Юрий Ландарь - Сын генерала

Но все хорошее когда-нибудь кончается. Недолго продлились и маленькие радости виктанийцев. Запах пищи привлек внимание пещерного медведя. Дозорные вовремя заметили нежелательного и опасного гостя. Их крики подняли на ноги весь отряд. Предупреждающие крики вскоре сменились криками боли – медведь добрался до дозорных. Немедленно зажгли несколько заготовленных факелов, их свет осветил пещеру, но тропа просматривалась плохо. На границе света и тьмы метались тени и на самой большой из них время от времени мелькали красные глаза зверя. В пришельца полетели стрелы и копья, но кремниевые наконечники не смогли пробить густую шерсть и толстую шкуру хищника, а попадая в морду и царапая ее лишь раздражали медведя, только огонь держал его на расстоянии.

Наконец кто-то додумался принести арбалеты, и два стальных крепежных болта серьезно ранили хищника. Медведь заревел и встал на задние лапы, еще один болт тут же впился ему в брюхо. Тяжело, а может смертельно раненный зверь бросился бежать. Преследовать его не стали, ночью в чужих горах слишком опасно.

Четверых дозорных внесли в пещеру. Все были мертвы, медведь их разорвал. Ценой своих жизней они спасли многих своих товарищей. Что произошло бы, если бы этот зверь ворвался в пещеру, об этом было страшно подумать. Стоя над телами погибших товарищей Гартош молчал. А что можно сказать? Его недосмотр, его ошибка привели к трагедии. Нужно было в каждый дозор давать по арбалету, возможно, все остались бы живы. До утра никто так и не уснул, а Гартош даже не прилег. Горестные мысли давили тяжелейшим грузом, опять они потеряли своих товарищей.

А днем, наконец, произошел контакт с аборигенами.

Примерно в полдень голову отряда обстреляли. Не успели занять оборону как напали и на арьергард. Место для засады нападающие выбрали на редкость удачно, расширяющаяся дорога шла вдоль пологого склона, груды валунов, расположенные в шетах трехстах друг от друга, послужили прекрасным укрытием. О той тактике, которая помогла академиерам отбиться от барсов, не могло быть и речи, никакой навесной обстрел не мог выкурить неизвестных из каменного укрытия. К тому же плохо сбалансированные стрелы с кремниевыми наконечниками не всегда летели туда, куда их посылали.

Появились первые жертвы: трое убитых и около полутора десятка раненых, и их число все возрастало. Залегшие виктанийцы служили прекрасными мишенями, а вещевые мешки в настоящем бою оказались плохой защитой. И даже то, что удалось заполучить несколько десятков боевых стрел, служило слабым утешением, слишком дорогой ценой они достались. Да и вести ответный обстрел из лежачего положения было крайне неудобно.

– Гартош! Нужно пробиваться! Они нас здесь спокойно и безнаказанно перестреляют! – отчаянно кричал Грег Кретов.

– Куда?!

– Все равно куда! Решай сам, но здесь оставаться нельзя!

– Нас половина поляжет!

– Зато вторая добежит! Хоть не зря отдадим свои жизни! Решай быстрее! – и барс дико заматерился, очередная стрела нашла и его.

Долго раздумывать и впрямь нельзя, Оскол решился.

– Передать соседям, по моей команде вскакиваем и бежим вперед! Последние два десятка прикрывают нас от атаки сзади.

Послышались команды десятников и … И вдруг обстрел прекратился. Зловещий свист стрел исчез, крики в камнях затихли – и Гартош не стал отдавать команду к атаке.

– Грег! Грег, ты живой?

– Живой, что со мной сделается. Плечо царапнуло немного.

– Почему они больше не стреляют?

– А я откуда знаю? Может услышали, что мы готовимся к атаке и испугались.

– Вряд ли, скорей помощь ждут, – послышалась версия Алькона.

– Может и помощь, а может того, кто отдает приказы, – рассудительно добавил Толер.

– Так может не ждать ни тех, ни других и атаковать?

Вопрос – предложение Алькона не нашел ответа. Никому не хотелось срываться и бежать под стрелы, и в то же время действительно, враги могут дождаться помощи и тогда атака захлебнется в крови. Гартош напряженно думал как поступить. Атаковать, пока врагов не так уж много? Или следует выждать. Клекот над головой прервал его мучительные размышления. Он задрал голову. Над головой кружила пара орлов: белый и черный.

– Вот и стервятники не замешкались, – с мрачным удовлетворением выдал Алькон.

– Это не стервятники, это орлы, – поправил его Толер.

– Орлы, стервятники, какая разница.

– Не скажи, не скажи. Орел-птица благородная.

А благородные птицы, практически не сделав ни единого взмаха крыльями, совершая плавные круги, скрылись за ближайшей горой.

Минут пять валялись виктанийцы на голых холодных камнях, и ожесточенно спорили. Мнения разделились: одни доказывали что нужно немедленно атаковать и любыми способами прорываться сквозь засаду, другие думали что лучше немного обождать, возможно с местными можно договориться, нужно только дождаться прибытия кого-нибудь из начальства. Причем больше всего спорили именно барсы.

– Вот прибудет твое начальство и прикажет нас перестрелять, или взять в плен! Ты очень хочешь попасть рабом на рудники?! – чуть ли не с пеной у рта доказывал свою правоту Грег.

– Если прикажет, тогда и пойдем в атаку, тогда у нас выхода другого не будет. А сейчас нам нужно любой ценой войти с ними в контакт, без их помощи нам не дойти до Виктании. И даже если сейчас нам и удастся пробиться, то еще до конца дня они нас всех выследят и перебьют, это их горы, – спокойно ответил другу Толер.

Грег хотел было резко ответить, но раздавшийся цокот копыт, заставил всех замолчать.

Цокот копыт раздавался спереди, оттуда, куда шли виктанийцы. Все подобрались, в натянутые тетивы легли трофейные стрелы, по одной стреле на одного лучника, сколько хватило стрел, остальные довольствовались стрелами-переделками. Цокот приближался, судя по всему всадников было немного, двое, трое не больше.

И вот они показались из-за поворота. Гартош стразу опустил лук. Не может быть! Единороги! Черный и белый единорог! Точнее впереди ехала всадница на изящном белом единороге, а позади неотступно следовал черный боевой единорог, и нес он естественно воина. Сзади, на специальных нашестах, восседали виденные ранее орлы: белый на белом единороге, черный соответственно на черном.

– Вот и прибыло начальство, – чуть слышно прошептал Алькон.

Поддавшись нахлынувшему вдруг чувству, Гартош поднялся и зашагал навстречу. Когда до необычайной пары оставалось несколько шагов, то же чувство восторга и почтения одновременно заставило его опуститься на колено и склонить голову. Следом за командиром на колено встали все виктанийцы: перед прибывшими нельзя было не преклонить колено. Особенно перед белой госпожой на белой кобылке. Кем бы она не была, она вызывала искреннее восхищение и восторг, поистине щенячий восторг.