Фриц Лейбер - Валет мечей

Но что за странность – ассоциация врагов со звездами! Капитан, видно, что-то задумал. А может, у него и в самом деле были там враги. До Скора доходили слухи, будто Фафхрд однажды был любовником самой королевы воздуха.

В тот вечер на северо-западной окраине Соленой Гавани, в потемневшем от времени кирпичном доме с низко нахлобученной крышей, Сиф и Серый Мышелов не спеша укладывались спать. Пока женщина прихорашивалась у зеркала. Мышелов сел на край кровати, поставил на стоявший рядом низкий ночной столик свой кисет и принялся вытаскивать из него разные удивительные предметы, аккуратно размещая их один подле другого. Необычность его коллекции состояла в глубокой заурядности всех входивших в нее вещей.

Сиф, которая хорошо видела в зеркале его медленные, размеренные движения, заинтересовалась и, прихватив плоскую черную коробочку, пересекла комнату и устроилась рядом с ним на краешке постели.

На столике уже лежали: зубчатое деревянное колесико с сареенмарский доллар размером – у него не хватало двух зубчиков, перо зяблика, три одинаковых гладких камешка, обрывок задубевшей от грязи синей шерстяной ткани, погнутый железный гвоздь, лесной орех и черный выщербленный диск, который, видно, был когда-то ланкмарским тиком или восточным полупенсовиком.

Окинув предметы беглым взглядом, Сиф вопросительно посмотрела на Мышелова.

Он заговорил:

– Едва наступил вечер, я прямо из казарм направился сюда, и по дороге со мной случилась странная вещь. Зарево заката еще окаймляло горизонт, а в небе уже стоял полный невыразимой чистоты и изящества, точно призрак невинной девушки, молодой месяц. Он был прямо над крышей твоего дома, как будто служил знаком твоего присутствия здесь. Но, несмотря на эту красоту, я не мог оторвать взгляда от обочин дороги и придорожной канавы. Там я все это и нашел. Удивительный набор для скромного северного порта. Можно подумать, что все это собрано по меньшей мере в Илтхмаре… – Он покачал головой.

– Но зачем же нужно было подбирать это все? – спросила Сиф. Про себя она подумала: «Как старьевщик какой». Он пожал плечами.

– Не знаю. Наверное, подумал, что пригодятся, – добавил он с некоторым сомнением. Женщина произнесла:

– Все это напоминает всякую всячину, при помощи которой колдуны насылают порчу и накладывают заклятия. Он вновь пожал плечами и сообщил:

– Они вовсе не то, чем кажутся. Например, вот этот… – Он указал на один из серых камешков. – Это не галька, как два других, это свинец, которым стреляли из пращи, может быть даже я.

Задетый пальцем, камешек скатился со стола и ударился об пол с приглушенным, но достаточно убедительным стуком, доказывающим верность последнего наблюдения.

Нагнувшись за камешком, Мышелов замер, не в силах отвести глаз от устилавшего пол мраморного порошка, черного с красными и золотистыми крапинками. Когда его взгляд переместился на ступню сидевшей рядом Сиф, он обхватил ладонями ее ногу, положил к себе на колено и принялся внимательно рассматривать.

– Необычайно симметричный пятипалый обломок коралла из морских глубин, – вынес он свой вердикт, после чего склонился и запечатлел поцелуй у основания большого пальца, просунув кончик языка между ним и его соседом.

– Какой-то угорь крутится возле моего рифа, – промурлыкала она.

Прижавшись щекой к ее лодыжке, он устремил взор вдоль ее ноги. Ее ночное одеяние из тонкого коричневатого льна держалось на завязках между бедер.

– У тебя волосы точно такого цвета, как крошка на полу. Она ответила:

– Неужели ты думаешь, что я не учла этого, когда выбирала камень для крошки? Или забыла добавить туда золотистых блесток? Вот тебе подарочек. – И плоская черная коробочка, которую она держала в руках, скользнула вдоль ее обнаженного бедра к колену.

Он взял ее в руки, открыл и выпрямился, чтобы как следует рассмотреть содержимое.

Внутри, на черной подкладке, легким прозрачным облачком лежал рыбий пузырь.

Сиф произнесла:

– Этой ночью мы будем любить друг друга глубоко, но не настолько глубоко, чтобы завести дочку или сыночка. Мышелов ответил:

– Я видел такие штуки из тончайшей промасленной кожи.

– Вряд ли такие же надежные, как этот, – возразила она.

– Да уж, на Льдистом и тут без рыбы не обошлось. Уж не начальник ли порта Гронигер додумался? Этому скупердяю, поди, не то что денег, а и спермы своей жалко, – проворчал, качая головой, Мышелов.

Он наклонился и поднял другую ее ногу себе на колени. Поприветствовав ее таким же манером, что и первую, он прижался щеками к ее щиколоткам и заглянул в щель между ногами.

– Этой ночью я намерен долго и неторопливо исследовать каждый участок твоего тела, ничего не пропуская, в точности как по дороге сюда нынче вечером, – прорычал он в предвкушении.

Она согласно кивнула, удивляясь, уж не унаследовал ли Мышелов этот рык от своего загадочного предка Гузорио, но потом решила, что для этого он недостаточно грозен.

Сидя на носу корабля, направляющегося с грузом зерна из Ланкмара через все Внутреннее море в Землю Восьми Городов, Смерть Фафхрда, высокий и тощий, как пугало, обратился к своему спутнику:

– Мне это воплощение и нравится, и не нравится. Пока что путешествие приятное, и говорить нечего, но к концу будет холодно, как у старухи в п…е, хотя и лето. Арт-Пульг – скупой хозяин, да и невезучий к тому же. Достань-ка мне яблочко из мешка.

Смерть Серого Мышелова, вечно улыбающийся и гибкий, как хорек, ответил:

– Гамомель не щедрее, да и не удачливее. Но работать на него все же выгодно. Я еще не освоился с этим обличьем, да и вкусов его не знаю. Сам выбирай себе яблоко.

Неделю спустя Фафхрд ужинал у Афрейт в ее выкрашенном светло-фиолетовой краской доме на северной окраине Соленой Гавани. Вечер был не по-весеннему теплым и благоуханным; яркий молодой месяц уже стоял высоко в небе, звезды казались каплями вина, упавшими из лунной чаши, которую воздевшая ее рука богини опускала теперь к вечно жаждущим устам заката. Завершив трапезу, Афрейт м Фафхрд решили пройтись через Большой Луг к Эльвенхольму, узкому каменному шпилю в два полета стрелы высотой, вспоровшему ровную гладь полей примерно в лиге к западу от города.

– Смотри, – указал на изящный силуэт скалы Фафхрд, – она наклонилась к Тарджу (на небе Ланкмара это было самое северное созвездие), как будто гранитная стрела, которую боги нацелили прямо в небо.

– Сегодня ночью они, похоже, зажгли все огни в своих подземных мастерских, так что от их жара цветы и травы запахли, как летом. Давай немного отдохнем, – отозвалась Афрейт и, коснувшись плеча Фафхрда, опустилась на травянистый дерн. И в самом деле, хотя еще не кончилась весна, а в воздухе уже пахло разнотравьем середины лета.