Тамара Воронина - Перемещенное лицо. 2. Квадра

– Не подумал… я думал… Нет, я понимал, что ты относишься ко мне как к другу. Только… ты пойми меня правильно, я о другом сейчас. Не о постели.

– И я не о постели. Я не хочу тебя, Аль. Я тебя люблю.

Получалось, что Алиру не хватало этих слов. Он успокоился, напряжение, не отпускавшее его никогда, заметно уменьшилось. Он не стал милым и веселым парнем, потому что им не был, но даже Дан почувствовал, как исчезло какое-то невидимое препятствие. Властитель это, разумеется, тоже увидел, и только что не мурлыкал от удовольствия, Лара сияла – ей нравилось, когда все друг друга любят, удовлетворенным выглядел Гай. В замок возвращались своим ходом, но с комфортом – властитель добыл им карету. Добывание, наверное, заключалось в том, что он намекнул местным властям, и намек немедля был воспринят, как приказ, и наместнику ничего не оставалось, кроме как предложить свою карету как самую удобную и просторную. При необходимости они могли поместиться туда все, кроме Шарика, но, конечно, предпочитали свежий воздух. А в карете ехал Люм, потому что в седле он не удержался бы даже привязанным, и иногда ему составляла компанию жалостливая Лара. Аль правил, а Гай и Дан ехали верхом. Зато когда начался сильнейший дождь, они не намокли, кучер тоже мигом забрался внутрь, один бедняга Шарик остался под дождем, словно и не замечая его. Подумаешь, водичка. Он мыться любил, так что и стоял, замерев и прижмурившись, под хлещущими косыми струями.

– Завязнем, – вздохнула Лара. – Хотя дорога вроде хорошая, может, и ничего. Мальчики, есть кто хочет?

Люм полулежал на скамье, больше похожей на диван, обложенный подушками, укрытый одеялом – его все время лихорадило. На второй скамье с комфортом устроились Аль и Лара, а Гаю и Дану достались откидные сиденья, достаточно удобные, даже с подлокотниками. Своего рода шестисотый мерс. Квадра болтала, словно и не было здесь постороннего, и Люм это, бесспорно, понимал. Интересно, каково ему в качестве предмета мебели? Ничего, привыкнет.

Дождь лупил по крыше так, что Дан жалел лошадей и Шарика. Шарика больше, потому что лошадей он лично привязывал под раскидистыми деревьями в паре шагов от дороге, хоть и символическая защита от ливня, однако ж защита. Гай нудно пилил Дана на предмет «переоденься, простынешь», а Лара поступила проще: уже рылась в мешке, выкидывая из него сухие рубашку, штаны и куртку. Пришлось Дану устраивать стриптиз, и, увидев, что трусы тоже мокрые, Лара без слов запустила ему в нос сухими и демонстративно уткнулась носом в грудь Аля. Дан переоделся. А сушить где?

– Вот успел бы я научиться чему-то, – посетовал Аль, – высушил бы вмиг. А у меня так и не получилось.

Люм подал признаки жизни:

– Ты маг?

Он был так потрясен, что Квадра долго и с удовольствием хохотала.

– Ну маг, а что? – просмеявшись, поинтересовался Аль. – Есть вопросы? Но если б ты слушал внимательнее, понял бы, что я учился магии… но не научился.

– Стали бы тебя учить, не будь ее у тебя.

– Говорят, есть, – пожал плечами Аль, – а что? Опасаешься? Ну так я тебя около себя не держу, все претензии к властителю…

Застрекотал Шарик. Лара выглянула и очень не женски выругалась. А Дан только что надел сухую одежду…

Пока разгоняли нечисть, мелкую, но зловредную, кончился дождь. Лошади были перепуганы, Аль взялся их успокаивать, а Дан принялся рассматривать то, что только что с энтузиазмом уничтожал. Почему это называется нечистью, хотелось бы знать? Звери и звери, странные, конечно, ни на что не похожие, мелкие монстрики с кучей зубов, рогов и когтей. Дану казалось, что нечисть непременно должна иметь получеловеческий облик, ну упыри там… Упырь похлопал его по плечу.

– Не видел еще? Вот таких я и опасался, когда мы с тобой сбежали из города. Обошлось… Э-э-э, Шарик, разве это съедобно?

Шарик поклекотал, как при виде морковки. «Не только съедобно, но еще и вкусно», – перевел для себя Дан. Дракон выбрал пару крупных особей, одним ударом лапы вскрыл и с аппетитом стрескал внутренности. Дана даже не затошнило. И не такое уже видел.

Переодеваться было не во что, и Квадра решила, что он должен ехать в карете и изображать из себя большого барина – барон у нас уже есть, а вот ты барином будешь. Как понять эту игру слов? Ну не может здесь быть понятия «барин», потому как бояр не водилось отродясь, даже самые темные и неграмотные крестьяне говорят «благородные», ну почему у Дана возникают такие ассоциации? Большая лингвистическая загадка.

Он развалился на лавке голышом, укрывшись плащом. Черт бы с ними, с загадками лингвистическими, это действительно всего лишь ассоциация со знакомым термином, мозг воспринимает его так. Может, это местный жаргонизм вместо «благородных»…

– А ты знал, что Алир маг?

Дан кивнул с самым искренним видом. Знал, конечно. А как же. Срок знания не уточняется. Люм посмотрел на него внимательно, но ничего не сказал.

– Что-то имеешь против эльфийских магов?

– Против магов вообще. Странно, что ты… Если б не маги, ты бы здесь не оказался.

– А кому служишь? – усмехнулся Дан. – Разве не магу?

– Властителю. Это больше, чем маг.

– А почему? Что-то не показался мне ты всерьез озабоченным проблемами мироздания, то есть равновесия. Властитель сделал тебе предложение, от которого ты не смог отказаться? Зачем тебе это?

Люм долго молчал, однако ответил:

– Я же говорил. Думаешь, мне так уж нравилось целыми днями развлекать Фрику? Конечно, и она кое-что мне поручала, но ведь редко… А от герцогини просто так не уйдешь, разве что… с повышением.

– Посвящен в ее секреты?

– Секреты, – поморщился Люм. – Она там пересекретила все так, что сама запуталась. И знаешь, Фрика далеко не такая дура, какой прикидывается. Она ж играет всеми…

– Это я понял, – перебил Дан. – Значит, ты нашел себе полезное применение?

– Это только тебе можно? – ощетинился всегда равнодушный Люм.

– Отчего же? – светски улыбнулся Дан. – Быть штатным душегубом у властителя – что может быть полезнее? Ты не меч свой ищешь? Подать?

Люм закрыл глаза и быстро справился с собой. Дан и не думал, что удастся задеть его за живое. За неимением живого. Однако вот получилось, и эта месть была послаще банального убийства.

Обычно они убивали время в почти бесконечных физических упражнениях, пока не заявлялся властитель и не выдавал очередное поручение. Если же он был в замке, то непременно участвовал в молодецких забавах: выйдет, полюбуется, размажет по траве или по снегу кого-то на выбор или всех поочередно и удаляется, гордый собой, заниматься своими неведомыми делами по поддержанию равновесия. Правда, и народ к нему все время сновал, и птицы прилетали стаями. Здесь для голубиной почты использовали не голубей, а других птиц, называемых книхами, может, такие водились и на земле, но Дан уверенно отличал только синицу от снегиря, и то по цвету грудки. Книхи были покрупнее, покрепче, напоминали маленького орла, и когда такая птичка, сидя у Дана на плече, ни с того ни с сего долбанула его клювом, Дан ей чуть шею не свернул. То есть информация к властителю поступала почти бесперебойно, и в этой связи, как любил говаривать первый и последний президент одной великой державы, Дан не переставал задаваться вопросом, зачем же ему нужна Квадра, кроме как для самоутверждения: вот какой я крутой, впервые за столько лет собрал полноценную Квадру.