Бет Фантаски - Как стать девушкой вампира. Самоучитель для новичков.

Я пожала ему руку:

— Вы ходили в торговый центр?

— Ну конечно! Это же американская культура. Здесь нужно развлекаться. Я так завидовал, когда Люциус сюда уехал… Здорово, что парень ненадолго вырвался из-под влияния старика. — Он втянул щеки, изображая дядю Василе. — Люциусу это только на пользу.

Я изучающе посмотрела на Дорина. Его щеки порозовели на морозе, глаза были черными, как у всех вампиров, но вокруг них виднелись веселые морщинки.

— Садись, — пригласил он, смахивая снег со скамейки.

Садиться на холодный камень не хотелось.

— Может, зайдем в кафе? — предложила я, растирая замерзшие руки. Его варежки мне показались невероятно уютными.

Дорин задумчиво покачал головой:

— Прекрасная мысль! Я, пожалуй, немного погорячился, выбрав для встречи пустой парк. Начитался шпионских романов.

— Я тоже их люблю, — улыбнулась я.

— Ничего удивительного, — ответил он и помог мне выбраться из беседки. — Мы же родственники. Наверное, у нас много общего.

— Родственники?!

— Ох, я не догадался написать об этом в записке!

— По какой линии?

— Я твой дядя, брат твоей мамы.

Я замерла и вгляделась в лицо собеседника, пытаясь найти в его чертах что-то знакомое, сходство со мной или с мамой.

— Вы на нее совсем непохожи… И на меня тоже.

Бледные щеки Дорина слегка покраснели.

— На самом деле я сводный брат. У твоего деда был роман на стороне… — Он застенчиво улыбнулся. — Я — плод запретной любви.

— Но вы знали моих родителей?

— Разумеется. Я тебе все расскажу, только сначала давай куда-нибудь зайдем. Ты вся дрожишь.

Я дрожала не только от холода, но и от любопытства. Вампир рядом со мной оказался моим дядей, он знал моих кровных родителей. После моего рождения прошло целых восемнадцать лет, и я наконец узнаю, какими были мои родные мать с отцом. Я была готова слушать.

— Пойдем, Антаназия, нам нужно многое обсудить, — сказал Дорин, галантно предлагая мне руку.

Мы вместе дошли по заснеженной дорожке парка до ближайшего кафе, сделали заказ (кофе без кофеина для меня и двойной латте со взбитыми сливками и шоколадной крошкой для Дорина) и сели за дальний столик. Дорин смаковал сливки, словно кровавый стейк.

— Прежде чем мы перейдем к семейным историям… — начал он, утирая губы салфеткой. — Тот еще вечерок выдался! В этом — весь Василе. Он любит драму больше, чем любой простолюдин. Все сделает, чтобы произвести впечатление.

Мои теплые чувства к новообретенному дяде испарились.

— По-вашему, то, что случилось с Люциусом, веселое представление? Между прочим, нос ему сломали по-настоящему.

Дорин опустил кружку:

— Ему сломали нос?!

— Да.

— Ничего себе. Я думал, они не посмеют его тронуть. Это дурной знак. Я и предположить не мог, что к Люциусу применят физические методы воздействия. Глупо рисковать, бросая ему вызов.

— Их было четверо против одного, — напомнила я.

Казалось, Дорин взвешивает все «за» и «против».

— Нет, я бы все равно не рискнул. Как он себя чувствует?

Я задумалась, старательно подбирая слова.

— Неужели так серьезно? — огорчился Дорин. — Василе никогда не умел обращаться с детьми, тем не менее Люциус вырос в отличного парня. Он — выдающийся вампир, им заслуженно гордится весь клан Владеску. Неудивительно, что Люциус взбунтовался, особенно если учесть, что Василе постоянно держит его на коротком поводке.

Я провела пальцем по ободку кружки:

— Что будет с Люциусом?

— Его письмо удивило Старейших. Мы думали, это тебя будет трудно убедить. Американцы не слишком любят договоры, подписанные кровью, это европейцы к таким вещам привычны. Я пытался объяснить, но меня никто не слушал — все считали, что ты согласишься, станешь легкой добычей.

— Легкой добычей?!

— Да ты посмотри на Люциуса! Ни одна девчонка перед ним не устоит. В Бухаресте отбою не было от богатых красавиц, которых привлекает темная сторона…

Мне не хотелось слушать о любовных победах Люциуса.

— Значит, вы решили, что я на него западу, а он безропотно смирится с тем, что ему суждено?

Дорин наклонил голову набок, размышляя.

— Точнее и не скажешь. Как ни странно, мы оказались правы. Ты ведь в него влюбилась?

Я вспыхнула:

— Не знаю, уместно ли говорить о любви…

— Мы видели, какими глазами ты смотришь на Люциуса. А Василе, при всех своих недостатках, отлично читает мысли других вампиров. Он очень стар и долго совершенствовал телепатические способности.

— Я еще не вампир, — поправила я.

— Но ты же чувствуешь жажду? — с надеждой спросил Дорин.

Я опасливо огляделась.

— Да, — шепотом призналась я, стараясь, чтобы бариста за стойкой меня не услышал. — Иногда.

Дорин одобрительно кивнул:

— Антаназия, поверь, тебе есть что предвкушать. Первый глоток «Сибирской красной», особенно первой группы, закупоренной в тысяча девятьсот семьдесят втором году… — Его взгляд затуманился, он облизнул губы. — Это нечто. Поверь.

— Если меня никто не укусит, я так и не стану вампиром — и всего этого не узнаю.

Дорин вернулся к действительности:

— Ах да, пакт. И наш своевольный мальчишка, Люциус. Мы… то есть ты… должна воззвать к его разуму и сделать так, чтобы он выполнил пакт.

— Как я его заставлю?

— Ты любишь его, а значит, сумеешь убедить. Все довольно просто.

— Не так уж и просто. Люциус решил покончить с пактом и завел себе подружку.

— Не обращай внимания, это обычный подростковый бунт. Люциус к тебе вернется , вот увидишь!

Я допила кофе:

— Вы ошибаетесь.

Люциус стал относиться ко мне совершенно иначе, при встречах вел себя отстраненно. Он изменился, словно побои лишили его чего-то очень важного. Смех, сарказм, легкость — все исчезло. В нем чувствовалось напряжение, и это пугало.

— Нужно попробовать, — сказал Дорин. Интересно, может ли он читать мысли, как Василе. — Ты справишься. Ты дочь Микаэлы Драгомир. Твоя мать добивалась всего, чего хотела. Иногда мне кажется, что ты очень на нее похожа. Точная копия. — Он покачал головой и вздохнул: — Красивая женщина. Очень красивая… Какая нелепая потеря!

— Дорин, а почему вы не можете возглавить наш клан? — спросила я. — Вы один из Старейших. Может, вы сами все уладите, как-нибудь измените пакт?

— Ты — последняя чистокровная наследница престола из рода Драгомиров. Мы все рассчитываем на тебя, на голос крови, той, которая бежит в твоих венах. Микаэла была прирожденным лидером, и твой отец — тоже. Он излучал величие. Ты — их единственная дочь.

— Если договор будет нарушен, разразится война?

— Драгомиры и Владеску уже готовы броситься в схватку. Мы друг другу не доверяем. Ваш брак должен обеспечить стабильность, поровну разделить власть, за которую кланы бились поколение за поколением. Если пакт будет нарушен, вражда вспыхнет с новой силой. Мы стоим на грани конфликта.