Терри Брукс - Пламенеющий Ангел

Со временем все изменилось. Отец умер. Она выросла и стала сама себе хозяйкой. Но Дух все еще оставался при ней.

Дух бежал все быстрее, все дальше углубляясь в лес.

Никто не мог его увидеть, но это и к лучшему. Иначе людей стали бы преследовать кошмары. Нест чувствовала, как ее захлестывают никогда прежде не испытанные эмоции — свободолюбие и мощная сила волка-призрака, которого выпустили на свободу.

А потом, совершенно неожиданно, Нест ощутила, как что-то натягивается внутри ее тела — там, где оно соединяется с Духом. Она едва не задохнулась и от навалившегося болевого шока потеряла сознание.

Очнувшись, поняла, что по-прежнему стоит в тени дерева на границе двора Петерсонов. Пожиратели исчезли. Холодный мокрый снег падает на лицо, парк простирается перед ней, безмолвный и пустой.

Она быстро поняла, что произошло, испытав новый шок. Она больше не могла видеть мир глазами Духа. Связь прервалась.

Призрачный волк вырвался на свободу.

Ларри Спенс подъехал на джипе к старому викторианскому особняку на Третьей Западной улице и заглушил двигатель. В наступившей тишине он оставался в машине, пытаясь снова и снова обдумать происходящее и решить, как поступить. Это было тяжело; в голове непрерывно гудело, да еще этот неумолчный звон в ушах. Он не мог вспомнить, как давно его преследует эта головная боль и жужжание. Верно одно: они жутко его доставали, делая концентрацию практически невозможной.

Все казалось таким трудным.

Он знал, что допустил ошибку в отношении детей. И поставил свою карьеру под угрозу, позволив Робинсону забрать их из дома Нест. Он попросту предал Нест. И неважно, что ему казалось, будто он поступает во благо; да, он оказался жертвой манипуляции и предательства. Это приводило Ларри в ярость, но он все равно оставался беспомощным. Нужно что-то делать, но лаже сейчас, возле дома Робинсона, он ощущал неуверенность.

Он тяжело вздохнул. По меньшей мере, нужно забрать детей. Что бы ни случилось, он не уйдет без них. Ему точно неизвестно, что происходит, но теперь уже ясно: все было бы лучше, если бы он просто выкинул Робинсона из своего дома в тот, самый первый, раз. Мысленно возвращаясь в тот день, Ларри не мог понять, почему он так не поступил.

Головная боль терзала виски, звон в ушах сводил с ума. Он зажмурился. Поскорей бы покончить с этим делом.

Сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться, он вылез из машины и прошел по заснеженной дороге к парадному крыльцу, поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Внутри было тихо.

Свет горел, но за занавесками не было заметно никакого движения. Прежде богатый и преуспевающий жилой массив хранил гробовое молчание. На улице — ни души.

«Проверну все по-быстрому, — сказал он сам себе. — Заберу детей и смоюсь подальше отсюда».

Дверь отворилась, и человек, называвший себя Робинсоном, встал на пороге, улыбаясь.

— Входите же, помощник шерифа, — он отступил назад.

«Теперь — осторожно, — предупредил себя Ларри Спенс. — Не спеши».

Он вошел и с подозрением огляделся. Высокие двери, большой вестибюль. С одной стороны — лестница, уходящая в темноту. С другой — закрытая дверь. Впереди — гостиная, ярко освещенная, с антикварной мебелью и старыми обоями в желтый цветочек.

— Снимайте пальто, помощник шерифа, — предложил Робинсон. Однако прозвучало это почти как приказ. — И присядьте на минутку.

— Я не пробуду долго, — Ларри перевел взгляд на Робинсона, потом снова — в направлении гостиной, где на диване, поджав ноги, сидела Пенни рядом с огромным, почти лысым альбиносом — оба смотрели телевизор. Пенни увидела Спенса, помахала рукой и улыбнулась. Он кивнул с каменным выражением лица.

— Где дети, мистер Робинсон? — спросил он. Боль в голове стала невыносимой, мысли путались.

— Играют внизу, — ответил тот, внимательно оглядывая Ларри.

— Приведите их, пожалуйста.

— Ну, дело в том, что ситуация слегка изменилась, — извиняющимся тоном произнес Робинсон. — Я хочу попросить вас об услуге.

— Мне кажется, я уже достаточно оказал вам услуг.

Робинсон снова улыбнулся.

— Я не прошу о многом. Просто проедемся с нами, совсем недалеко. Дети тоже поедут. И потом вы их заберете.

Ларри ощущал подвох: само тело посылало сигналы о неблагополучии. Все складывалось не так, как он рассчитывал. Он был очень хорошим помощником шерифа в течение пятнадцати лет и доверял интуиции. Надо взять верх над этими людьми, пока не поздно.

— Я тут сделал проверку, — проговорил он, решив форсировать события. — Звонил в ФБР, в чикагский офис, спрашивал о вас. Они никогда о вас не слышали. И ничего не знают об операции с наркотиками в этом районе.

Робинсон пожал плечами.

— Они и не знают, что мы здесь. Мы действуем прямо из Вашингтона. В чем проблема, помощник шерифа?

— А это тоже ваш оперативник? — Ларри указал на странного здоровяка на диване.

Робинсон кинул взгляд через плечо.

— Да, это местный…

Ларри выхватил «сорокапятку» и молниеносно направил в живот Робинсона.

— Стоять! — приказал он. — Не делайте резких движений руками. — Он подошел и прохлопал бока и карманы старика, потом снова отступил назад. — В Вашингтон я тоже звонил. Никто и понятия о вас не имеет.

Человек, называвший себя Робинсоном, ничего не сказал.

— Так кто же вы? — настаивал Ларри.

Тот пожал плечами.

— Не имеет значения.

Пенни оторвалась от телевизора. Увидев пистолет в руках Ларри, она начала вставать.

— Сидеть! — отрывисто скомандовал Ларри. Она замешкалась, но подчинилась. И ухмыльнулась во весь рот. — Что здесь происходит? — потребовал ответа Ларри.

Робинсон улыбнулся.

— Выясняйте сами, помощник шерифа. Вы же у нас умник!

— Ваше пребывание здесь не имеет никакого отношения к наркотикам, так ведь?

Робинсон прикусил губу.

— Совершенно верно, помощник шерифа, не имеет. Но зато к наркоманам — еще как. Я специалист в области наркомании, вам это известно? Наркоманы заполонили всю человеческую расу. Их сотни и тысячи. Люди являются рабами своих наркоманских привычек, и, мне кажется, если разобраться в природе управляющих ими привязанностей, можно повлиять на ход действий.

Он посмотрел на Спенса, приподняв одну бровь.

— Взять, к примеру, вас. Я почти с самого начала знал: если захочу добиться от вас чего-либо, мне надо действовать через вашу совершенно очевидную привязанность к мисс Фримарк. Когда вы смотрите на нее, становитесь буквально слепым. На самом деле — просто глупо, ибо она за вас гроша ломаного не даст. Вы же спите и видите ее своей будущей женой и матерью ваших детей, поэтому на все готовы, лишь бы приблизить этот день.

Ларри сердито вспыхнул.

— Это не наркомания. О чем мы говорите, черт побери?