Найрэ - Тень Хаоса

Он услышал тяжёлые шаги за спиной.

— Эй, ты! — окликнул его пьяный хриплый голос.

— Что? — спокойно спросил Элрэт, повернувшись на звук с саблей наготове. Перед ним стоял изрядно выпивший человек, бритый наголо, в потрёпанной одежде.

— Ничего, простите, перепутал с приятелем! — рассеяно промямлил тип. — Я, пожалуй, пойду.

— Хорошо, иди, я разрешаю, — ответил Лир, сдерживая смех. Он широко улыбнулся, видя, как засверкали пятки незнакомца.

— Убежал, а я рассчитывал подраться, — тихо произнёс Лир, пожал плечами и пошёл дальше.

— Уважаемый, монеткой не поможете! — спросил возникший из ниоткуда старый оборванный нищий.

— Пошёл прочь! — гаркнул Лир.

Нищий вжал голову в плечи и отшатнулся в сторону. Элрэт свернул в совсем тёмный переулок. Шестым чувством он ощущал что-то неладное, но вокруг всё казалось спокойным. Пройдя несколько метров, он услышал едва уловимый шорох. Обернувшись, прислушался, но вокруг не было никого. Спиной эстир чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, но так и не мог понять, кто и откуда на него смотрит. Лир насторожился, но продолжил путь. Вдруг отчетливо стали слышны чьи-то тихие шаги. Элрэт достал саблю из ножен и резко обернулся. Навстречу ему из ночной тьмы, выскочила тёмная тень. В свете луны Лир уловил блеск кинжала и вовремя сумел отразить его молниеносную атаку.

В тусклом свете он смог разглядеть нападавшего. Перед ним, держа наготове два кинжала, стояла молодая девушка. Она была почти на две головы ниже Лира, её тёмные волосы развевались на ветру. Без сомнений, это была легендарная вактри.

Разглядывая её, Лир едва не получил удар в горло, но вовремя блокировал кинжал изогнутым клинком. Плавные движения вактри завораживали его. Она была в зелёном платье, которое почти не скрывало её фигуры; небольшие девичье груди в декольте, юбка, разрезанная с двух сторон по бокам, открывала стройные ноги. Если бы Лирнэ увидел её в другой ситуации, то точно бы принял за блудницу. Но красота и грация ночной убийцы пленила его.

Он мог только защищаться, нельзя было допустить, чтобы такая красивая особа пострадала. Нет, он этого не допустит. Он не будет атаковать. Ночная тень, мягкий кошмар улиц Тирвальдена, двигалась с невероятной быстротой, Элрэт не уступал ей в скорости, на его стороне было явное преимущество — длинный клинок. Один кинжал едва не поразил его в грудь, Лир сумел вовремя увернуться, но второй ударил его по руке плоской стороной.

«Она не могла ошибиться. Она же просто играет. Не может быть!» — пронеслось в голове Элрэта.

Лир загонял её к стене. Поединок становился похож на танец. Просто игра двух опытных и равных противников. В этом было что-то заставляющее сердце биться чаще, пот выступать на висках. Кровь играла в их телах, как молодое вино.

Ударом плашмя по локтю Лир выбил из левой руки вактри кинжал, девушка замешкалась. Она попыталась нанести удар сверху, но свободной рукой он перехватил её руку, с оставшимся кинжалом и удержал в сильном захвате.

Вактри не собиралась сдаваться, она ударила Лира ногой под коленку. Не обращая внимания на боль, он приставил лезвие клинка к её горлу.

— Брось кинжал, и я сохраню тебе жизнь! — твёрдо сказал он.

Она подчинилась, кинжал зазвенел о камни мостовой, эхом отдаваясь в пустынных переулках. Казалось, что сердце убийцы стучит ещё громче. Лир заглянул в ярко-зелёные глаза, что играли при луне зловещем цветом свежего мха, а может быть, горного малахита. Она стояла, не имея возможности пошевелиться. Лирнэ держал её мёртвой хваткой. Может быть, они почти равны в владении оружием, но физически эстир оставался сильнее. Она не вырывалась лишь лёгкая улыбка скользила по её лицу. Лирнэ ждал подвоха: например, целого вооруженного отряда ночных убийц, притаившихся в засаде. Но вокруг стояла полная тишина, нарушаемая лишь звуком её дыхания.

Руки Лира скользнули по мягкой её коже корсета, по почти открытым бёдрам с пустыми ножнами кинжалов. Он редко когда так бесцеремонно лапал женщин. Аромат этих чёрных, как смоль волос, заглушал все иные запахи. В этот миг разум Элрета отключился, он наградил свою убийцу долгим поцелуям, вымещая всю неизрасходованную за годы жизни страсть и нежность. Она не удивилась, просто застыла в немом молчании.

Лир отстранился от вактри, поднимая с земли кинжалы, он был не намерен отдавать их ей.

— Теперь иди и, пожалуйста, не пытайся больше меня убить, в следующий раз я не буду столь милосерден.

— До встречи, — еле слышно прошептала она. Это были первые слова, что произнесла она за весь краткий миг их знакомства.

В усадьбу Лирнэ добрался только к утру, ему нужно побыть наедине с собой. Ночь прошла на удивление гладко. Тёмные переулки были пусты им безлюдны. Словно всё зло этого города решило сжалиться над эстиром, предоставив его самому себе, как самому злейшему врагу. Он бродил тёмными аллеями, пока не вышел к набережной реки, здесь мир совсем уходил на задний план, а небо сливалось с землёй, пока вода не начала розоветь выпуская на волю солнце.

Последующие два дня Лирнэ провёл в своей комнате, под самой крышей. Глаза беспрестанно бегали по наклонном потолку, замечая как меняет цвет небо за окном. Чёрное, серое, розовое, синее, золотое, алое, серое, чёрное — замкнутый круг. Больше занятий у него не было. Безделье казалось чем-то приятным и умиротворяющим. Колдунья сделала вид, что не заметила его исчезновения, лишь странно молчала, случайно сталкиваясь в блинных коридорах усадьбы. Но, благо, встречи эти были крайне редки, Лирнэ предпочитал не покидать своей комнаты без надобности.

Все его мысли были заняты убийцей-вктри, что похоже решила похить его сердце. Пока что он заметил только исчезновение разума. Он желал её так как никогда не хотел другую. Лир никогда не видел никого, кто был бы более прекрасен в бою, чем эта бестия. Может быть, всё просто приснилось? Нет. Кинжалы на столе говорят о подлинной реальности произошедшего. Трахнуть бы её прямо на месте, без всякой лишней церемонности и мишуры, без попытки высоких чувств и морали. Но она, ведь, правда, казалась Элрэту не такой, как все — возвышенной в своей низости. Хотелось перестать думать о бабах и заняться делом, но как на зло, никакой работы на ближайшие несколько дней не предвиделось.

Он не слышал, как скрипнула половица, он почувствовал это на ином уровне восприятия, так же как холодную сталь, что коснулась его горла. Не потребовалось даже открывать глаза, чтобы понять, кто там. Сердце возликовало, несмотря на, застывшую в паре миллиметров от тела, смерть.

— Я пришла за своими кинжалами, от этого тупого ножа нет толку, — пел сладкий голос с лёгкой хрипотцой.

— Отпусти меня, — Лир открыл глаза, встречаясь со взглядом двух малахитов.