Ян Ирвин - Врата трех миров

Шанд с Магретой обнялись и поплакали, сидя у реки.

— Это перо воскрешает чудесные воспоминания, и ужасные тоже, — сказал Шанд. — Оно было самой ценной вещью Ялкары, но она не могла пронести перо через врата.

— Расскажи мне об Элиоре.

Шанд поведал ей о рождении и жизни ее матери, заключив эту ужасную историю словами:

— И Феламора похитила ее, а потом выдала замуж за феллема, чтобы получить троекровницу.

— Меня? — воскликнула Магрета.

— Да. Ты троекровница.

— Как Карана! — прошептала она. — Наверно, поэтому меня всегда тянуло к ней.

Шанд вздрогнул, но не стал расспрашивать.

— Карана! — задумчиво произнес он. — Это многое объясняет. Ты похожа на нее, но в то же время совсем другая. Какое совпадение! Весьма вероятно, что вы — единственные троекровницы и других не существует.

— Кем был мой отец, Шанд?

— Не знаю. Видимо, это известно только Феламоре.

Наконец-то Шанд вспомнил про Иггура, который терпеливо ждал все утро, не желая мешать только что обретшим друг друга родственникам.

— У меня для тебя есть еще один сюрприз, — сказал Шанд и, вскочив на ноги, крикнул: — Эй! — В долине раздалось эхо.

Прихрамывая, появился Иггур, не в силах скрыть свое волнение. Он выглядел постаревшим и усталым.

— Иггур! — воскликнула Магрета, бросаясь к нему. Лицо ее раскраснелось, волосы развевались. — О Иггур, как я о тебе беспокоилась! Феламора сказала мне, что ты умер в Катадзе.

— Я был близок к этому, — ответил Иггур, — но теперь уже все давно позади.

Магрета обняла Иггура — правда, скорее с облегчением, что с ним все в порядке, нежели со страстью. Прежде она никогда не проявляла свои эмоции при других. Даже Иггур уронил слезу при виде ее радости и протянул было руку, чтобы погладить красивые волосы Магреты, но так и не погладил. Магрета подвела Шанда и Иггура друг к другу, как будто они были незнакомы, а потом села между ними, и смеялась, и плакала, и напевала. Какой удивительный, какой прекрасный день!

Наконец Шанд поднялся.

— Нам нельзя здесь оставаться: чем больше времени мы дадим Феламоре, тем скорее она придумает, как нас атаковать. Что ты теперь будешь делать, Магрета?

Магрета понятия не имела.

— А чего ты от меня хочешь? — спросила она.

— Я? — переспросил Шанд. — С прежней жизнью навсегда покончено. Теперь важно, чего ты сама хочешь от жизни!

Магрета никак не могла привыкнуть к мысли, что она нужна кому-то и за это у нее никто ничего не просит взамен, — настолько укоренилось в ее сознании чувство долга. Свобода никогда не была частью ее существования.

— Я хочу узнать, кто я такая, хочу узнать все о моей семье. Я хочу быть вписанной в наши семейные Предания.

— Ты пойдешь вместе с нами? — неуверенно спросил Иггур. — По крайней мере, пока ты не найдешь себя.

— А почему ты так робко спрашиваешь? Как бы то ни было, мы же все еще друзья.

— Твоя жизнь сильно изменилась, и моя тоже, — тихо ответил Иггур. — Я был близок к смерти, хотя, — он криво усмехнулся, — явно не настолько близок, как тебе сказали. Я был низведен очень низко, и хотя сумел вновь подняться, сильно изменился.

— Ну что, пошли? — спросил Шанд. — В Туркад?

— Я с радостью присоединюсь к вам, — ответила Магрета. — Для меня все места одинаковы. Но мне бы хотелось увидеть Зеркало, если оно у вас с собой.

Шанд безмолвно подал ей Зеркало. Магрета подержала его в руке. Зеркало развернулось у нее на ладони, потом свернулось, и она отдала его обратно.

— Оно твое, — сказал Шанд.

— Мое? — в изумлении переспросила Магрета. — Не понимаю, как это может быть. Однако даже если это так, я не хочу получить его здесь. Не поздно будет передать его мне, и когда мы доберемся до места.

Шанд убрал Зеркало, и они тронулись в путь.

Вскоре стало очевидно: Магрета питает к Иггуру лишь дружеские чувства. Он был для нее другом, а не возлюбленным. Для Иггура это был сильный удар, поскольку рухнули все его надежды и мечты. Он не подал виду, но впоследствии стал каменным для всех остальных.

Покинув Готрим, Карана и Таллия упорно шли каждый день с рассвета до заката, но по талому снегу было так трудно идти, что они добрались до Туркада лишь через неделю, совершенно вымотавшись.

— Ты стала очень молчаливой последнее время, — заметила Карана, стоя на вершине невысокой горы, на которую они вскарабкались на седьмой день пути. С горы открывался вид на Туркад.

— Я думала о Лилисе… Как она там?

— И о Джеви?

— О нем тоже.

К полудню они дотащились до моста через реку Сабот. Мост все еще ремонтировался после прошлогодней осады. Тут, перед въездом в город, им пришлось долго ждать своей очереди, так как впереди было много повозок.

У Караны не было пропуска: она выбросила его уже давным-давно. Это вызвало задержку у городских ворот, и от нетерпения Карана едва не напустилась на стражников. Однако, увидев подошедшую к Каране Таллию, женщин пропустили в город.

Они зашагали по дороге к штаб-квартире Иггура — старой крепости, возвышавшейся на холме, у подножия которого расположилась крепость, где когда-то обитал Магистр. Там они узнали от стражников, что поутру Иггур исчез, не сказав никому ни слова. Вместе с ним испарился и Шанд.

— А Лиан здесь? — закричала Карана стражнику. Забрызганная с головы до ног грязью, она походила на беженку военной поры.

Парень вытянулся перед Таллией, адресуя свой ответ ей.

— Думаю, его держали в крепости Магистра, — холодно произнес он.

— Держали? — воскликнула Карана и пустилась рысью в сторону названной крепости.

— Карана, подожди! — завопила Таллия, но Карана не слышала. Таллия захромала следом за ней.

До крепости было недалеко, дорога шла под гору. Таллия и не надеялась догнать Карану. К тому времени, как она добралась до последнего поворота, Карана уже подбежала к воротам.

Железные крепостные ворота были открыты — знак того, что у Магистра Туркада город под контролем. Два великолепных стражника в роскошной форме, правда у одного из них на груди было пятно от яичного желтка, и начищенных до блеска сапогах со скучающим видом стояли по обе стороны ворот. Карана проскочила между ними и понеслась по двору к парадному входу.

— Он нам головы за это поотрывает! — вскричал стражник, поднимая копье.

— Стой! — завопила Таллия.

Стражник, повернул голову на знакомый голос, увидел бегущую Таллию и, подумав, что она тоже гонится за Караной, метнул копье.

Оно вонзилось в дверь у самого плеча Караны. Девушка оглянулась, и распахнувшаяся дверь сшибла ее с ног. Она лежала на плитах двора, поросших мхом, совершенно выбившись из сил. Второй стражник поднял копье, но Карана ничего не могла сделать. В этот момент Таллия ударила его кулаком, и стражник рухнул без чувств.