Юлия Архарова - Ночная гостья

Нет. Не с неба. С крыши.

И не камни это были вовсе, а проста глиняная черепица.

Поднял голову. Прямо надо мной, вцепившись в край крыши, дрыгал ногами в воздухе какой-то человек.

«Эрайн! Ты как?!» — услышал я мысленный голос друга.

«В порядке. Кажется, нашел еще одного Охотника».

«Помощь нужна?»

«Сам справлюсь!»

Человек ловко подтянулся и забрался обратно на крышу.

Думаешь, тебе удастся убежать, Охотник? — зло подумал я. Набросил на убийцу, еще не успевшего скрыться, ловчую петлю. Потащил к себе. Осторожно, как драгоценность, спустил свою ношу с крыши — не хватало только Охотнику такую легкую смерть подарить!

И вот уже неудавшийся убийца стоит передо мной. Тяжело дышит. Молчит. Я предусмотрительно накинул на пленника еще и плетение, вызывающее немоту. Совсем не нужно, чтобы человек своими воплями спящих горожан будил. Все-таки полог тишины накрывает всего сотню элай в радиусе от меня, а это лишь немногим больше трехсот метров, если считать по-имперски.

«Своего Охотника поймал, — обратился я к другу. — Твой как?»

«Сейчас спущусь. Расскажу…»

У мысленной речи есть множество недостатков. Ее нельзя использовать, если предварительно не настроиться на собеседника. Она не передает эмоции и перестает работать на расстоянии всего в сотню элай. Можно строить только короткие рубленые фразы, а долгие мысленные разговоры чреваты сильной головной болью, да и к тому же энергию эта забава тоже поглощает, хотя и в небольших количествах.

Капюшон полностью скрывал лицо моего несостоявшегося убийцы. Даже странно, что он не слетел во время всех тех кульбитов, что Охотник вытворял на крыше.

Ну это мы быстро поправим. И я резко сдернул с головы пленника капюшон.

— Ничего себе! Девчонка! — не удержавшись, воскликнул я.

Да я кого угодно ожидал увидеть, но только не молоденькую и весьма симпатичную человечку.

Хотя…

Задумчиво окинул пленницу взглядом — даже мешковатая одежда не могла полностью скрыть женственные изгибы фигуры. И если бы я мог хотя бы на мгновение допустить, что Охотник — не мужчина, то обязательно бы догадался.

Снял с человечки плетения сладкого сна и полога тишины. Сонная глухая пленница мне сейчас ни к чему.

— О! Какой у тебя улов! — восхитился Найри.

— Повезло, — усмехнулся я. — А стрелок где?

— Он предпочел с крыши спрыгнуть.

— Сам? Насмерть? — на всякий случай уточнил я.

— Да, — ответил сразу на два моих вопроса друг, а затем добавил: — Только это немного странно выглядело.

— То есть?

— Ну будто Охотник не совсем понимал, что он делает на крыше. Да и спрыгнул он вроде бы против своей воли. В общем, странно.

— Эти фанатики вообще ненормальные. — Я пожал плечами. — Не сомневаюсь, что и эта девчонка тоже скорее предпочла бы покончить жизнь самоубийством, чем попасться нам.

— Да-а… — протянул Найри. — А тебе действительно повезло. Мне достался труп, а тебе симпатичная девчонка.

— Хм… симпатичная? Ну да, ничего, — с нарочитым сомнением сказал я. — Вот если ее отмыть и нормально одеть…

А моя пленница и правда очень даже ничего. Для человечки. Или для дэйш'ли…

Тонкие изящные черты лица. Огромные испуганные глаза. Жаль, что цвета их сейчас толком не разглядеть. Длинные, то ли каштановые, то ли рыжие волосы растрепались и водопадом спадают на спину.

Девчонка оказалась довольно высокой для человечки, но фигурка, похоже, у нее что надо…

— Что думаешь с ней делать? — спросил Найри.

— Не знаю. Еще не решил. Для начала нужно с нашей милой пленницей побеседовать.

— Тоже верно.

— Если вздумаешь шуметь, то сильно пожалеешь, — пригрозил я испуганной пленнице. — Поняла?

В ответ — тишина.

— А ты уверен, что она тебя понимает? — усмехнулся Найри.

Я мысленно выругался, а затем задал тот же вопрос на имперском. Не скажу, что хорошо знаю этот язык, все-таки сейчас он, считай, почти уже мертвый и, кроме немногочисленных людишек в вольных городах, на нем мало кто говорит. Но вот книг на этом языке сохранилось достаточно. Читаю на имперском я довольно бегло, а вот говорю с трудом, сказывается отсутствие практики. Найри не знает имперского вообще, если, конечно, не считать те немногие слова, которые мы заимствовали из этого языка.

Девчонка судорожно затрясла головой, всем своим видом показывая, что она целиком и полностью согласна.

— Умница, — сказал я и вернул человечке дар речи.

— Смотри мне в глаза! — приказал я.

Человечка медленно, будто через силу подняла голову.

В глазах ее плескался страх… Нет, не страх. Запредельный ужас.

— Да уж, повезло так повезло, — опять повторил Найри.

— Завидно? — усмехнулся я.

— Есть немного. Все-таки вероятность вот так столкнуться с дикой…

— В смысле?

— Ты что, не видишь? — удивился друг. — Ты поймал ора дэйш'ли!

— Подожди-ка…

Не может быть! Ора дэйш'ли?!

Я тут же накинул на свою добычу простенькое плетение, призванное определять чистоту крови. Действительно, полукровка. Притом буквально! Один из родителей этой девчонки, несомненно, лоэл'ли. А вот второй — человек. Правда, тоже не чистокровный, так как имеет солидную примесь крови какой-то из редких рас…

Вот это да! Найри прав, встретить сейчас дикую полукровку практически невозможно. Это в первые десятилетия после Элиарай ару было много полукровок. Мы сами же их и наплодили, а потом замучались отлавливать. При том, что дикие тоже на месте не стояли и начали быстро размножаться… Чуть ли не сотня лет ушла, чтобы отловить всех людишек с солидной примесью лоэльской крови. И вот тебе! Дикая полукровка!!! К тому же еще и очень-очень молодая.

И это при том, что эльфам строжайше запрещено иметь детей от человеческих женщин. А буде такие все же случаются, их следует незамедлительно передавать в Инкубатор… Ну а дэйш'ли просто неспособны к размножению, они полностью стерильны, правда, за исключением тех, кто приписан все к тому же Инкубатору.

— Скажи, девочка, а ты знаешь, кто твой отец? — Сейчас этот вопрос заботил меня больше всего.

Обвинять эльфийку в том, что она является матерью полукровки — нонсенс. Такого никогда не было и не будет. Наши женщины слишком ценны, их слишком мало, чтобы позволять им плодить каких-то полукровок. А потому да, меня интересовал именно отец пленницы.

— Н-нет… — запинаясь, пискнула пленница.

— А если подумать?

— Правда, не знаю, — замотала головой испуганная девчонка.

— Арриты с тобой! — выругался я. — Ладно. Пойдем по-другому.

Я накинул на девчонку еще одну нить, аккурат рядом с продолжающей удерживать ее ловчей петлей. Нить силы между мной и дикаркой натянулась как струна, и теперь любая явная ложь отразится колебанием и заставит эту струну петь. Впрочем, обмануть это простенькое плетение совсем не сложно, только вряд ли какая-то дикарка обладает подобным умением.