Ярослав Бабкин - Незнакомая звезда

— Что ты делаешь? Ты его убьёшь?

— Заткнись, Орелий…

Конюх издал несколько неопределённых звуков, пытаясь оторвать пальцы от своего горла.

— Она спустилась сюда, — очень тихо и спокойно произнёс Родгар, — и ты должен был её видеть. Скажи, куда она делась?

— Не думаю, что он сможет говорить, пока ты его душишь… — проворчал Орелий.

Родгар слегка разжал пальцы.

Конюх со свистом вдохнул, и сипло забормотал:

— Она… она лошадь купила… сказала ей нужно ехать… важное дело…

— Куда она поехала?

— Не знаю ваша милость… хр-р…

Родгар опять стиснул пальцы, но быстро разжал.

— Куда?

— Не знаю… по дороге… куда-то… клянусь, не знаю…

— Вот почему она про это спрашивала, — пробормотал Орелий.

— Про что? — Родгар обернулся.

— Она всё время расспрашивала про местные дороги, Серениссу и море.

— Проклятье!

Родгар выпустил горло конюха, на секунду замер, потом коротко ударил того в челюсть. Лязгнув зубами конюх повалился в кучу навоза. Орелию послышалось, как что-то тихонько звякнуло, упав на пол.

Родгар брезгливо вытер руку, которой душил конюха, пучком сена.

— Ты должен был мне сказать. Ей ударила в голову идея ехать на восток… Я бы её остановил.

— Я ничего не знал, откуда я мог подумать? Как ей могла придти в голову идея ехать одной.

— Ты должен был знать! — глаза Родгара злобно блестнули, — она пятнадцатилетняя девчонка, ничего не понимающая в жизни, а ты заморочил ей голову рассказами как ехать в Серениссу!

— Что ты несёшь? Ты меня обвиняешь, что она от тебя сбежала?! Она же тебя боялась!

— Что ты сказал?

Родгар шагнул к Орелию и коротко, без размаха ударил его кулаком в лицо.

— Какой-то горожанин будет оскорблять меня, имперского рыцаря? Знай своё место!

Орелий отшатнулся, но устоял, а в его глазах вспыхнула ярость.

— Ты хочешь что-то сказать? — Родгар шире расставил ноги, и положил руку на рукоять меча.

Выбравшийся из навоза конюх забился в угол стойла, опасливо глядя оттуда на стоявших друг напротив друга чужаков.

Орелий опустил взгляд.

— Нет ничего, — пробормотал он сквозь зубы, — я всего лишь простой горожанин, как я могу указывать имперскому рыцарю…

— Хорошо.

Родгар обернулся к спрятавшемуся конюху.

— Лошадь, живо!

— Две! — добавил Орелий.

Родгар бросил на него оценивающий взгляд, но промолчал.

— Не извольте сомневаться, сейчас всё будет, — конюх выбрался из стойла и, припадая на левую ногу, засуетился в полумраке конюшни.

Проводив всадников недобрым взглядом, он вернулся под фонарь и встав на четвереньки начал что-то искать на полу.

— Вот ты где… — он поднял тускло блеснувшее колечко.

Обернувшись в сторону уехавших, он сплюнул и добавил

— Чтоб вы провалились, чужеземцы проклятые…

Телега с перевязанным дерюжным тюком неуклюже ворочалась на перекрёстке, загромождая путь.

— Прочь с дороги, деревенщина! — рявкнул Родгар.

— Момент, ваша милость, один момент, — возница суетливо нахлёстывал мерина, пытавшегося утащить колымагу в поворот.

— Куда ведёт эта боковая дорога?

Мужик опасливо посмотрел на Орелия и ответил:

— К замку Казурро, там на горе. Я туда по делу, ваша милость…

— Не думаю, что она могла поехать в том направлении, — Родгар покачал головой, — будем держаться главного тракта.

Телега наконец освободила проезд и они поскакали дальше. Возница задумчиво поглядел им вслед и нахлестнул мерина.

— Пшёл…

Скупщик разгладил окладистую седую бороду.

— Весьма интересное кольцо, я замечу, весьма интересное…

— Сколько дашь? — конюх потрогал разбитую губу, и недобро оскалился.

— Понимаешь ли, — вздохнул его собеседник — законы не поощряют скупку краденого и в силу этого…

— Не краденое оно, — хмуро буркнул конюх.

— Я тебе, конечно, верю, но ведь в моём деле осторожность является первейшей заповедью…

— Сколько?

— Пять монет…

— Побойся священных предков, старик! Это ж чистое золото!

Скупщик ещё раз посмотрел на лежавшее перед ним колечко с эмалевым гербом.

— Пять. И ни грошом больше…

— Ограбить меня хочешь!

— Ничем не могу помочь, — скупщик ещё раз огладил бороду.

— Ладно, кровопийца… пусть будет.

— Сейчас у меня нет под рукой денег. Зайди после вечерней стражи.

Конюх проворчал что-то себе под нос и сгрёб кольцо.

— Возьму с собой.

— Пока оно твоё, бери.

— Не забудь про деньги, я приду сразу, как сменится стража, — конюх шмыгнул носом и вышел.

Скупщик достал перо, обмакнул его в чернильницу и что-то написал на листке бумаги. Потом взял со стола бронзовый колокольчик и позвонил. Из едва заметной в задней стене двери бесшумно возникла услужливая фигура.

— Тебе надо будет отвезти это письмо, — старик капнул на сложенную бумагу сургуч и прижал его массивным перстнем, — и поторопись, у тебя мало времени…

Грязная мешковина отползла в сторону. Мольфи закрыла глаза от показавшегося нестерпимо ярким света, и жадно глотнула свежий воздух. Конюх развязал верёвки, и она выкатилась из дерюжного плена на каменные плиты. Руки и ноги онемели и не слушались, голова кружилась, её мутило. Мольфи попробовала встать на ноги, но снова повалилась на четвереньки.

— Что это за оборванка? — спросил брезгливый голос.

— Это, ваша милость, ихняя девка. Ну, тех двоих. Чужаков, значится. Которых вы искать изволили…

— А ты не лжёшь?

— Как можно, ваша милость, истинную правду говорю, она с ними пришла. Подобрали видать, где в горах, или пленную выкупили. Дело молодое, а девка, она и прибрать и приготовить завсегда может. Двойная выгода.

— Ладно, поверю…

Чьи-то холодные жёсткие пальцы схватили её за подбородок и задрали лицо. Мольфи увидела перед собой средних лет человека в чёрном костюме и таком же плаще, отороченном по краю перьями.

— Почему она на ногах не стоит? Что ты с ней сделал?

— Ничего, ваша милость, ничего такого… ну ударил по голове пару раз, чтоб, значит, не брыкалась… вы же знаете, эти горянки, что дикие кошки…

Человек отпустил Мольфи и она смогла, ухватившись за край телеги, подняться на ноги.

— И больше ничего?

— Да что вы, в самом деле. Я женатый человек, ваша милость… как можно.

— Хорошо, отведите её в дознавательную, и заплатите крестьянину по уговору…

Мольфи навалилась на стол, опустив подбородок на сложенные руки. Тошнота немного прошла, но в голове ещё гудело.

— Ты пришла через горы с двумя мужчинами. Кто они?

Она подняла взгляд на сидевшего перед ней немолодого сухощавого человека с бледным, ничего не выражавшим, лицом. На человеке была надета такая же, как и на остальных чёрная куртка, а кисти рук обтягивали тонкие кожаные перчатки. На шее, на серебристой цепочке, висел медальон с изображением птицы.