Виталий Зыков - Во имя потерянных душ

И чего он ждал, спрашивается, что змееноги косяками полезут или кнешаль нападут?! Не подумал, поторопился, а теперь расплачиваться приходится. С другой стороны, в Башне его тоже не ждало ничего хорошего. Здесь он хотя бы на свежем воздухе бездельем мается, всяко лучше, чем в четырех стенах.

Порой начинало казаться, что в последнее время Кардинал специально ограничивает участие Артема во всех мало-мальски серьезных и интересных акциях Башни. То каждую дырку им затыкали, а то вдруг чуть ли не в запас списали. И главное, в чем причина — непонятно!

После уничтожения Ночного Охотника Артем попал в центр внимания малого Совета Конклава. Все вдруг преисполнились пафоса и душевного трепета перед уставом ордена Бессмертных. Семь положений Кодекса возвели в ранг закона, а пустяковое его нарушение раздули до масштабов жуткого преступления. И что самое поганое, Кардинал во всей этой вакханалии крючкотворов-законников вообще не участвовал. Сами, мол, разбирайтесь. У нас почти демократия.

Ну, «демократы» и наразбирались. Артем моментально превратился в этакого монстра, чуть ли не Леонида от Сноходцев. Припомнили все — и загадочную экспедицию в Октябрьский район, и вызов козлоголового демона, и непонятные эксперименты в Башне. Нашлись даже свидетели вылазок Артема в район коттеджей, где он тренировался с Партизаном. Правда, подробностей обвинители не знали, но подозревали самое худшее. Наконец особо выделили драку с Эдуардом и, самое главное, магию знаков Таугрим. Если первое особенно сильно беспокоило изгнанника из привокзального района, который требовал примерно наказать выскочку, то остальные жаждали приобщиться к знаниям Древних. Вернее, к безопасному их использованию.

Вопрос с Эдуардом разрешился очень быстро. Присутствовавший на Совете Коля Ботаник, страшно злой из-за того, что его оторвали от любимых пробирок, предложил не тянуть резину и, следуя Кодексу, устроить дуэль между дурнями-виритниками. Можно даже не до смерти. После чего победителя наградить, а проигравшего наказать — ко всеобщему удовлетворению. Артем, доведенный до ручки бесконечными обвинениями, идею горячо поддержал, однако Эдуард быстро дал задний ход и затих. И хоть бы одна сволочь сказала, что тот струсил!

Зато со знаниями Таугрим все оказалось далеко не так просто. Как выяснилось, кое-кто уже успел приобщиться к тайнам знаков Древних и был в курсе сопряженных с их использованием рисков. Может, Кардинал рассказал, а может, и сами столкнулись с карающей дланью Темных Владык. И возможность обойти запреты многим показалась настолько соблазнительной, что они моментально заподозрили подвох. Дошло до того, что Артема обвинили в попытке избавиться от конкурентов таким вот экстравагантным способом. Причем вопрос: за каким чертом ему это понадобилось? — даже не поднимался. Из порочной и злобной натуры, не иначе.

Уж чего-чего, а подобной наглости Артем точно не ожидал. Мало того что его вынуждают делиться добытыми знаниями, так еще требуют при этом доказательств их безопасности. И ведь не поспоришь. Нет у него возможности послать всех подальше, жить так, как хочется. Нельзя быть членом общества и игнорировать его законы. А становиться изгоем не его путь.

В итоге, прежде чем Артем передал свои записи Марго — представительнице виритников Конклава, — из него всю душу вынули и наизнанку выкрутили. А он-то, дурак, понадеялся, что между делом сообщит лидерам Меченых о проблеме Пожирателей. Да, после вылитой на его голову грязи он никаких дел не желал иметь с этим скопищем идиотов! Жестокий и беспринципный Кардинал стократ лучше сборища жадного до халявы дурачья. Да и вообще, похоже, что самые разумные и опытные виритники с самого начала ушли под руку Хмурого, свободными и независимыми остались сплошь тупоголовые бараны и мечтающие о власти дураки. С такими каши не сваришь!

После Совета Конклава вера Артема в человечество несколько пошатнулась и стала понятней хищническая психология Леонида и ему подобных отморозков. Не то чтобы он начал разделять их взгляды, просто образ эгоистичного мерзавца вдруг показался очень соблазнительным. Особенно сильно это проявлялось на фоне тех славословий, которым удостоился Захар. После их маленькой войны с отродьями Тьмы народная молва наделила приятеля такими достоинствами, что становилось непонятно, зачем вообще было гонять в Нижний такую кучу Меченых. Ненахов в одиночку бы справился — разогнал бы темных пинками, и вся недолга! Заслуги самого Артема общество упорно игнорировало. И не то чтобы его это сильно задевало — все-таки он и герой понятия несовместимые, — скорее несправедливое отношение раздражало как факт.

На фоне подобных переживаний даже дезертирство Партизана не слишком его заинтересовало. Подумаешь, сбежал! Видимо, было куда… Зато Артему одной головной болью меньше. Их временное партнерство давно зашло в тупик, и многочисленные тайны Партизана, с которыми Лазовский по необходимости мирился, теперь ничего кроме неприятностей, не обещали. Такой же выход устроит абсолютно всех. Нет человека — нет проблемы.

Бороться с хандрой Артем умел только одним способом — работой. Когда на дурные мысли не остается ни времени, ни сил, плохое настроение проходит само собой. Однако, увы, ничего серьезнее охраны «пейзан» под руку не подворачивалось, что навевало определенные подозрения. От бестолкового же ничегонеделания становилось только хуже.

Ничего удивительного в том, что, когда его нашел Захар, Артем был мрачен и хмур.

— Как говорит один наш общий знакомый: Караганду тебе в бок, дружище! Чего такой недовольный?! — заорал приятель, едва переступив границу бывшего сада, в котором сейчас и обретался Лазовский. На эти вопли, наверное, полполя оглянулось, а ему хоть бы хны.

— Тебе все в хронологической последовательности рассказывать или как? — буркнул Артем, наблюдая за тем, как Захар усаживается на соседний стул.

— Можешь не напрягаться — друзья-коллеги меня уже просветили. Кто бы мог подумать, что без Интернета и телевизора народ превратится в таких сплетников, — отмахнулся Захар.

— Когда ж ты успел?

— Так я еще вчера вечером от Караганды вернулся. Сначала к начальству на доклад, а потом к парням на крышу поднялся. Мне все и выложили. — Захар хрустнул пальцами. — И скажу тебе, акции твои у общественности что-то совсем не котируются. Понятное дело, в колдовстве вашем народ не разбирается, однако тебя заранее осуждает. Так что ты у нас как Пастернак [10] Захар намекает на известную фразу: «Пастернака не читал, но осуждаю». теперь.

— Догадываюсь, — сухо ответил Артем и, желая сменить тему, спросил: — А ты как сходил?