Ким Сатарин - Вторая радуга

— Алексей, неужели ты уверен, что сточеры действительно на такое способны?

— Вообще, насколько я знаю, такие качества считались присущими богам. Но и способность повлиять на моё прямое чувствование — сила никак не меньшая. Если я допускаю одно, то отчего же мне не допустить другое?

— Прямое чувствование вообще лежит далековато от привычной логики. Припомни свои ощущения, Лёша. Ты считаешь несомненной способность сточеров проникать в иные миры?

— По моим ощущениям, всё полученное мной достоверно. Но тогда сточеров следует признать богами. Или остаётся не верить прямому чувствованию, достоверным оно кажется или нет, — рассудительно ответил Константинов.

Мари кивнул в знак того, что всё поняла и поднесла к глазам листок Куткова. Тот писал о климате, растительности и животном мире.

— Здесь вопросительный знак только один, касается он способности сточеров управлять своим лесом. Климатом в лесу они тоже способны управлять, ты в этом усомнился?

— Кто бы на моём месте не усомнился? Получается, холода и ураганы затмения совершенно не касаются леса, ограничиваясь областью ниже обрыва и склонами гор над лесом. То есть, я должен был поверить, что законы природы в лесу сточеров не соблюдаются?

Мари кивнула и взялась за листок Ермолая. Он интересовался концепцией мироздания сточеров и их достижением миров.

— Так, обратные операторы миров — это оригинально. И без вопросительного знака. Возможность телесной трансформации в человека, это было у Константинова — тоже без вопросов. Сотрудничество с разными сектами в населённых людьми мирах, с вопросом. А почему ты усомнился именно в этом, Ермолай?

— Потому что это потребовало бы прямого чувствования за пределами собственного мира. А если это допустить, то легко можно представить, что сточерам известно каждое слово, произнесённое здесь. Мыслезащита против прямого чувствования бессильна, а блокировать экстрасенсорику мы не умеем. Весело? Либо с нами играют, как с детьми, либо нас водят за нос, внушая идеи о могуществе сточеров. Но само внушение таких идей — нам! — уже требует недоступных нам умений. Кто вообще поручится, что через секунду любого из нас не выдернут на Камет, прондаги нашей кровью освящать?

Ольга точно знала, что он этого совершенно не опасался. Вполне мог сообразить и Лёшка. Лёня достаточно хорошо чувствовал Харламова и, даже ничего не понимая, не стал противоречить, промолчал. Остальные приняли его опасения за чистую монету. Мари немедленно предложила вернуться в школу. Но им ещё предстояло дождаться южную группу — ребята должны были двигаться к Краю, пока позволяла температура.

— Школа нас не спасёт, — меланхолично заявила дочь шамана. — Если сточеры пожелают, они вытащат нас из любой точки расщепа. А вот безымянные миры, мне кажется, им недоступны.

Мари откровенно растерялась. Присутствовавший тут же Ернигей кого-то позвал, срочно связались с Лысым, тот немедленно дал добро — и в этот момент вернулась южная группа. Они вбежали в "холодильник" в своей рабочей одежде — войлочных сапогах до колена, ватных шароварах, тёплых свитерах под меховыми куртками с капюшонами и возбуждённо поинтересовались, что же случилось в расщепе?

— Отчего вы вернулись, Саша? — удивилась Мариэтта. — По моим расчётам, у вас оставалось не меньше четырех часов до заката. Случилось что?

— У нас ничего не случилось. Командир вызвал нас оттуда, — ответил Богачёв, ловя его взгляд.

Мариэтта, да и все остальные, разом уставились на Харламова.

— Я пожелал их возвращения, это верно, — признался тот. — И даже слова соответствующие мысленно произнёс. Но честь вызова между мирами должна принадлежать не мне, а сточерам.

После его слов уже никто ничего не обсуждал. Группа спустилась вслед за Мари на первый этаж и мимо миниатюрной электростанции-обогревателя проследовала в другую башню. На втором этаже их встретил парнишка из группы Дружинкина, тувинское имя которого давно переделали на Костю, и Узоян предложила ему переправить всю группу в двадцать третий мир.

— Ребят нужно спрятать в безопасном месте, — пояснила она Косте.

— Нашли место, — покачал головой тот. — Владению холодным оружием обучены? Постоянно охранять вас там будет некому.

— Я обучена, — вызвалась Инга; — Братья Алёшины владеют спортивным луком, — добавил Ермолай.

— Значит, пойдут первыми, — определил Костя и повёл их в гостевой "холодильник".

Кресла здесь стояли рядами, в некоторых уже лежали неподвижные тела. Ребята расселись, Костя сел перед ними, и его глаза выхватывали ребят одного за другим, после чего очередное тело обмякало в кресле. Костя погружался и возвращался настолько быстро, что посторонний взгляд мог даже и не заметить мгновенных падающих движений его головы.

Когда пришла очередь командира, он плюхнулся голой задницей на занозистый дощатый пол в незнакомом помещении. Оказавшийся перед ним Костя, обвёл глазами одевающихся ребят, задержав взор на девчонках, а потом коротко сказал:

— Это наша башня, стоит в безлюдном месте, местным она должна быть неизвестна. Одежды и оружия достаточно, во дворе колодец, есть запас питания. Костёр постарайтесь жечь в темноте, если не сумеете обойтись без дыма. Могут случайно налететь проезжие воины. Отбиваться придётся самим, так что броню на всякий случай не снимайте вообще. Если подъедет кто из наших, то назовёт либо Веню, либо Лысого, тогда впустите и поможете. По окрестностям без нужды не шарить. Всё.

Проводник исчез, а Ермолай встал и принялся примерять здешнюю одежду. Полотняные портки, кожаные сапоги, кожаные же брюки, подпоясанные верёвкой. Исподняя рубаха, кожаная куртка с железными вставками-погонами на плечах. Всё — ношеное, пропахшее потом. Потом на брюки надевались поножи, а на куртку — кольчуга из редких колец, на груди, плечах и руках усиленная вторым слоем, в котором кольца были мельче и чаще. Голову закрывал шлем с широким решетчатым забралом, прикрывавшим нижнюю часть лица и шею. На стенах между бойницами висели мечи, боевые топоры, луки. Одевшись и прихватив для порядка меч, юноша выглянул в бойницу.

Бревенчатую башню окружал частокол в полтора человеческих роста. Во дворе виднелись навес, вход в подземелье и колодец. Был и небольшой очаг, обложенный камнями и низенькая поленница дров. Вокруг частокола шагов на сорок-восемьдесят росли только низкие кустики среди пней, а дальше с трех сторон стоял лес, а с четвертой виднелся закрывающий видимость холм. Со второго этажа башни, где сейчас неумело примеряла оружие его группа, вверх вела огороженная со всех сторон лестница. Наверху слышались шаги — Инга, одевшаяся первой, сразу взобралась наверх. Харламов полез за ней. С маленькой обзорной площадки было видно не намного больше — только небольшую полоску кустарника за холмом. Дальше вновь стеной стоял лес.