Хорхе Борхес - «Если», 1994 № 02

— Мариус не был еще гражданином Империи, поэтому я могу лишь задавать вопросы относительно причин его смерти, но не преследовать виновных в ней, — ответил Лоутон. — Впрочем, у меня есть еще одно подозрение — что вы тут силой держите земную девушку. Она ваша пленница?

У меня екнуло сердце. Кэти! Неужели мы с Каллиной в спешке умудрились раскрыть эту тайну?

— Она — дочь легата Терры на Самарре. Ее зовут Кэти Маршалл. Она должна была покинуть Дарковер на корабле «Южный Крест» несколько недель назад. Я был уверен, что она улетела. Но теперь она пропала, ее ищут. Но кое-кто видел ее.

— Здесь было полно народу в ночь празднества, — равнодушно сказал Реджис. — Может, кому-то просто показалось… — Он помолчал, потом крикнул — Андрее! Попроси коминару зайти к нам. Она сейчас у Дио Райднау.

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем я услышал знакомые легкие шаги, и в комнату вошла Кэти Маршалл.

Она выглядела настоящей коминарой; широкое кружевное платье свободно ниспадало с ее узких плеч. Распущенные волосы усыпаны блестками. На запястьях и тонких щиколотках позвякивают браслеты с колокольчиками.

— Кэти? — обратился к ней Лоутон.

Кэти посмотрела на него непонимающе:

— Что вам угодно?

— Линнел, милая, — протянул Реджис, — я им тут рассказывал о поразительном сходстве между тобой и той девушкой. Я для того и пригласил тебя, Чтобы они сами убедились.

Я молился только, чтобы среди них не оказалось какого-нибудь близкого знакомого Кэти. Впрочем, сходство было действительно почти полным; и меня вдруг охватило горькое чувство невосполнимой утраты. Это был словно призрак настоящей, живой Линнел.

Кэти коснулась моего лица. Землянки так себя не ведут!

— Да, Реджис, я помню, — сказала она, и я чуть не вскрикнул, пораженный. Она говорила на чистом, очень сложном, богатом гласными горском диалекте — и без малейшего намека на тяжелый акцент землян. Говорила совершенно свободно. — Здесь слишком много посторонних, Лью… Тебе это не повредит? Что они все тут делают? Рассказывают всякие небылицы?

Интонации у нее были иными, чем у Линнел. Но лицо! И говорила она отлично, не хуже, чем я или Дио.

Лоутон был потрясен.

— Фантастика! — вырвалось у него. — Вот это сходство! Но я-то знаю, что Кэти не может так владеть вашим языком!

Тут вмешался высокий землянин:

— Но я же говорил тебе, Дэн, я сам видел…

— Ты ошибся! — Лоутон продолжал сверлить Кэти взглядом, но та не двигалась с места. Ошибка! Фальшивая нота! На Дарковере считается непростительным оскорблением вот так смотреть на молодую девушку, когда она без маски; за такое могут и убить. И Лоутон об этом знал. Настоящая Линнел сгорела бы со стыда. Но едва я успел об этом подумать, как Кэти вспыхнула и выбежала вон из комнаты.

— Кажется, тут мы попали впросак, — пробормотал Лоутон. — Элтон, прежде чем я уйду, может, вы мне объясните, от чего погибли братья Райднау?

— Я уже пытался объяснить… — сказал Реджис.

— Но у вас концы с концами не сходятся. Вы говорили о какой-то матрице-ловушке. Я немного знаком с матрицами, но ни о чем подобном не слыхал.

Да, землянам никогда до конца не понять матричной механики, как бы они ни старались.

— Это своего рода механическое телепатическое устройство, способное вызывать из подсознания ужасные, чудовищные образы, сохранившиеся со времен детства человечества. И пробуждать дикие суеверия. Человек, владеющий такой матрицей, способен контролировать разум и эмоции других людей. Райднау всегда отличались повышенной чувствительностью: любое возмущение ментальной атмосферы причиняло им почти физическую боль. На сей раз возмущение оказалось настолько сильным, что в их нервных схемах как бы произошли своего рода множественные короткие замыкания. Они погибли от кровоизлияния в мозг.

Это было, конечно, весьма упрощенное объяснение, но Лоутон наконец хоть что-то понял.

— Да-да, я о таком слыхал, — сказал он, и меня поразило странное горькое выражение его лица. Потом он, к моему глубокому изумлению, поклонился и сказал:

— Спасибо, вы очень нам помогли. Все остальные вопросы мы обсудим, когда вы поправитесь.

Все вышли. А через некоторое время вернулся Андрее. Он нежно осмотрел мою уже почти зажившую рану на голове, не обращая ни малейшего внимания на мои протесты насчет того, что я и сам мог бы о себе позаботиться. Он только улыбнулся, когда я сердито обругал его. И в итоге, рассмеявшись, отчего в голове сразу заломило, я разрешил ему делать со мной все, что он пожелает. Он умыл меня, как капризного ребенка, и, наверное, стал бы кормить с ложечки, если бы я и это ему позволил. Так что он в конце концов сунул мне пачку контрабандных сигарет. Но когда я наконец выпроводил этого старого ворчуна, у меня уже не было сил сопротивляться одолевшим меня думам.

Что убило Линнел? Никто к ней не прикасался, кроме Кэти. И она не обладала сверхчувствительностью Дио…

И вдруг до меня дошло. Это я убил Линнел!

Весь вечер она интуитивно пыталась вступить в контакт со своим двойником. Их инстинктивное стремление сблизиться оказалось сильнее, чем вся моя наука. А я — жалкий, слепой идиот! — перекрыл им доступ друг к друту. Линнел в минуту опасности, естественно, обратилась за поддержкой к Кэти… Как это я сказал тогда Мариусу? Один человек не в силах выдержать такое напряжение-

Барьер, установленный мною и призванный оберегать мозг Кэти, вынудил Линнел к контакту со мной, а через меня — со смертельно опасной матрицей, которой владел Кадарин. Много лет назад я был настроен на код матрицы Шарры, и теперь это позволило ему получить доступ к моему мозгу. А заряженный поток всегда устремляется к более слабому полюсу. И вся его сила обрушилась на незащищенный мозг Линнел, создав такую перегрузку, какой не выдержала ее неокрепшая нервная система.

И она сгорела, как спичка.

Да, Комин понес немалые потери! Линнел, братья Райднау, Дерик… но не Дио. Я мрачно улыбнулся. Защитные барьеры, которыми я снабдил Дио, по-видимому, спасли ей жизнь, уберегли от судьбы ее братьев.

И тут меня снова осенило. Никаких угроз с ее стороны и не было! Она просто по-своему пыталась предупредить меня!

Тоненький лучик лунного света упал мне на лицо. В тени что-то задвигалось, потом я услышал шорох и знакомый голос шепотом спросил:

— Лью, ты не спишь?

Сверкнули серебристые волосы, и Дио, как бледный призрак, скользнула в комнату. Она раздернула занавеси, позволив лунному свету залить все вокруг. Четыре луны светили из-за ее плеча.

Лицо Дио было в тени, неподвижное и серьезное. И внезапно мне вспомнилась Каллина. Не гордая Хранительница, а оскорбленная женщина.

Почему я все время мечтал о Каллине, когда рядом была Дио? Может быть, Дио силой навязывала мне эту мысль? Но тогда, значит, сила эта такова, что я чуть не произнес ее имя вслух…. Ее бледное лицо вдруг будто сверкнуло во тьме и стало очень похожим на лицо Каллины… Это тоже было как сон, я едва мог убедить себя, что не сплю.