Тамара Воронина - Перемещенное лицо. Триада

– Это… стало быть, господа хорошие, у вас тута костер, а у меня тута кабанчик.

Шарик квакнул.

– Ух ты! А чего за зверюга? Нешто дракон? Ой-ей! А он нас не сожрет?

– Он – нет, – широко улыбнулся Гай. – А меня ты не боишься?

– Дык нешто вампир сразу кусаться лезет? Не, вампиры – они ж понимают, что не след человека досуха пить. Нет, господин?

Гай слегка склонил голову. Утром он прикладывался к руке Дана, так что потребности в крови не испытывал. Детина топтался у костра, искательно на них поглядывая. Ему не хотелось искать другого ночлега. А Дану захотелось жареной свининки, поэтому он кивнул: давай, мол, садись.

Кабанчик был никак не молочным поросенком, а справным таким свином килограммов на тридцать. Его зажарили целиком и ели, приправляя травками из запаса Гая. Шарик клянчил кусочки, точно как Тяпа, получил всю требуху и голову, сожрал бесследно, мурлыкнул и замер чуть в стороне. Детину звали Руд, а во вьюке у него нашелся мех с кислым вином, которое немало поспособствовало их взаимной симпатии. Гай, хоть от вина и не пьянел вовсе, тоже ничего против не имел, и дальше они шли уже вместе. Руд был сыном фермера, которому страшно надоела делянка в полсотни акров, и он решил посмотреть мир. Парень он был веселый, простецкий, к тому же опытный охотник. Увидев, как Гай натягивает лук, он долго ржал, звонко хлопая себя по ляжкам, чем страшно разозлил вампира, и тот оскалился. Руд мгновенно притих.

– Дык… ты, того, прости… ты стрелять-то вообще умеешь? А то давай научу? Я, это, белку в глаз со ста шагов…

– Не смейся надо мной больше, – сухо попросил Гай, – мне вообще нет нужды уметь стрелять, если ты вдруг не знаешь.

– Гай, – примирительно сказал Дан, – брось, зато ты умеешь такое, что нам и не снилось. Он лекарь, Руд.

– Ле-екарь? Ух ты! Такой молодой? Здорово! – искренне восхитился детинушка – под два метра, косая сажень и прочие приметы богатыря.

Мечом он орудовал удивительно хорошо для фермерского сына. Когда вечером из кустов на них с ором и гиканьем посыпались разбойники, предусмотрительно швырнувшие сеть на Шарика, Руд выдернул из ножен широкий и длинный меч и пошел махать направо-налево. Запела в руке Дана катана, черной тенью метался Гай, и Дан все боялся задеть его, а там порвал сеть дракон и с клекотом ринулся в драку.

Немногим разбойникам удалось спастись, но улепетывали они так быстро, что Шарик только одного и догнал. Переводя дыхание, Дан тупо смотрел на окровавленное лезвие катаны. Он смутно помнил, как рубил и колол, поддавшись общему азарту, и не хотел знать, многих ли он зарубил и заколол. Не хотел .

Поднимая шляпу и смахивая с нее листья, Гай попросил:

– Не сдерживай удара, Дан. Сталь мне не опасна. Старайся только голову не снести, а прочее – чепуха.

Дан встряхнулся и кивнул. Руд тщательно протирал меч шарфом, сдернутым с покойника. Дан помедлил и решил последовать его примеру, борясь с тошнотой и головокружением. Тяжеленная длань Руда легла на его плечо, а раскатистый баритон спросил:

– Чего, впервой, да? Это завсегда трудно. Эй, Гай, этот вон живой. Мож, ты… того… Тебе ж надо?

Дан заставил себя встретиться глазами с Гаем и кивнуть.

– Конечно, тебе необходимо.

– А его так и так добивать, не протянет, – простодушно добавил Руд, – дак пущай хоть с пользой, а?

Гай склонился над умирающим, которому сам же и распластал живот. Дан отвернулся, кое-как сдержав позыв к рвоте. Вот так. А собственную кровь предлагать не противно. Эх…

Руд стаскал в кучу все трупы, но закапывать их не собирался: зачем лишние хлопоты зверью создавать? Вот тут Дана все-таки вывернуло, Гай предложил сматываться. Отчего облизывался Шарик, Дан боялся и думать. Какое-то время они ехали молча, но Руду это было не по силам, и он начал приставать к Дану и Гаю, выяснил, что Дан – пришелец, и очень надолго замолчал.

Веселье кончилось. Дан вспомнил, как Гай спокойно, почти равнодушно сказал, что убивать еще придется. И пришлось. Да, спровоцированно. Да, защищался. А почему так тошно? Он рассеянно крутил на запястье браслет, потом неожиданно для себя расстегнул его и забросил в овраг. Кончено. Он больше не пришелец. Не прихлебатель, ни на что не годный, которого откармливают на четыре сотки и дают пять корон на текущие расходы. Он уже вполне вписался в местную жизнь. Он научился убивать.

Шарик подпрыгивал, норовя лизнуть ему руку, но только пугал лошадь. Дан прикрикнул, и дракон угомонился, пошлепал ровной рысью рядом.

– Иначе нельзя, – тихо сказал Гай. Во время боя он потерял шляпу, и, хотя отыскал потом и надел, на лице краснели пятна ожогов. И на руке тоже. – Ничего. Это не опасно. На ночь наложу мазь, быстро пройдет. Не повезло, очень уж солнечный день.

– Почему они напали на нас? Мы вооружены, ты… Ты вампир, с нами сторожевой дракон. Я бы понял, будь у нас особенные ценности… Но мы не купцы с товаром.

– Сам над этим думаю, – проговорил Гай еще тише, глядя в спину Руда. Тот горланил весьма двусмысленную песенку про девчонку, у которой русалка утащила юбку. Пел он не особо мелодично, зато с воодушевлением.

Ночью подморозило, и Дан поочередно натянул на себя «пуховик» и оба одеяла. Неужели Шарик не мерзнет? Дракон был бодр, весел, нежно курлыкал, ласкаясь к Дану. Как путешествовать зимой? Спать на снегу? Жуть.

Руд снабжал их то мясом, то дичью. Он и вправду не знал промаха, и даже Гай на привалах не возражал против его уроков. Конечно, из Рудовых «кудыть», «того» и «знамо» понять ничего было нельзя, так он руками действовал: ставил, как надо, ноги, разворачивал корпус. Дан, впервые попав в мишень, собой погордился. А еще они фехтовали, и после этих разминок Дан тоже задумчиво глядел в широкую спину бородача. Откуда бы фермерскому сыну знать хитрые фехтовальные приемы?

Дорога вывела их к небольшому городку – или очень большой деревне, как посмотреть. Собственно, само поселение располагалось у подножия холма, а на самом холме собралось чуть не все население. Праздник, что ли? Во всяком случае, намечалось какое-то действо. В центре громоздилось странное сооружение, вблизи Дан понял – криво сколоченный крест.

Лицо Руда окаменело, а Гай равнодушно пожал плечами:

– Тебе лучше этого не видеть, Дан.

К кресту подвели человека, не шибко высокого, не шибко крупного, вроде Дана, с льняными длинными волосами, голого до пояса. Собственно, нет. Его вроде и вели – и он шел сам. Словно не держали. Словно не подталкивали. Торс был исполосовал плетьми, кое-где из рубцов сочилась кровь. Лицо разукрашено – мама не узнает.

У подножия креста были аккуратно уложены охапки хвороста, и у Дана снесло крышу. Напрочь. Он потянул за поводок Шарика, стряхнул с плеча руку Гая и протолкался к кресту. Мужчине деловито приколачивали к перекладине руку. Мужичок, балансируя на чурбачке, приставил гвоздь к чужой ладони и ловко, в два удара, забил его. Пальцы жертвы на мгновение сжались. Мужичок вынул изо рта второй гвоздь и отправился было к другому концу перекладины, но наткнулся на Дана.