрайняя степь. На многих фотографиях он был заснят вместе с симпатичной светловолосой женщиной и… Леной… На одной из фото все трое стояли возле красивого мрамор-ного здания, в тени пальм, вдалеке виднелось море, а внизу была надпись "Сочи, август 1937 год"…

За спиной раздались шаги, и Андрей обернулся. Лена стояла, держа в руках таз с горячей водой.

— Извини… Я тут посмотрел… Интересные фотографии…

— Это наши, семейные, — Лена поставила таз на стол. — Садись и подними голову повыше. Будет немножко больно, но ты потерпи…

Она аккуратно смыла с лица Андрея кровь и пот, а затем, достав из шкафа йод, вату и бинты, осторожно обработала рану.

— Ничего страшного: две небольшие ссадины, один синяк, да на лбу приличная царапина, — сказала она, закончив. — Но зашивать, я думаю, не придется. Заживет… Больше нигде не болит?

— Да вроде нет! — Андрей осторожно ощупал ребра. — Пару раз зацепили слегка, гады… Нет! Все в порядке! Спасибо тебе!

— Не за что! — улыбнулась девушка. — Это я тебе благодарна, как своему спаси-телю…

— Чего они к тебе прицепились?

Лена потупила глаза.

— Понимаешь… Листратов с компанией меня давно преследуют… С тех пор как… — Она подняла голову, и на ее ресницах блеснули слезы. — С тех пор как папу арестовали… И… И расстреляли.

— Извини! — Андрей посмотрел на фотографии и, показав рукой на централь-ную, спросил: — Это он?

— Да! — чуть слышно ответила Лена. И, вытерев рукой слезинки, добавила: — Тебе не надо было помогать мне, Андрюша. Ведь я — "дочь врага народа"… ДэВэ-эН… А мой отец — комбриг Берестов, Владимир Иванович… Меня из-за этого из комсомола исключили, а маму с работы уволили. Она в институте преподавала… Сейчас вот, ночным сторожем в городской библиотеке работает! Представляешь?! А она у меня — кандидат педагогических наук!..

— Понятно! — Полуянов зло сощурился. — Знакомые штучки! Это мы уже прохо-дили. Очаровательные шуточки лидеров ГПУ-НКВД — Ягоды, Ежова, Лаврентия Палыча Берии, под шумные аплодисменты Политбюро и лично товарища Сталина! Весь цвет Красной Армии угробили, а потом чуть было войну не профукали!..