Павел Иконников - Рикимару

— Русские — хитрый, но ленивый народ. Стоило чуть ускорится, чуть повилять и они потеряли след. Ну что Потрошитель гробниц и караванов? Количество стражников прямо пропорционально наживе?

Резкая перемена в поведении обычно сдержанного дэва и его голый вид, меня немного ошарашили. Я молча подтянул к себе рюкзак и достал пригоршню матовых камней — неграненые алмазы посредственное зрелище.

— Ого. Чума — проклятие и дар для мародера. — Шамма зацыкал качая головой, — да ты богат мой юный ученик, осталось прикупить мозгов.

— Без огранки цена на двадцать процентов ниже, — Драг Улан одевался и вместе с одеждой к нему возвращалась флегматичность, — но миллионов на пять потянет.

Пять миллионов? Интересно что они скажут когда я достану остальное?

«А ничего не скажут, — Рикимару как всегда уловил ход моих мыслей, — потому — что мы им ничего не покажем».

— Держи, — я протянул пригоршню камней дэву, — поменяй на деньги, и возьми свою часть.

Драг Улан, с тем же самым невозмутимым лицом, когда брал у меня триста рублей, ссыпал драгоценные камни в карман своего пальто и отошел в сторону.

— Итак какой урок мы сегодня извлекли, юный джинн? — толстяк протянул мне руку помогая встать.

— Три пули мало чтобы меня убить, — съязвил я, и продолжил словно подводя итоги тренинга, — Таланта — самого по себе недостаточно, как и алмазам ему требуется огранка. Лишь зная все аспекты и методы, я смогу называться первоклассным джинном. Или дэвом.

Я сделал реверанс в сторону Драг Улана, но раненая нога подвела и я завалился на снег.

— Дилетант и хвастун, — мрачно заявил дэв, — ты бы умер прямо здесь от этих трех пуль. А жизнь это самая главная ценность.

— Даже для тех кто прожил сотни лет?

— Особенно — для тех кто прожил сотни лет.

Четвертый вечер подряд моя жизнь протекала по совершенно невероятному курсу. И четвертый вечер подряд я выпивал.

Когда Шамма предложил «выпить в кабачке у Троши» я поморщился от осознания того что снова буду пить. Это совсем не означало что я не хотел, в меня в конце концов сегодня стреляли и даже попали, а просто как то всё это было не правильно. Я же не на отпуске в турецком отеле «Ол инклюд» и уж тем более не алкоголик, так чего же так часто пить?

На высказанную мной мысль толстый джин только хохотнул.

— Сдерживание своих желаний приведет к могиле быстрее любого напитка, тем более слияние с ракшасем сулит здоровые почки на всю жизнь.

С такой апелляцией трудно было поспорить. И вот я уже утопаю в кожаном кресле попивая «Судьбу Корсара» и глазами полными блеска слежу за невероятно манящим танцем местной наяды. Драг Улан конечно же отказался идти с нами, сославшись на то что в жизни есть более продуктивные дела.

Золотые монетки на набедренной повязке звонко задавали ритм сердцу, а едва уловимая за вуалью улыбка нелепо трактовалась пьяным мозгом как приглашение.

— Хороша дева, — Шамма хлопал в обе ладоши, ежесекундно отправляя в сторону чаровницы воздушные поцелуи. — Ну скажи Игорь видел ты такое? На земле секрет танцев Бахыт утерян безвозвратно, разве что Эмиратах отголоски остались.

— Не видел, — ответил я расплываясь в довольной улыбке, сравнение с шейхами мне льстило — а можно потом, приватную встречу устроить?

— Можно. И даже нужно. Должен же ты почувствовать всю прелесть нового статуса, — джин лукаво мне улыбнулся, — Тира прелестная наяда, и в постели она намного лучше чем на сцене.

В вине вдруг появился горький привкус.

Эта прекрасная девушка и Шамма?

«А ты что думал? Что она девственница? — уловил моё разочарование Рикимару».

Нет, конечно же я так не думал. Но вся прелесть вечернего таинства рассыпалась вдребезги. Возможно у этой наяды не по пять мужчин за ночь, как у её земных товарок, но суть дела это не меняет.

— Ты что, из этих что ли? — Толстый джинн мгновенно уловил моё настроение, — Из идейных? Ты все еще веришь, что любовь единственный повод для секса.

— Не любовь, но симпатия…

— Ну так она же тебе нравится, и ты думаю для нее намного симпатичнее меня, — Шамма с наигранным сожалением похлопал себя по пузу.

— Все равно это не то, — я даже поставил бокал, на столик уставленный яствами, — Я не приложил к этому сил, я не сам.

— А-а-а-а, — закивал тридижжин, — мужик. Победитель. А если посмотреть на это с такой стороны — ты сидишь здесь пьешь купленное вино, вкушаешь различные блюда. Ты это заслужил — заслужил реальной кровью. Почему бы тебе не посмотреть на эту наяду как на то что ты заслужил?

— У Бушкова все классно написано, только вот у него женщины все блядьми какими-то рисуются.

— Так, так оно и есть. (Жюсак Глеб Фаритович хозяин книжного магазина, мой первый работодатель).

— Нет, Не так оно и есть, — я оторвал три виноградинки и откинулся на диване, продолжая смотреть на танцовщицу, но уже без прежнего фанатизма. — А что? Почтенный Шамма, есть у вас еще какие-нибудь мужские развлечения, помимо баб?

«Например, арена Глааза, — напомнил ракшас, — он нам даже монетку вроде какую-то давал».

— Ну не знаю, — Шамма казался немного расстроенным, — сейчас вечером разве что покерный клуб или барам-йога.

— А арена Глааза?

Тридижинн поморщился, и заглотнул оставшиеся полбокала целиком. По всем признакам был видно что не чевствовал он дэва по имени Глааз или же имел неприязнь к арене этого любимчика Раваны.

— Что интересного в пролитой крови? — Шамма резко изменил тональность голоса с весело-пьяной на поучительно-нравственную, — Тебе мало сегодняшней? Право не стоит осквернять свою жизнь этим варварским зрелищем.

— А спать со шлюхами стоит? — мое пьяное сознание, вновь разграничило мир на крайности, мне жутко хотелось поспорить — Лезть под пули тоже стоит?

— Я уже сказал тебе, что твои метод мне не понравился, так поступают дэвы. Получают желаемое, не заботясь о остальных. Ты не подумал сколько проблем создал сегодняшним поступком другим людям?

— Да, да, — я явно перегибал с дерзостью, но остановиться не мог, точнее не хотел, — Этот путь ведет на темную сторону силы. Но все же позволь мне самому решать что хорошо, а что плохо. Сдерживание своих желаний приведет к могиле. Так ты сказал?

— Путь к Арене тебе укажет любой житель, — Шамма резко стал безразличным, и вяло махнул рукой — а я пожалуй предамся прелестям продажной любви.

Тридижжин взял со стола огромный шмат жаренного мяса, и продолжил наблюдение за чудесным танцем, делая вид что меня нет.

Мне вдруг стало стыдно, и захотелось остаться. Захотелось напиться до такого состояния, чтобы забыть о своих принципах и насладиться «заслуженным».

«Вот так всегда, сначала наговоришь ерунды, а потом заднюю включаешь — похоже ракшас внутри меня тоже решил поиграть на крайностях, и рубить правду матку — Зачем же тогда столько пафоса?»