Тамара Воронина - Перемещенное лицо. 2. Квадра

– Нас пятеро, – сказал Дан, – не последние бойцы. Да еще Люм, тоже, знаешь, умеет за меч держаться. Стоит бежать за помощью или рискнем?

– Я-то бы рискнул. Нечисть нечистью, да у нас я есть, Лара и Шарик.

– А мы не годимся? – удивился Дан. Гай задумчиво пожал плечами.

– Я не знаю. Похоже, тварь сильная. Одна или нет, сказать трудно, видели только в одиночку и издали… То есть кто видел вблизи, ничего уже рассказать не сможет. Эльфы недосчитались уже восьмерых, в том числе двух магов.

– Однако…

– То-то и оно. Но эльфы… как бы тебе сказать? Они не защищены, как, допустим, мы. Эльф быстрее человека, но медленнее вампира. Эльф сильнее человека, но слабее демона. А уж о Шарике и говорить нечего, за эти шесть лет его даже поцарапать никому не удалось. Может…

– Не может, – оборвал Дан. – Либо Квадра, либо никто.

Гай кивнул. Раскомандовался… Дан был недоволен собой: взял моду распоряжения давать, с эльфами у них дома ругаться, друга затыкать на полуслове. Первый он, видите ли…

– Почему вы со мной всегда соглашаетесь? Потому что решили, будто я какой-то первый?

– Почему какой-то? Первый и есть. А кто – я? – усмехнулся Гай. – Ты решил – и теперь тебе стало стыдно, что ты командуешь? Глупости какие, Дан. Кто-то все равно должен решать, так почему не ты?

– А почему не ты?

– Потому что я вампир, например. Со всеми недостатками и достоинствами своей расы. Эльфов, например, не люблю и в жизни не назвал бы наглого эльфа уважаемым. А ты назвал. И они запомнили. Может, если бы не это, я бы и половины не узнал.

– Я, знаешь, чужой здесь.

– Знаю. Потому у тебя взгляд не замутненный. Дан, мне кажется, что ты Первый. И Алиру. И Ларе. Значит, ты и есть Первый. Давай я Аля от тебя отцеплю и ты поспишь хотя б в кресле.

– А ты?

– А я пойду и лягу на кровать, пусть Люм понервничает. Ночевать наедине с вампиром ему еще не приходилось. Не волнуйся, даже если какая-то дурь взбредет ему в голову, я успею раньше. Но ему не взбредет. И мне тоже. Поспи. Тебе необходимо.

Он очень нежно разжал цепкие пальцы Аля, тот даже не шевельнулся, и Дан переместился в кресло. Спать он умел всяко: лежа на голой земле, сидя на лошади, а уж в уютном и большом кресле и подавно… Гай придвинул стул, на который Дан водрузил ноги, и ушел, а Дану не спалось еще минут десять: отчаянно было жалко Алира, и тем жальче, что он не знал, как же дать эльфу это тепло…

Выехать рано не удалось. Аля-то добудились, но было ему плохо, так что Квадра решила переждать, полдня ничего не решали, и вообще никто никаких сроков им не ставил. У эльфа отчаянно болела голова, потому он безропотно пил заваренные Гаем травы, снимавшие похмелье, и прятал от Дана глаза. Наверное, смутно помнил свою откровенность и очень этого стеснялся. Дан нашел повод выгнать из комнаты всех и тряханул эльфа за плечи так, что тот икнул, обдав Дана запахом классического перегара.

– Возьми себя в руки! Черт подери, Аль, ну что ты как маленький? Мы что, чужие? Мы не друзья? Не братья?

– Я не помню, что говорил…

– Могу пересказать, – предложил Дан. – А зачем? Я тебя теперь куда лучше понимаю. И перестань ты обращать внимания на мои привычки. Я такой, ты – другой, ну и что теперь? Я тебя не сужу, поверишь ты наконец? Мне что, действительно надо с мужчиной в постели оказаться, чтобы ты понял?

– Нет, – испугался Аль, – не надо… Я… я просто… Ой, меня тошнит…

Вовремя… Хорошие были травки. Аля рвало не меньше, чем полчаса, но удивительным образом при этом уходило и похмелье, словно алкоголь так и оставался в желудке, не всасываясь в кровь. Впрочем, кто знает физиологию эльфов…

Есть он, разумеется, не стал, но завтрак они затребовали в комнату, усадили с собой и Люма, так, для отвода глаз, чтоб эльфы решили, будто у них военный совет… Кого они хотели обмануть? Наверняка ведь весь трактир знает, что Алир Риенис надрался, как человек (вот такое у них было сравнение, чрезвычайно для Дана обидное). Наплевать… им – наплевать, а вот каково Алю?

Лошади были ухожены, накормлены, Шарик блаженствовал над целой кучей чищеной морковки (хотя жрал он ее вместе с ботвой и немытую), даже выразил свое удовольствие чередой ворчаще-мурчащих звуков. Гай запасся провизией впрок. На всякий случай Дан загнал в угол Люма, сгреб его за куртку и внятно объяснил, что косой взгляд в сторону Аля будет стоить ему подбитого глаза, а усмешка – выбитого зуба. Люм понятливо кивнул. Поверил – и правильно сделал.

Аль почти небрежно запрыгнул в седло, хотя цвет лица имел близкий к цвету глаз. Когда они выезжали из городка, вслед ему бросили длинную фразу по-эльфийски, и, увидев, как перекосилось его лицо, Дан резко развернул лошадь, чтобы увидеть убегающего мужчину и дать знак Шарику. Дракон без особенного напряга не только догнал беглеца, но и приволок его за воротник. Зрелище было – умереть не встать. Люм откровенно заржал, да и Гай с Ларой улыбок скрывать не стали. Гай – особенно, и хотя на эльфов его зубы не производили такого впечатления, как на людей, пленник невольно поежился.

– Отпусти его, – тихо попросил Аль. – Мальчишка же. Не мог не высказаться… Я тебе потом… скажу. Ты его уже достаточно наказал, Дан.

Дан неохотно скомандовал Шарику, и дракон проделал такой трюк, что они чуть не попадали с коней: выпустил из зубов куртку эльфа и одновременно так поддал ему передней лапой, что тот, бедняга, отлетел, как футбольный мяч, прямо в большую и глубокую лужу. Даже Аль развеселился. Даже эльфы, бывшие свидетелями. Странно, кстати: должны бы стеной встать на защиту сородича, хотя бы моральную, а ничего, ржут, как кони, и пальцами тычут.

Через час Дан спросил, что ж такого сказал эльф. Аль поморщился, и вместо него ответил Гай:

– Ну а сам как думаешь? Человеческим прихвостнем обозвал.

– Ну понятно, – хмыкнул Дан, – вас с Ларой тут вроде как и нету. А человек ли властитель, вот вопрос.

Стало тихо. Благоговейно тихо. Дан не понял, осмотрел лица своего – нет, не своего, властительского – воинства и удивился: таращились благоговейно именно на него. Не упоминание всуе святого имени властителя привело их в это состояние.

– И чего?

– Никогда не думал в таком ключе, – признался Гай. – По всему ведь – человек. Ну маг разве что…

– Да так и есть, – начал было Дан и заткнулся ненадолго. – Наверное. То есть я и сам так думаю.

– Ты только его не спрашивай…

Люм присвистнул:

– Он спрашивает властителя?

Ему не ответили. Не из грубости или желания унизить. Отвлеклись. Из кустов, покрытых легкой весенней зеленью, высунулась морда… Дан не смог бы ее описать. Для начала у нее было пять глаз в пределах видимости, и глаза моргали вразнобой, так, что хотя бы один всегда был открыт. Ушей не было вовсе, но это ничего не значило. Рот был один. Такой милый ротик – голова легко поместится, даже в шлеме, а они легкомысленно шлемы таскали за собой. Сколько в ротике было зубок, не хотелось и думать.