Дэвид Дрейк - Щит судьбы

«Странно, что он витает в облаках, — думал Велисарий. — И почему его подчиненные так странно посматривают на него искоса? Можно подумать, они ухмыляются».

Он отбросил мысль. Сейчас следовало заняться делом.

В течение следующих трех часов Велисарий представил два вопроса на рассмотрение.

Первый занял почти два часа. Это была стратегия разработки канала Нехар Малка для целей их кампании против малва. О многих аспектах плана он не сказал — частично из соображений безопасности, частично потому, что они еще были в стадии формирования. Но он рассказал достаточно, чтобы командиры могли включиться в дискуссию по распределению римских войск для выполнения различных заданий, требующихся для претворения плана в жизнь. Интересно, что во время обсуждения Агафий сконцентрировался и прекратил витать в облаках. Наоборот, греческий хилиарх играл в нем ведущую роль.

— Необходимо оставить Аббу у объекта, — настаивал Агафий. — Вместе с большинством разведчиков…

Парень из Константинополя отбился от многочисленных возражений, последовавших от других командиров.

— Хватит стонать! — рявкнул он. — Мы, остальные, просто идем дальше в Вавилон через Ктесифон. В самое сердце персидской территории! Мы уже разбили единственную силу малва, о которой кто-либо знал, — так зачем нам разведчики?

Он показал пальцем на Василия, затем кивнул на командующих сирийской пехотой.

— В то время, как этих ребят мы оставим тут одних. Еще есть две тысячи кушанов, за которыми надо следить, а до пустыни меньше десяти миль. Они вообще окажутся утками, сидящими на яйцах, если вдруг неожиданно появятся служащие Лахмидам арабы.

Велисарий не вмешивался, позволяя греку решать вопрос. Справившись с возражениями по первому вопросу, Агафий перешел к следующему.

— Что касается гарнизона Карбелы, я не ходу больше слышать эту чушь! — Тут он гневно посмотрел на своих собственных подчиненных, которые возражали громче всех. — Они хорошо себя показали — причем даже очень хорошо, если учитывать все обстоятельства — во время сражения в усадьбе. Да, они не отвечают стандартам сирийских ребят — пока не отвечают — и это как раз основание, чтобы не оставлять их позади. У расчетов «катюш» и сирийцев и так достаточно работы и забот, чтобы готовить неопытных людей для выполнения работы, которой они никогда не занимались.

Он снова гневно посмотрел вокруг себя.

— Поэтому они пойдут с нами, как и предложил полководец. И нечего по этому поводу возмущаться.

Другие греки в шатре — которым больше всего не нравилось, что «младенцы из Карбелы» отправятся с ними вместо того, чтобы заниматься земляными работами — опустили головы. Велисарий с трудом сдерживал улыбку. Он уже знал, что подчиненные доверяют Агафию и им легко с ним. Теперь парень также показал, что он может склонить их в своей точке зрения или просто заставить ее принять.

Это встретило молчаливое одобрение Велисария. Случившееся дальше — его восхищение.

Тяжелый взгляд Агафия переместился с греков на Цельсия, командующего гарнизоном Карбелы. Цельсий сидел, опустив плечи, на стуле в углу шатра. Он был невысоким мужчиной, староватым для солдата, и неуверенным в себе по натуре. Как и обычно во время совещаний командного состава, он молчал на протяжении всего обсуждения. Он стал молчать, не в силах противостоять другим, более молодым, более уверенным в себе, более напористым и определенно более громокоголосым офицерам. Агафий кивнул мужчине. Цельсий кивнул в ответ, в его глазах светилась благодарность. На мгновение его тощие плечи даже избавились от вечной сутулости.

Когда Агафий занял свое место, Велисарий быстро отправил ментальный импульс Эйду.

«Великолепно! Просто здорово! Ты это видел, Эйд? И ты понимаешь, почему это так важно?»

«Не уверен. Думаю… — кристалл колебался. Потом колебания исчезли. — Да. Так люди — люди твоего типа — шлифуют друг друга. Сила растет из укрепления другой силы, а не от придавливания слабости».

«Вот именно».

Собравшиеся в шатре офицеры снова смотрели на Велисария. Полководец встал, готовясь говорить по другому вопросу. Но перед тем, как заговорить, отправил еще один мысленный импульс Эйду.

«Я горжусь тобой… внучек».

«А ты — мой любимый дедушка».

В течение следующего часа Велисарий обсуждал с подчиненными деликатный вопрос, который уже обсуждал с Баресманасом.

— Итак, я не говорю никому, что он должен делать, — подытожил Велисарий. — Но повторяю: эту войну одним сражением не выиграть. Даже одной кампанией. Вероятно, нам придется сражаться против малва многие годы. Надеюсь, в конце концов мы будем сражаться против малва на их земле. Но сейчас и вероятно какое-то длительное время мы будем сражаться здесь, в Персии. И, если подумать, это лучше, чем сражаться на римской территории.

Он сделал неглубокий вдох.

— Я много раз говорил об этом в прошлом, но повторю. Нам нужно оставаться в хороших отношениях с персами. Если они почувствуют, что их римские союзники немногим лучше малва, то есть риск, что они уйдут с поля боя. Уйдут из Месопотамии, отступят на плато и оставят римлян сражаться одних.

Он сурово посмотрел на собравшихся.

— Как я говорил, я не приказываю кому-то что-то делать. Но я прошу вас попытаться стать примером, по крайней мере для ваших подчиненных. Меня совершенно не интересует, что вытворяют римские солдаты в тавернах и публичных домах, если только они не переходят определенных границ. Но если вы и ваши люди, так сказать, хотите забросить невод поглубже, — он подождал, пока смешки стихли, — то не забывайте: у персов есть свои обычаи.

Велисарий замолчал. Внимательно оглядел неотрывно смотрящих на него офицеров.

Они молчали, как он и ожидал. Хотя отметил: реакции различались. Ему тут же стало весело.

У сирийских офицеров (как и Цельсия, командующего гарнизоном Карбелы) на лицах появились улыбки. Они давно знали персидские обычаи — и имели часть точно таких же. Сирийцам и арабам смущение в шатре очевидно казалось забавным.

Его фракийцы тоже улыбались — чуть-чуть, даже вечно хмурый Маврикий. Да, не усмехались, как сирийцы. Фракийцы тоже знали персов, но нельзя сказать, что с симпатией относились к надменным ариям. Нет, им было весело по другой причине. Они очень хорошо знали Велисария. И им было интересно наблюдать, как новички пытаются понять странный взгляд полководца на мир.

Иллирийцы смотрели на Велисария так, словно он превратился в двухголовое существо из сказки, которое по легендам живет где-то на юге Нубии. Иллирийцы были еще более грубыми, чем фракийцы, и их опыт общения с другими народами ограничивался только варварами. Да, они понимали варваров. А если посмотреть, то в их венах даже текла кровь этих варваров. Но сама идея подстраиваться под так называемые обычаи этих… этих…