Ярослав Бабкин - Ожившие пешки

Молот с неожиданной лёгкостью рассёк воздух, в вершке от головы Родгара. Тот даже не шевельнулся.

— Вот ты как, значит? — расстроился философ-окулист, — ну тогда не жалуйся…

Он перехватил молот двумя руками и ударил уже всерьёз.

Волшебница не очень хорошо поняла, что случилось дальше. У Родгара в руках вдруг оказался меч, который с удивительной лёгкостью отклонил молот. Потом сапог Родгара угодил нападающему в колено, отчего тот упал, по пути ухитрившись зацепиться кистью за локоть противника и выронить оружие.

Родгар убрал меч, наклонился и поднял молоток. Повертел в руках и отбросил в сторону. Поверженный владелец оружия возился на четвереньках, кряхтел и ругался.

— Очень прошу, никогда больше не пытаться тыкать мне в лицо различными предметами, — обратился Родгар к остальным собеседникам, спокойно наблюдавшим за происходящим, — от этого я обычно начинаю злиться. А разозлившись, я начинаю причинять окружающим разнообразные неприятности…

Проигравший разбойник встал и, прихрамывая и потирая ушибленную кисть, молча вернулся на служивший ему табуретом камень.

— Думаю, стоит принести нашему гостю стул, — неожиданно произнёс ранее не замеченный девушкой неказистый человечек, стоявший в сторонке, — разговор долгий, а в ногах правды нет…

Его голос показался волшебнице знакомым, но в этот момент её куда больше поразило то, что все остальные восприняли распоряжение этого неприметного, самого что ни на есть обывательского вида человека, как нечто само собой разумеющееся. Грозные атаманы лишь кивнули, а двое бандитского вида парней моментально притащили невесть откуда резной деревянный стул и поставили его позади Родгара, который абсолютно спокойно и даже величественно на него опустился.

Похоже было, что на самом деле распоряжались здесь отнюдь не эти двенадцать головорезов, рассевшиеся на камнях. И Сим, наконец, пригляделась к стоявшему поодаль человечку.

— Это же хозяин постоялого двора! — громко прошептала она минуту спустя, — того самого, где нас чуть не схватили…

— Он самый, — подтвердила вполголоса Смиона, — я уже давно его приметила. Непростой тип, сразу видно…

Сим немного расстроилась оттого, что алхимичка её опередила. Как волшебница она должны была заметить важное первой.

— Не переживай, — словно прочитав её мысли шепнула Смиона, — те из алхимиков у кого плохо с наблюдательностью и чутьём на неприятности, долго не живут. Ты даже представить себе не можешь, как легко иногда способны взрываться некоторые смеси…

Родгар и атаманы начали обсуждение деталей предстоящего сотрудничества. Чем дольше она слушала, тем яснее становилось, что грозные атаманы здесь не более, чем мелкие сошки. Куда более серьёзной фигурой представлялся неприметный кабатчик, обладавший, как по ходу выяснилось, совершенно идиотским, на взгляд Сим, именем Лудольф.

Он почти всегда молчал, лишь иногда произнося какие-то банально-поучительные фразы, но ей хватало проницательности сообразить, что именно он здесь дирижёр, а разбойничьи главари — только оркестр. Внушительный, иногда шумный, но крайне внимательно следивший за мановениями дирижёрской палочки.

Выбивался из оркестра лишь человек-мухомор, безмолвно стоявший рядом. Его роль по-прежнему оставалась для неё загадкой. И сам он ей не нравился. Нет, в целом это был вполне опрятный и даже интеллигентный человек с застывшим выражением лица. Но вот его глаза… Она пару раз видела подобные, когда училась в запретном городе. Иногда у особо увлечённых магов появлялся такой взгляд. Но как только это происходило, старшие чародеи, обычно собачившиеся друг с другом как стая гиен вокруг туши, незамедлительно собирались на совет где-нибудь в уединённой келье, после чего обладатель подобного взгляда неожиданно исчезал. И никто больше никогда его не видел. И никто даже не обсуждал его исчезновение. Ибо все знали, что если и есть что-то более катастрофичное, чем совет старших магов, так это маг, лишившийся рассудка…

Кто-то потянул её за рукав. Это была Смиона.

— Посмотри, что я нашла… — прошептала она волшебнице в ухо.

— Где?

— Вон там, в стене, за кустами. Ничего странного не замечаешь?

Она оглядела стену и заметила.

— Посмотрим?

Метеором перед её мысленным взором пронеслась фигура Родгара, строго предупреждавшего их об осторожности, и тотчас же скрылась где-то в безвоздушном пространстве самоуверенности и любопытства.

— Конечно… — ответила Симахтаб.

Они огляделись. Участники переговоров были заняты обсуждением каких-то деталей, неприметный Лудольф дирижировал своим оркестром, прятавшиеся раньше охранники расслабились и либо разошлись по своим делам, либо, собравшись в кружок, играли в кости на выпавшем из стены плоском обломке кладки.

— Нас даже никто не заметит, — уточнила волшебница, — когда дело доходит до обсуждения войны, мужчины перестают обращать на нас внимание…

Пролом в стене выглядел самым обыкновенным. До такой степени обыкновенным, что начинал казаться подозрительным. Он уж как-то слишком явно демонстрировал свою обычность.

— Темно, — произнесла Смиона и принюхалась, — и грибами пахнет. Плесень…

— Я посвечу, — волшебница нырнула внутрь, запустив перед собой небольшой огненный шарик.

Проход шёл сквозь толщу стены, затем начинал резко уходить вниз.

— Осторожно, тут ступеньки…

Огненный шар был крошечный, с яблоко-дичку, и едва светил, бросая на осклизшие стены тусклые красноватые блики. За ним оставался слабый запах перекалённого воздуха и маленькие облачка дыма, расцветавшие там, где он пережигал очередной свисавший с потолка корень.

— Внизу что-то есть, — сказала волшебница — я это буквально носом чую…

— Да уж, воняет знатно, — проворчала Смиона.

— Нет. Не в этом смысле. Там что-то магическое. Только пока не понимаю, что именно.

Спуск оказался долгим. Коридор петлял и завивался спиралью. Хорошо ещё не ветвился.

А потом они вошли в небольшую комнату. Сначала они даже решили, что это тупик. И лишь приглядевшись обнаружили, что стены немного расширились, да и потолок ушёл вверх достаточно, чтобы довольно рослая Смиона оказалась в состоянии выпрямиться, не рискуя перепачкать шляпу глиной и плесенью.

— И что? — поинтересовалась алхимик, оглядывая тёмное помещение, — тут же ничего нет.

— Кажется я что-то вижу… — волшебница послала огненный шарик к боковой стене.

Из мрака проступила вырубленная в земляной стене ниша. Её нижняя сторона была облицована камнем, формируя полку. На ней стояло несколько зеленовато-белёсых от патины бронзовых скульптур.

Волшебница узнала изображения тех, кого большинство людей считало демонами, несколько меньше — божествами, а совсем небольшое количество интеллектуалов — воплощёнными магическим отражением мира человеческими эмоциями. Сим быстро определила Фомоса — воплощение страха, Акара — ярости, Царха — алчности и Аларкала — зависти. Пятая фигурка, изображавшая вооружённого луком молодого человека с длинными остроконечными ушами и подвеской из звериного черепа, была ей незнакома.