Тамара Воронина - Перемещенное лицо. 2. Квадра

– Привык? – перебил Аль. – Сам же говорил, что у вас там это едва ли не в моде, что кое-кто даже кичится, кто-то равнодушен, кто-то относится с отвращением. Я бы не сказал, что ты равнодушен.

Дан промолчал. Ну что сказать, как убедить – и кого убедить? Прежде всего себя. Аль, даже не видя его лица, чувствует настроение. Отношение. А как втолковать, что это отношение не к нему, не к Алиру Риенису, а к процессу как таковому? Что это даже не святое убеждение, а сложившаяся привычка, традиция, мамино воспитание, отвращение к демонстративному поведению всяких Борь Моисеевых, но не к Алю. Нравится ему спать с мужчинами – ну и кому какое дело?

С властителем? До Дана дошло как-то вдруг. Вот уж странно, за ним не замечалось таких склонностей. Женщин он более чем не гнушался, причем вкус имел до тошноты банальный – чтоб пышногрудая задастая и губастая блондинка… Способ? Способ приручить самого «дикого» в Квадре, самого замкнутого на себя, самого сложного – эльфа? С Даном держать себя доверительно, даже иногда кой-чего объясняя, с Гаем беседовать о науке да философии, льстило ему это, даже не скрывал, ведь властитель на образование времени имел впятеро больше, с Ларой шутил, как с младшей сестренкой, да в камни с ней играл, Аль вот… Черт, а ведь Алира просто одиночество задавило, несмотря на Квадру, несмотря на девиц, задерживающихся в его постели. Насколько было понятно Дану, равновесие властители поддерживали так, как считали нужным, в способах разборчивы не были, а по интригам были чемпионами Траитии и обеих лун. И если для того чтобы Аль не взорвался в прямой и переносном смысле, нужно лечь с ним в постель, властитель не постесняется… Тем более что гомосексуализм презирается только в простонародье, а когда это любым властителям было дело до мнения плебса?

Да и черт бы с ними. Большие мальчики оба, имеют право. А если Аль искренен, если вдруг для него это не просто секс? Ведь как напряжен! Не потому же, что у Дана такие узкие взгляды. Как это называется-то? Ретроград?

– Аль, ты у меня никакого отвращения не вызываешь, – сказал он наконец. – Никакого презрения. Вообще ничего отрицательного. Чем хочешь поклянусь. Своей жизнью, жизнью Гая, памятью Даны. Ты мой друг, больше, чем просто друг, ты часть меня, и я просто не представляю, как это, когда тебя нет. Ну как тебе доказать? Ты не любишь людей, если не ненавидишь, но ведь это не относится ко мне, правда?

– Боюсь, он не поверит, – озабоченно произнес Гай, опускаясь с другой стороны от эльфа. – Разве что если ты докажешь делом…

Аль взвился, словно пружина сорвалась, несколько секунд смотрел на них поочередно с непередаваемым выражением лица, глаза сверкали, губы кривились, и Дан только успел открыть рот, чтоб попытаться его успокоить, как он круто развернулся и припустил вдоль галереи со своей непревзойденной эльфийской скоростью. Гай ошарашенно смотрел вслед.

– Я не то брякнул? – беспомощно спросил он. – Дан, клянусь, я не хотел…

– Однако брякнул, – зло бросил Дан. Гай съежился. Пожалуй, Дан впервые был с ним так резок. – Ладно, ты хоть не злись.

– Я не злюсь, – пожал плечами Гай и поправил шляпу. – Он сказал тебе о властителе? А тебя перекосило?

– Да не перекосило меня! – заорал Дан. – Вот и он тоже решил, что меня перекосило. Ну удивился, да не столько Алю, сколько властителю! Ну такой я тупой, такие у меня взгляды узкие, что теперь – правда что ли с тобой в постель лечь, чтоб…

Глаза Гая мягко светились из-под шляпы. Как гаснущие угольки. Бабушка говорила: «Шает еще», когда печка уже гасла, но на отдельных угольках переливался красноватый оттенок. Слово было очень уж забавное, и Данилка никак не понимал, почему нельзя сказать «тлеют». Вот и у Гая глаза тлели.

– Прости, – остыл он. – Надо Аля найти, пока он… даже не знаю, что он может сделать.

– Напиться, – пожал плечами Гай, вставая. – Или подраться с кем-то, но это намного труднее, дураки здесь уже перевелись. А тебе не стоит разгоряченному стоять на морозе. Давно не болел?

Он двинулся вперед, к ближайшей двери. Дан удержал его за рукав.

– Прости, Гай.

Вампир оглянулся.

– Не за что. Если хочешь знать, меня бы это совсем не шокировало. Но я на это не намекал. Идем, я не хочу снова пичкать тебя лекарствами в таких количествах.

Дан поплелся за ним, чувствуя себя попеременно дураком, сволочью и вообще непонятно как. Алира нашли легко – он едва успел приступить к бутылке, попытался ее спрятать, когда Гай без стука распахнул дверь, но вампирскую реакцию ему обмануть не удалось: Гай скользнул к креслу, в котором сидел Аль, и вытащил из-под эльфа бутылку.

– Лучше дай мне в морду, – предложил он, – только не пей. Я не хочу, чтобы тебе стало плохо из-за моей нетактичности. Прости меня, Аль, я не хотел тебя задеть. Я смотрю на это проще, чем Дан, и думал, что ты об этом помнишь.

Аль был напряжен так, что прикасаться было страшно: либо рассыпался бы, либо зазвенел. Но Дан все равно взял его за плечи и встряхнул. Черт. Один. Один . Никого, кроме Квадры, к ласке не склонной. Даже теоретически один : изгой среди людей, изгой среди своих, а единственный, кто мог бы его любить, – сестра, которая вообще неизвестно где. Взрослый мужчина по облику – подросток во всем остальном. Несчастный подросток. У Гая хоть папа с мамой…

– Что у вас тут?

– Мы сами разберемся, милорд, – бросил Дан, почему-то не удивившись его внезапному появлению. Почувствовал кризис. Пальцы пришлось сжать покрепче, чтоб пресечь поползновения Аля вырваться. И Аль сдулся. Поник, опустил голову, потек .

– Милорд, я давно хотел просить у вас разрешения ненадолго съездить домой, – вдруг сказал Гай. Властитель повернутся к нему:

– Соскучился?

– Да, – ничуть не смутился Гай. – Если у вас нет для нас никаких особенных заданий…

Дан посмотрел в зеркало. В нем отражалась понурая спина Аля, его собственная перевернутая физиономия, обманчиво спокойный Гай и задумавшийся властитель.

– Особенных нет, ты прав, – согласился хозяин. – Дан пока не пригоден для особенных заданий, а целость Квадры может оказаться принципиальной. Съездите.

– Я не хочу, – перебил Аль воинственно.

– Аль…

– Я не хочу, чтобы меня утешали, чтобы мне показывали хорошую семью, какой у меня никогда не было, не хочу, чтобы твои родители меня жалели. Если из-за меня – нет. Я не поеду.

– Даже если я прикажу?

– Вы не прикажете, – возразил Дан с абсолютной наглостью. – Потому что дорожите не нами, не каждым в отдельности, но Квадрой. Так что оставьте, мы попробуем сами решить проблемы.

– Ты зарываешься, Дан.

О, а это уже не дружелюбный босс, это уже вариант «хозяин». Только вот интересно, это эмоции или расчет? Типа не пока ли показать перчаткам, что им положено на руку надеваться или терпеливо лежать на полочке, но уж никак не выбирать, что делать.