Андрей Легостаев - Замок Пятнистой Розы

— Все! Бой окончен! — провозгласил судья поединка подняв высоко часы, где в верхней части песка уж не осталось.

Бойцам не пришлось повторять дважды, не было нужды помощникам с копьями вставать между разъяренными противниками. Ярости не было — был бой. Он окончен, значит надо опустить меч и поклониться достойному противнику, которого так и не смог одолеть, хотя и не уступил.

— Бой окончен! Бой окончен! — вздохнули трибуны.

Кроме обожателей кровавых зрелищ на трибунах было немало и тех, кто ценил красоту и отточенность движений, понимал толк в поединках. Да, это бой так бой, достоин финала. И теперь все зависит от главного судьи — как решит?

И трибуны замерли, в ожидании решения, догадываясь каким оно будет и готовясь взорваться гневом и проклятиями, если их надежды окажутся обманутыми.

— По правилам состязаний, — объявил старший жрец Храма Димоэта, появившийся невесть откуда, — при завершении боя в первом круге без явного перевеса одного из сражавшихся, дополнительное время до победы не назначается. Решение о присуждении обоим противникам победы или поражения принимает главный судья в зависимости от того, как противники вели бой.

Наследник реухалского престола с достоинством встал со своего места.

Все сейчас смотрели на принца Марклита. Даже Мейчон и Болуаз не выдержали, повернули головы в сторону главного судьи.

— Благодарю обоих бойцов за прекрасный поединок, — сказал принц и сел.

Ставки в строчке Болуаза и так были всего один к двум. И мгновенно в строчке никому почти до этого неведомого Мейчона ставки опустились до той же отметины; кто успел поставить один к ста или даже более, радовались от души.

Да, есть что обсудить, а ведь даже не первый круг, а четверть первого круга.

Помощники судей принесли корзину с остатками черных кубиков. Состав участников на нынешних Состязаниях оказался неполным, кубиков тридцать еще оставалось.

Болуаз показал, чтобы Мейчон выбрал себе кубик первым. Мейчон покачал головой, уступая старшему товарищу, как и требовал этикет — уступать везде, кроме как в бою. Болуаз вынул кубик, Мейчон за ним. Две тысячи восьмой — и здесь восьмерка. Будет считаться, что Мейчон одержал победу над противником под номером две тысячи восемь. Они подняли свои кубики.

— Элин Болуаз займет место у левой трибуны, Элин Мейчон — у правой, — решил старший жрец Храма Димоэта.

Это означало, что если противники и встретятся еще раз сегодня в бою, то лишь в последнем, решающем поединке.

— Ты молодец, брат Мейчон, — сказал Болуаз. — Как бы не закончились Состязания, я буду рад пригласить тебя в свою школу наставником молодых.

— Я с удовольствием обдумаю твое предложение, брат Болуаз, — с достоинством ответил Мейчон.

Немного злясь на себя, он отметил, что икра правой ноги трясется мелко-мелко. Слава Димоэту, что это никому не видно. Вблизи намеченный путь уже не представлялся столь легким, как казалось с острова Брагги. А ведь это был лишь первый бой, но уже стоивший месяцев жизни.

— Такого поединка я еще не видел, — признался им судья, наблюдавший за их боем. — Вы не откажетесь со мной выпить по чарке легкого вина, что приготовлены в комнатах отдыха?

— С удовольствием, — согласился Болуаз.

— Да, было бы неплохо, — кивнул Мейчон.

Они вместе отправились к выходу с арены — во внутренние помещения, где продолжающим состязания воинам были приготовлены места для отдыха, столы с обильным угощением и бассейны, чтобы омыть пот прошедшего боя.

— Состязания продолжаются! — провозгласил жрец. — Следующие бойцы пусть займут места и проведут жребий.

Во внутренних помещениях почти ни кого не было. Те воины, что имели право сейчас отдыхать здесь, остались на арене — смотреть поединки следующей группы.

Все, уже победившие бойцы, переходили к левой трибуне, а те, кто будут сражать сейчас — к правой. И в следующем круге возможен противник именно из тех, кто сражается сейчас. Или — Мейчон, который также перешел к правой группе.

Впрочем, Мейчону на все эти тонкости было наплевать, хотя если каждый противник будет по силам равным Болуазу… Что ж, удача любит достойных.

Судья подвел бывших противников к огромному столу, на котором были разложены тарелки с плотными закусками и стояли высокие медные бокалы с уже налитым в них вином. Судья взял первые два бокала и протянул бывшим противникам. Третий взял себе.

— За прекрасный бой! — сказал судья. — Я надеюсь увидеть вас обоих в последнем поединке. — Он чуть помолчал и добавил: — Я желаю удачу каждому из вас.

Выпускники острова Брагги склонили головы в благодарность за теплые слова.

Мейчон хотел пригубить вино в знак вежливости, но его отвлек голос слуги, вошедшего в помещение:

— Элл Итсевд-ди-Реухала Трэггану ищет элина Мейчона!

— Я здесь! — повернулся на крик Мейчон.

Болуаз залпом выпил вино и не успел поднять руку, чтоб обтереть густые черные усы, как лицо его исказила гримаса жуткой внутренней боли, он с удивлением посмотрел на судью, потом на Мейчона. Медный бокал со звоном упал на каменный пол, мгновение спустя и Болуаз бесчувственно рухнул к их ногам.

Первой реакцией Мейчона было отвести руку с бокалом подальше от губ, пальцы сжались на меди, внутри которой плескалась смертоносная влага.

Судья сделал шаг назад. От потрясения он потерял дар речи. Но тут же служебный долг взял верх и он закричал на все огромное помещение, призывая элиранов:

— Прошу суда и справедливости!

Все, кто находился в зале — слуги, несколько воинов, отдыхающие судьи и личности не понятно как здесь оказавшиеся — повернулись в их сторону.

— Элирана! — раздалось где-то в стороне. — Немедленно вызовите элирана!

— Позовите мага-эскулапа!

Болуаз пришел себя, открыл глаза и с трудом прошептал:

— Мейчон! Брат Мейчон…

Мейчон тут же склонился на колени.

— Я не знаю, что это, я не чувствовал яда, — прошептал Болуаз.

Мейчон осторожно приблизил к лицу бокал со своим вином и понюхал. Запаха яда, знакомого яда, он не уловил.

— Я тоже не чувствую, — он протянул руку, взял валявшийся бокал из которого пил Болуаз и тоже понюхал. — И здесь не чувствую. Ты, наверное, просто устал от поединка. Ведь ты старше меня, брат Болуаз.

— Не-ет, — едва заметно покачал тот головой. — Я знаю — мой час пробил. Я умираю… Глупо как все, брат Мейчон, обидно.

— Ты не умрешь. Сейчас придут маги-эскулапы…

— Пообещай мне, брат Мейчон, — через боль выговорил Болуаз, — что если я умру…

— Ты не умрешь, — сказал Мейчон, не веря собственным словам.

— Пообещай мне, что если я умру, ты позаботишься о моих учениках.

— Брат, но я… — начал было Мейчон.