Андрей Легостаев - Канун Армагеддона

— Но он бесплотен, а вы сказали…

Хамрай усмехнулся. Иногда он ловил себя на пристрастии к внешним эффектам. К его чести, нужно признать, что случалось с ним это очень редко, да и то, когда требовалось для дела. Но Радхауру он сказал:

— Его телесную оболочку сейчас охраняют в моем замке верные люди.

Графу Маридунскому очень хотелось знать, а чей же это посланец и что за могущественные силы пробудились от вековой спячки, на самом ли деле они столь могущественны и почему их не боится Алвисид, раз позволяет договариваться с теми, кто уже один раз погубил его и не желает его возрождения? Но он ничего не спросил: рано или поздно так или иначе все узнает, а на последний вопрос ответил сам: Алвисид боится. Именно поэтому и согласился явиться сюда, именно поэтому и хочет покинуть Рэдвэлл, родовую вотчину.

— Да что происходит?! — громко прорычал трехликий гигант, стоявший рядом с красным лоснящимся огромным четырехликим богом, по всей видимости, его повелителем. — Они на наших глазах договариваются у нас за спиной!

Четырехликое существо неизвестного пола одной из рук шлепнуло по губам говорившей головы негодующего бога, и тот смущенно отодвинулся к стене, за спину господина. По всему можно догадаться, что краснокожее божество тоже участвует в неслышном для большинства разговоре.

— Кто это? — без всякого интереса спросил Радхаур у барона Ансеиса.

— Точно не знаю, — честно ответил тот, — забыл, как его зовут. Но вместе с Буддой они держат Индию и почти всю дальнюю Азию.

— Главного зовут Брахма, — пояснил Алвисид. — Тот, кто возмущался, — Шива, а по правую руку — Вишну. А толстячок у него на коленях и есть мудрец Будда. Он на самом деле всем и заправляет. Весьма мудрый старичок, быстро в свое время со всеми договорился… — по уважению в голосе поверженного бога было понятно, что Будда знаком ему очень хорошо и Алвисид не хотел бы видеть его в числе смертных врагов.

Странный посланец таинственных сил опустил пустой рукав. Архангел Михаил (или сам Демиург, кто может проникнуть в божественный промысел?) громко произнес, так что его голос донесся до противоположного конца длинного коридора:

— Мы признаем могущество тех, кто действительно создал наш мир. И мы, как и те, кто создал наш мир, хотим, чтобы он таким и оставался. Как стало известно, в наш прекрасный мир могут вторгнуться захватчики извне, которых призвал Алвисид. Мы должны быть готовы к отпору и заключить союзный договор, чтобы отразить вторжение. Пусть все остается, как было в этом мире, мы не хотим потрясений и переделов. Алвисиду предлагается поселиться у нас, на Юпитере, где ему будет предоставлено все, что он пожелает. Мир дороже войны.

— Мудры твои речи, — усмехнулся в ответ Алвисид. — Золотую клетку я получу, где хочу и когда хочу. Дело отнюдь не во мне. Если отвести от озера питающие его реки, поначалу этого никто и не заметит, ибо воды его будут по-прежнему чисты. Но через какое-то время подобное озеро очень медленно начнет превращаться в болото. Очень долго будет превращаться, но неизбежно. Наш мир подобен такому озеру, гниение еще не очень заметно. Но ручеек свежей крови пробьется к нам рано или поздно, через год, десятилетие или век, но пробьется. Те, кого представляет этот посланец, хотят преградить путь чистому ручью. Я же не хочу, чтобы наш мир, — он интонацией выделил слово «наш», — превратился в болото. Те, кто хочет жить, встанут на мою сторону. Нам грозят Армагеддоном. От Армагеддона ни один бог, ни один маг — природный или выучившийся — уклониться не смогут. Что ж, если будет объявлен Армагеддон, свои слова я готов подтвердить делом. Если правы они, — снова жест в сторону посланца, — то мы погибнем с честью, но не будем задыхаться в гнили. Я сказал.

— Кто-нибудь думает также? — спросил апостол, стоявший справа от предводителя, и почему-то все его спутники посмотрели в сторону Луцифера.

Владыке Зла что-то зашептали в оба уха его советники, но он брезгливо отмахнулся и зачем-то встал с сотворенного кресла, тяжело опершись на дубину.

— Да, — сказал Луцифер. — Я думаю так же, как Алвисид. К сожалению, он сейчас не имеет былой силы и статуса и вызвать его на Армагеддон на самом деле нельзя. Но меня и мою армию — можно. Я не собираюсь держать в секрете своих планов. Я верю Алвисиду, когда он говорит о другом, большом мире, и я хочу этот мир посмотреть. Поэтому я делаю все возможное для возрождения Алвисида. Поэтому я и мои подданные будем приветствовать тех, кто не хочет жить в болоте, кто присоединится к нам.

— Ты не знаешь, сколько зла принесут в наш мир те, кого так ждет Алвисид, — ответил ему таинственный посланец. — Поистине, лучше отразить вторжение, чем влачить рабское существование. Смирись, кто бы ты ни был, если придут захватчики извне, ты все потеряешь, в этом нет сомненья.

Алвисид хотел было что-то сказать, но передумал, ведь он закончил свою речь.

— Мне ли бояться зла, которым ты угрожаешь? Мне, кого прозывают Владыкой Зла и врагом рода человеческого? — явно работая на публику, расхохотался Луцифер. И вновь стал серьезен. — Нельзя замыкаться в собственной скорлупке, как бы велика она ни была, надо вылетать на простор, какие бы коршуны там ни кружили. Еще до своего поражения Алвисид обещал мне показать другие миры. И я до сих пор рассчитываю, что он выполнит ожидание.

Алвисид с некоторым удивлением взирал на Луцифера, словно не ожидал поддержки с его стороны, но улыбнулся:

— Я всегда держу свои слова.

— Я и мои подданные возродим Алвисида и будем приветствовать пришельцев из большого мира. Если они не придут, мы будем пытаться сами позвать их.

— Значит, ты, презренный, не желаешь признать того, что наш мир нуждается в защите? — с большим громом в голосе, чем это требовалось, вопросил архангел Михаил. — Ты хочешь, чтобы его уничтожили те, о ком говорил посланец тех, кто создал этот мир?

— Посланец мне ничего толком не сказал, — усмехнулся Луцифер, вновь усаживаясь в кресло. — И не доказал, что наш мир хотят завоевать. Напротив, мы сами завоюем тот, другой, большой мир. Да, я не признаю тех, кто утверждает, что создал наш мир, и не желаю им подчиняться ни на прямую, ни через кого-либо.

— Означает ли это, что ты принимаешь вызов и готов сойтись на поле Армагеддона?

— Да.

Вызов принят. Армагеддон состоится, и каждому предстоит решать, на чью сторону встать.

— Я и моя церковь принимают вызов на Армагеддон! — провозгласил Алвисид.

Все присутствующие вновь посмотрели в его сторону. За спиной Алвисида стояли алголиане — хэккеры, могущественные маги. Силу их ордена здесь знали не понаслышке.

Внезапно вмешался тот, кого Алвисид называл Брахмой.

— Если вы объявите Армагеддон, мы не сможем помешать этому, — громовым голосом сообщил он — от этого и несколько странного акцента понимать его было несколько затруднительно. Многоликий бог это, видимо, понимал и говорил медленно. — Я и все мои подданные, все мои друзья, — он посмотрел на маленького толстячка, сидящего у него на коленях, и все поняли, что он высказывает общую позицию, — явимся на Армагеддон. Но на чьей стороне мы выступим, вы все… — он торжественно обвел взглядом многочисленных собравшихся, — вы узнаете только тогда, когда прозвучит сигнал к битве. — И словно подражая Алвисиду, добавил: